Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Все люди горы Казодак в то время умели летать. Они поднимались в воздух и видели мир с высоты — его чудеса и богатства. Тогда народ Казодака считался носителем знания.
Но однажды к ним явился бескрылый Пришелец: «Крылатые люди думают, что много знают о мире. Они уверены: мир измеряется светом. Но как высоко ни взлетай, могущества не достигнешь. Чтобы стать великим народом, нужно иное знание — то, что скрывается в темных недрах горы Казодак. Я покажу туда доступ — за небольшую плату».
Крылатые согласились: Пришелец их удивил. И они с любопытством последовали за ним. Бескрылый привел их в пещеру, где они никогда не бывали, и сказал:
— Копайте вот здесь! И добудете знание. А плата совсем ничтожна — по паре перьев с крыла.
Люди стали копать и нашли драгоценные камни.
— За эти камни в Долине можно купить что угодно! Можно купить весь Остров.
— Но то, что скрывается глубже, может быть лучше богатства! По десять перьев с крыла — и я покажу вам пещеру глубже той, где вы побывали.
Люди пошли за ним и отрыли залежи бронзы. Теперь они могли не тратить свое богатство. Все, что они хотели, им отдавали из страха: у них стало много оружия. Люди очень гордились: «Наша мощь возросла! Мы стали сильней, чем были».
Тогда бескрылый сказал:
— Бронза — большое богатство. Но то, что скрывается глубже, может быть лучше оружия.
— Что может быть лучше оружия?
— Бессмертие — вот что лучше.
Пришелец утроил цену. Люди, гонимые жадностью, не пожалели перьев. И однажды заметили: крылья сделались голыми — как у летучей мыши. Тут незнакомец исчез — будто его и не было.
В последней пещере люди ничего не нашли, но не хотели поверить, что Пришелец их обманул. Они продолжали поиски. Рыть было все труднее. Крылья мешали людям, и они от них отказались. Отказались от света, забыли Вершинное Древо и остались в пещерах. Так появились макабреды.
А на Вершинном Древе с тех пор вызревали лишь голые крылья. Но те, кто остались у Древа, верили, что однажды оно вернет свою силу.
Кетайке умолкла. Ковард не удержался:
— Эти люди Вершины, они живут до сих пор?
— Сказка знает о прошлом. О том, что было когда-то.
— Жаль, никто не знает ответа на этот вопрос, — Мирче невольно вздохнул.
Вальюса вдруг одолел приступ кашля, лоб покрылся каплями пота.
— Пожалуй, пойду. Мне что-то нехорошо. — Вальюс поднялся и, непривычно шаркая, заторопился к двери.
— Кажется, важу Вальюсу не понравилась сказка. — Тайрэ удивленно смотрел сверхмастеру вслед. — Или он заболел?
— Может, перетрудился? У него так много забот, он готовится к свадьбе Правителя. Собирается потрясти остров количеством блюд и невиданных украшений. — Было трудно понять, шутит Мирче или правда жалеет сверхмастера Вальюса. — В общем — пусть отдыхает. А вот с кем бы я поболтал, так это с дядей Барлетом. Вдруг ему известно продолжение сказки?
— Я бы тоже не прочь, — Ковард согласно кивнул. — Но Барлет куда-то исчез.
— Исчез? — Мирче нахмурился.
— И никто не знает, когда он вернется.
Исси в этот момент наконец перестал дрожать: если дядя Барлет уехал, никто не потребует, чтобы Исси к нему возвратился. Это хорошие вести. Значит, Исси слушал не зря эту страшную сказку.
IV. ДРУГАЯ
Глава первая
На этот раз Барлет не шутил. Он был вне себя от бешенства:
— Пустогрудая ведьма! Ты меня провела! Ураульф возвратился. Он не только не умер, он сияет от счастья — так что больно смотреть. Где твое хваленое колдовство?
— Я не колдунья, Барлет. Все, чем я обладаю, это тайное знание.
— Не колдунья? Не лги, старуха! — Барлет нервно сглотнул. — Кто погубил отца?
— Твой отец поплатился за нарушение клятвы. Свидетелем уговора было льняное семя. Скулон обманул меня, и стебелек сломался.
— Стебелек! — напоминание о смерти Скулона заставило Барлета говорить чуть тише.
— Да, Барлет, стебелек сломался. — Дракинда взглянула ему в лицо своими пустыми глазами. — Умей я забрать чью-то жизнь, первым бы умер ты. Ты, а не Ураульф.
Ярость с новой силой захлестнула Барлета:
— А знаешь, старуха! Я понял! Мы не договоримся. Ты не хочешь мне помогать? Ты еще пожалеешь. Я больше не собираюсь с тобой торговаться. Но с этой смены светил можешь забыть о мальчишке. Он к тебе не вернется. А я, — Барлет представил Придурка, и лицо его сделалось хищным, — я распоряжусь по-своему его золотыми руками.
Теперь он смотрел на Дракинду со злобной насмешкой: все-таки хорошо он тогда поступил — не позарился на ее поникшую красоту, а оставил в залог ребенка. Посмотрим, что она скажет.
Дракинда сидела молча и прислушивалась к себе: скарабей в груди катает навозный шар. Шар с каждой сменой светил делается тяжелее, все сильнее давит на грудь и мешает дышать.
— Есть одно средство извести Ураульфа. Если к нему прибегнуть, он, скорее всего, умрет. А если останется жить, будет молить о смерти.
Глаза Барлета блеснули, а ярость тут же утихла. На смену ей явилось злобное любопытство.
— Так-то лучше, старуха!
— Но я должна потревожить страшную тайну.
— Так что же ты медлишь? Давай!
— Если я это сделаю, мне не будет прощения.
— Зато твой мальчишка взлетит.
— Барлет, ты должен поклясться. Я открою тебе эту тайну, а ты возвратишь мне сына. Только тогда я смогу найти себе оправдание.
— Поклясться? На чем же? На семечке? — голос Барлета звучал с показным весельем, но внутри у него повеяло холодком.
— Нет, Барлет. Поклянись своим образом человека.
Барлет расхохотался:
— Ты собираешься превратить меня в мышь и засунуть себе за пазуху вместо какой-нибудь дряни? А, Дракинда? — и он игриво ткнул ее пальцем в бок.
Дракинда холодно отстранилась.
— Это страшная тайна, Барлет. Тот, кто к ней прикоснется, тоже будет в опасности.
— Если тайна способна погубить Ураульфа, на остальное плевать.
— Запомни, это твой выбор. Поклянись вот на этом.
Барлет нахмурился:
— Что это?
— Зуб плешеродца.
— Где ты его раздобыла?
— Не так уж важно. Клянись!
Барлет процедил за Дракиндой клятву и тут же сплюнул:
— Все, хватит. Давай, вываливай. Что ты придумала?
— Ты сказал, Ураульф обручился и ожидает невесту. Он поклялся хранить ей верность и даже не может помыслить, что клятву можно нарушить. Ты заставишь его это сделать. А нарушивший клятву будет жестоко наказан.
— Ты опять смеешься, старуха? — Барлет спросил это тихо, потому что голос Дракинды вдруг заставил его дрожать.
