Василий Блюм - Найдёныш
— Не наши ли вчерашние знакомцы?
Мазнув взглядом по небосклону, Зола произнес ворчливо:
— Что вы там вообще видите? На таком расстоянии, что ящеры, что вороны — захочешь, не отличишь. Подлетайте ближе, да рассматривайте на здоровье.
— Вороны посреди моря не летают, — назидательно заметил Мычка.
— А может и правда, — Шестерня рубанул рукой воздух, — подлетим, посмотрим. Что гадать?
Взгляды обратились на механика. Тот помялся, сказал с сомнением:
— Подойти можно, да только и пяток воинов на ящерах способны сильно осложнить полет, а их там раза в три больше.
— А это тебе на что? — Шестерня ткнул пальцем в забранную тканью конструкцию на носу. — Я помню, как с помощью подобных штук пара ладей в считанные мгновения разнесли небольшую твердыню.
— А ты умеешь ей управляться? — едко поинтересовался механик. — Одно дело, палить в неподвижную цель, да еще размером с башню, и совсем другое — попасть в мечущегося ящера.
Дерн поднялся, неторопливо подошел к предмету спора, и одним сильным движением сбросил ткань. Похлопав по металлическим пластинам, покрывающим удивительное оружие подобно панцирю, болотник повернулся к товарищам, сказал уверенно:
— Вот, в бою и проверим. Не для красоты же это установили.
Спокойствие Дерна подействовало убеждающее. Маховик скрылся в рубке, а наемники засобирались, готовясь к возможному бою. Ладья накренилась, легла на бок, меняя курс. Далекие точки ящеров сдвинулись, поплыли, перемещаясь к носу, пока не оказались точно напротив орудия, где и застыли.
Ладья заметно прибавила скорости, ветер завыл громче. Далекие точки беглецов начали увеличиваться, обрастать деталями, так что, вскоре стали различимы восседающие на спинах ящеров наездники. Благодаря широким кожистым перепонкам, ящеры почти не взмахивают крыльями, парят, держась в воздухе столь же уверенно, словно попирают лапами земную твердь.
Залюбовавшись ящерами, выстроившимися в клин, словно стайка гусей, Шестерня произнес задумчиво:
— Никогда бы не подумал, что подобных зверей можно приручить. От одного вида оторопь берет, а уж подойти, и, тем более, сесть на спину…
— Многие звери, несмотря на грозный вид, легко приручаются, — назидательно произнес Мычка.
— А если ему во время полета — пожрать приспичит? — с содроганием произнес пещерник. — Ему же без разницы, что глотать: птица ли, зверь какой. Хозяина сожрет — не заметит.
Мычка пожал плечами, сказал в затруднении:
— Вероятно, их кормят до полета, а может, и во время…. Хотя, не думаю. Обожравшись, зверь становится ленивым и неповоротливым.
— Вот, и я о том же, — озадаченно произнес Шестерня. — Это ж, какую смелость надо, на такую страхолюдину взгромоздиться. Или они что жуют перед полетом…
Себия повернула голову, поинтересовалась с удивлением:
— Что ты имеешь в виду?
Шестерня ухмыльнулся, сказал со странной интонацией:
— Как о ратных подвигах рассуждать, тут все горазды, но когда доходит до дела, не у всех достает смелости: у кого руки дрожат, кто с места сдвинуться не может, а иные и того хуже, портки мочат. Но, получается так, что, хочешь — не хочешь, а все одно приходится. С опытом да возрастом это проходит, но не у всех. Каждый раз так мучаться мало кому по нраву, вот и отыскивают, как бы природу свою обмануть, да смелости набраться.
Есть такие травки, Дерн не даст соврать, что если пожевать, или отвар сделать, начисто страх снимают. Пожевал такое, и все одно — что одному супротив пятерых биться, что ночью на погост.
— Про пятерых понятно, а на погост-то зачем? — ехидно поинтересовался Зола.
— Так, там девки встречаются, — ответил за пещерника Мычка.
— Какие девки? — Себия распахнула глаза, вглядываясь в подозрительно честное лицо вершинника.
Мычка пожал плечами.
— Обычные. Как и везде. Разве что неразговорчивые, так, это не беда, зато, и слова против не скажут, если полежать рядом захочешь, ну, или еще что… — он насмешливо взглянул на Шестерню.
Глядя, как лицо подземницы искажается отвращением, Шестерня сплюнул, проворчал с досадой:
— Что бы доброе сказал. Я же, о другом реку. Как себя заставить на такое страшилище взгромоздиться!
Мычка произнес понимающе:
— Так вот, я и удивляюсь. Она ж холодная, склизкая, и пахнет, наверное…
Обрадованный поддержкой, Шестерня сказал с подъемом:
— Точно! Зеленая, скользкая и пахнет. Жуть одна.
Дерн задумчиво произнес:
— Согласен, бывает, подкатывает так, что и на хромую готов залезть, и на беззубую, но чтобы на зеленую и с душком…, я бы не решился. — Он помолчал, уважительно взглянув на Шестерню, добавил: — Думаю, не решился бы, даже с травой.
Не обращая внимания на ухмылки товарищей, Шестерня польщено улыбнулся, сказал доверительно:
— Это ничего. Ежели, придется трудно, обращайся, я научу, как страх преодолевать. У меня по этой части большой опыт.
Дерн поперхнулся, поспешно произнес:
— Благодарю за предложение, но, пожалуй, воздержусь. Все ж таки, зеленая и с душком это слишком, даже для меня.
Пещерник с удивлением посмотрел на побагровевшие от сдерживаемого смеха лица спутников, пожав плечами, отвернулся, некоторое время разглядывал цепочку ящеров, замедленно произнес:
— Может, мне всего лишь кажется, но, похоже, они нас заметили.
Когда он обернулся, улыбки, словно ветром сдуло. Лица друзей стали сосредоточены, а взгляд обращены вперед, туда, где, разворачивался клин ящеров, перестраиваясь в боевой порядок.
ГЛАВА 9
Из рубки вылетел Маховик. Судя по сведенным бровям и сжатым в полоску губам, механик собирался сообщить нечто важное, но взглянув на наемников, понял, что опоздал с известием, бросил короткое:
— Будет бой. Постарайтесь не подходить к бортикам.
Заметив, что Маховик собирается вернуться обратно в чрево ладьи, Зола поинтересовался:
— А что, насчет орудия? Можем ли мы его использовать?
На лице Маховика отразилось сомнение. Мгновение помедлив, он кивнул, сказал сердито:
— Боюсь, вы ни во что не попадете, а скорее, выведете орудие из строя, но… попробуйте. У нас не такое большое преимущество, чтобы отказываться от пусть даже призрачной, но возможности: не попадете, так напугаете.
Проводив механика взглядом, Шестерня ревниво бросил:
— Парень немного забылся, решив, что лишь он разбирается в машинах.
Дерн кивнул на установку, спросил коротко:
— Разберешься?
Вместо ответа, пещерник подошел к орудию, мгновение раздумывал, глядя на многочисленные ручки и рычажки, взявшись за один из рычажков, потянул, покрутил пару ручек, после чего, повернул голову, бросил снисходительно:
— Азы механики. Не знаю, чем она стреляет и как заряжается, но управление осилит и ребенок.
Болотник кивнул, сказал с удовлетворением:
— Будет нужна помощь — зови, а мы пока тут…
Подцепив с палубы кистень, Дерн шагнул к бортику, потоптался, примеряясь. Глядя на него, заняли приглянувшиеся места и остальные. Заскрипела кожа, зазвенел металл, наемники ощупывали себя, проверяя, удобно ли сидят доспехи, не ослабли ли закрепляющие ремни, легко ли выходит из ножен оружие. Вскоре звуки затихли. Наемники замерли в неподвижности, всматриваясь в приближающиеся точки врагов.
С десяток драконов развернулись, направились прямиком к ладье, остальные не изменили направления, и, судя по участившимся взмахам крыльев, даже ускорили полет. Приближаясь, ящеры быстро росли в размерах. Прошло совсем немного времени, и черные точки, сперва напоминавшие безобидных мух, увеличились, обросли крыльями: вытянутые в струну хвосты с шипами на концах напоминают огромные иглы, шеи непрерывно изгибаются, оскаленные морды поворачиваются то одним, то другим боком, оценивая добычу. На спинах рептилий едва различимы всадники, но пока слишком далеко, лица и элементы снаряжения протают немного позже, когда начнется бой, пока же, видны лишь смутные очертания фигур.
Шестерня, до этого момента, упоенно крутивший ручки управления, вдруг подхватил сброшенную Дерном ткань, принялся натягивать на орудие.
Зола покосился на пещерника, спросил с вялым сарказмом:
— Не осилил управление, решил убрать от греха подальше?
Не отрываясь от работы, Шестерня буркнул:
— Решил преподнести летунам подарочек. Достойного врага надлежит удивлять. Вот подойдут поближе, уверенные в неуязвимости, как же, что мы им отсюда сделаем, а тут — оп! — пещерник прищелкнул пальцами. — Такой нежданчик образовался.
Мычка спросил с сомнением:
— Полагаешь, они не заметят твою возню?
Закрыв последний угол и расправив ткань, Шестерня с удовольствием оглядел работу, сказал:
— Так-то лучше. А то, идем с открытым забралом, всяк рожу видит и оценивает: стоит нарываться, нет ли. Заметят или нет — вопрос другой. Наше дело — свою мощь прикрыть, чтобы противник до последнего не знал, с кем связывается.
