Стеф Свэйнстон - Год нашей войны
— Травяной остров!
Моряки явственно заволновались. Заметив серые очертания земли, они начали напряженно хмуриться, и даже работа как-то разладилась. Туман заорал на них. Потом на меня. Я опустился пониже и повис в воздухе на уровне поручней. Еще немного — и я рисковал рухнуть в море и быть затянутым под судно, чтобы потом мой обезображенный труп всплыл в кильватере «Канюка». Туман враскачку подошел к борту и, примерившись, ухватил воздух в том месте, где секунду назад была моя нога, — он зачем-то хотел заставить меня опуститься на палубу. Я быстро облетел вокруг корабля и вернулся.
— Комета, помоги нам, — попросил он. — Пожалуйста. Когда ты там висишь, изображая еще одну ростру[2], пользы от тебя не больше, чем от этой деревянной раскрашенной бабы.
— Что я могу сделать? — Да все, что угодно, только на палубу и ногой не ступлю.
— Ты знаешь, это безнадежно. Хлестать. Мертвая лошадь. Мы еще не видели ее. Эта сучка наверняка что-то замышляет. Смотреть. Прыгать. Слетай к острову, а потом расскажи, что там происходит.
Я кивнул ему, набрал высоту и задержал дыхание на несколько мощных взмахов крыльями. А потом устремился вперед. Ветер ревел в моих крыльях. Для команды я наверняка просто исчез. Оглянувшись, я увидел корабль, который был теперь просто темной точкой посреди бескрайних водных просторов.
За островом располагался флот Аты — умело расставленные корабли притаились, подобно охотникам. Жена Морехода выстроила сеть из пятидесяти каравелл, которые покачивались на волнах, удерживаемые якорями, и, все как одна, были развернуты носом к побережью Перегрина.
Я полетел на уровне мачт вдоль линии каравелл и обнаружил Ату на палубе центрального судна. Рядом с ней стояли два миловидных парня. Кисточки ее шелкового платка развевались на ветру. Она помахала мне и широко улыбнулась. Все корабли находились друг от друга на равном расстоянии — примерно в один корпус. Я опустился ниже, совсем близко к белым гребням волн и лицам заскаев, удивленно наблюдавших за мной. Палубы всех кораблей были надраены до блеска, медные части сияли. Я пролетел вдоль всей армады и обратил внимание на то, как Ата умело использовала мелководье у берега.
Самый большой корабль, «Ортолан», патрулировал рифы у дальней оконечности острова, выдававшейся в море. У него был хороший шанс поймать «Медового канюка», если бы Туман решил идти этим путем. Ему все равно пришлось бы обходить остров, и на подветренной стороне его обнаружили бы наблюдатели Апрельской и Майской башен, а затем он попал бы прямиком в капкан Аты. Я не знал, на что надеется Туман.
— У тебя нет шансов, — сообщил я Волнорезу, вернувшись.
— Что она сделала?
Я рассказал ему о том, что видел, и добавил:
— Жаль, но я ничем не могу помочь. На твоем месте я бы сдался.
— Тощий бродяга. — Он усмехнулся.
— Забудь о Перегрине, — взмолился я. — Отправляйся в бухту Морен или Гэллейн-Пойнт, там ты сможешь набрать подкрепление и как следует подготовиться.
— Такого удачного момента, как сейчас, больше не будет. - Туман пнул карту, лежавшую на палубе, и она развернулась. — Спустись и взгляни сюда, — приказал он.
Я не мог приземлиться на палубу — даже находиться рядом с кораблем было для меня слишком суровым испытанием.
— Нет, — заныл я.
— Давай спускайся! Проклятый бродяга. Бык. Рога. — Ему надоело задирать голову и щуриться, разговаривая со мной, и он перевел взгляд на компас.
— Ата потопит нас, если поймает! — Одна мысль об этом ввергала меня в состояние плохо контролируемой паники.
— Да у нее кишка тонка. Это мое ремесло, и со мной никто не сравнится в целом мире. Фокусы. Дело. Я занимался этим десятилетиями.
— Замечательно, но у нее восемьдесят кораблей, — напомнил я.
— Готовка. Бульон. Да брось, Янт, я хочу доказать, что я — лучший, ко всем чертям.
— Прости. Я не могу.
— Наверное, до меня никогда не дойдет, каким образом изнеженный риданнский хлюпик сумел добиться расположения такой пылкой красотки, как Терн.
— Я никогда не поднимал на нее руку.
Туман ехидно скривился. Он никогда не понимал, как нужно себя вести с Атой. Ее гордый нрав и самоуверенность заставляли его забывать, что перед ним женщина, и он обращался с ней, как с мужчиной, — думаю, если бы она была одним из его моряков, то он бы выпорол ее перед всем флотом.
Наш спор начал привлекать внимание заскаев, которые с суеверным страхом косились на меня. Туман заметил это и, забыв о препирательствах, во всю мощь голосовых связок и легких разразился потоком отборной брани. Он прижал руку ко рту и перегнулся через штурвал, хрипя и задыхаясь. Смущенный, я больше минуты ждал, когда закончится приступ. Наконец он сплюнул и вытер рот подолом своего плаща.
— Стоило убить Сейкера, когда у меня был шанс, — прокаркал он.
Я сложил крылья и приземлился на палубу. И тут же, вытащив из-за пояса флягу, допил остатки тернового джина. Вот она, риданнская храбрость.
— Ты знаешь о том, что у нее в распоряжении часть фюрда Молнии?
Туман поднял брови — очевидно, он об этом и понятия не имел.
— Ну и черт с ним, — рявкнул он и тряхнул головой. — Я направляюсь в Рейчиз через Перегрин, и они не остановят меня. Все они — турнирные лучники. Микуотер стреляет по мишеням, он осыпает стрелами тухлые фрукты, прах его побери!
Продолжая одной рукой держать штурвал, он выхватил шпагу из ножен и ткнул ею в карту.
— Эти каравеллы, как они погонятся за нами? Стоя на якоре? Со свернутыми парусами? Палки. Грязь.
Подружка Тумана сидела на ступеньках, которые вели на капитанский мостик, и наслаждалась морским воздухом. Одаривая меня типичным взглядом заскаев «я вовсе не любопытствую, но, может, чего-нибудь нужно?», она тем не менее во все глаза пялилась на меня, когда думала, что я этого не замечаю.
Мне уже было нехорошо. Опустившись на корточки, я развернулся лицом к носу корабля — специально на тот случай, если возникнет необходимость быстро смыться. Сапоги Тумана с заправленными в них синими штанами, а также борта, украшенные искусной резьбой, полностью заслоняли мне весь обзор. Глаза слезились. Я прополз немного вперед и устроился на мятой карте, испещренной дырочками, которые оставил кончик шпаги. Травяной остров, напоминавший по форме орех, имел в длину километров тридцать и находился сравнительно недалеко от побережья Авии. Берега практически по всей длине были скалистыми, а у северной оконечности — там, где высился маяк, — неопытных моряков подстерегали малозаметные, а потому крайне опасные рифы. Для того чтобы избежать встречи с «Ортоланом», мы решили идти вдоль южного побережья, между островом и большой землей. Это был весьма мелководный проход при таком слабом приливе. Флот Аты растянулся поперек пролива.
