Павел Кошик - Кроваво-Черный
Да уж, Мэри всегда любила пиццу, на которой побольше всего навалено. Дядя Майк поспешил добить паузу, которую Мэри своим детским голоском словно бы саданула ножом в бок, и прокричал:
– Официант, мы готовы сделать заказ!
Всего через десять минут нам принесли огромную «семейную» пиццу и по стакану колы каждому. «Лас-Вегас» оказался очень вкусным – начинки было много, но не так чтобы из-под неё не чувствовалось хрустящее тесто, а мягкий и горячий сыр приятно обволакивал всё это сверху. Под пиццу разговор пошел живее, в основном благодаря мудрому руководству дяди Майка. Он мастерски помогал всем нам обходить опасные темы и ловко возвращал беседу в мирное русло в те редкие моменты, когда она все же скатывалась с рельсов и грозила превратиться в железнодорожную катастрофу с кучей трупов.
Мы справились с пиццей примерно за час, и ровно в ту же секунду, как Мэри отправила в рот последний кусок, щедро сдобренный кетчупом, в маминой сумочке зазвонил телефон.
– Алло. Уже? Но мы и двух часов здесь не просидели. Ладно, ладно, как скажешь… Только не надо вот! Хорошо, уже выходим.
Мамин голос звучал очень разочарованно и даже немного рассерженно. Она убрала телефон обратно в сумку и попыталась избавиться от следов негодования на своем лице:
– Сэмми, дорогой, нам, к сожалению, уже пора. У папы возникли ещё какие-то там проблемы, и он может забрать нас домой только сейчас, – она тихо добавила куда-то в сторону. – В следующий раз поедем на автобусе.
Все дружно встали. Мама полезла за кошельком, но дядя Майк жестом остановил её и небрежно бросил на стол несколько двадцаток. Мама взяла Мэри за руку, что ей, кстати, очень не понравилось, и они направились к выходу. Я последовал за ней, а Майк завершил наше шествие. Мы все вышли на улицу, и меньше чем через минуту рядом с нами остановился отцовский автомобиль. Мама поцеловала меня в щеку и ещё раз нежно обняла. Мэри лишь махнула рукой, и обе они сели в машину.
Я сделал глубокий вдох, предвещая далеко не простую встречу с отцом. Но не тут-то было – Range Rover рванул с места и через мгновение уже скрылся за углом. У меня даже брови приподнялись от удивления. Да, в отличие от матери, с отцом я даже по телефону ни разу не разговаривал за эти дни. Но я думал, что он просто злится на меня из-за побега из дома. Это уже слишком! Мог бы хоть на минуту выйти из машины. Может быть, даже поругать меня, но так вот просто уехать, даже не взглянув на своего единственного сына, это уже чересчур! Сколько он может злиться на меня? Он ведь как раз единственный из них, кто знает, из-за чего все было на самом деле. Уж должен проявить понимание! И в конце то концов – разве это не он сам несколько недель назад говорил мне о том, чтобы я в случае возникновения любых проблем первым же делом звонил ему?!?
Дядя хлопнул меня ладонью по спине и кивком головы указал в сторону парковки, где стоял наш внедорожник. Только когда мы отъехали от пиццерии на добрый десяток миль, я решился заговорить:
– Тебе не показалось странным, что отец даже не вышел из машины?
– Уф-уф, – дядя напряженно выдохнул. – Показалось, конечно. Но, боюсь, такое его поведение – это скорее моя вина.
– Твоя? Ты-то здесь причем?
– Пожалуй, пора тебе рассказать ещё одну семейную тайну. Я, Сэмми, не младший брат твоего отца, я его брат-близнец.
– Как так близнец? Ты ж его лет на семь моложе! Да и вы не похожи совсем!
– Мы разнояйцевые близнецы. Идентичны только однояйцевые, все остальные просто похожи друг на друга, как обычные братья. У нас вот, например, подбородки у обоих отцовские.
– Да меня как бы не внешность ваша в первую очередь смущает. Ты гораздо моложе!
– А ты, Сэмми, не забывай – я вампир, а твой отец обычный человек. Значит, я старею значительно медленнее. Лет с шестнадцати внешняя разница между нами становилась все больше и больше, так что позже появилась официальная версия о том, что Джордж старший брат, а я младший. Но на самом деле мы родились на свет с разницей в пару минут, младенцами спали в одной колыбели, ходили потом в одну и ту же группу детского сада и в школе тоже учились в одном классе.
– Окей, теперь понял. Так в чем же ты провинился перед своим, как оказывается, уже не старшим братом?
– Наш отец, то бишь твой дед, с раннего детства рассказывал нам о вампирах. Сначала в форме сказок, а когда мы стали постарше да посообразительнее – открыл нам тайну и нашего собственного происхождения. Лет с семи мы знали, что в пятнадцать-шестнадцать начнем превращаться в вампиров. Мы оба ждали этого с нетерпением, потому как отец в красках расписывал нам, какие сильные, смелые и вообще замечательные эти существа, которыми нам суждено стать. Твой дед, стоит отметить, был самым настоящим фанатом нашей расы. Именно от большой любви к сородичам он и воссоздал Орден Стражников Ночи. Так вот, знали мы и о том, что вампирский ген может перепрыгнуть через поколение и развиться лишь в наших детях. Но об этом мы оба старались не думать. Как же можно! С нами точно не случится такой глупости! Росли мы, в принципе, как обычные братья, – ругались, дрались, ломали игрушки друг у друга, но в целом жили мирно. Вампирский ген находится как бы в спячке до момента полового созревания, но наверняка какие-то его крупицы просачиваются в кровь. Как и все братья, мы с твоим отцом постоянно во всем соревновались и соперничали друг с другом. И я практически всегда побеждал. И всегда самую малость – плюну на дюйм дальше, смогу подтянуться на один раз больше или задержать дыхание на секунду дольше. Мы близнецы, и кормили нас одинаково, и воспитывали так же, так что все мои победы наверняка обуславливались именно V-геном. Твой отец завидовал мне, но так – самую малость, вполне в пределах разумного соперничества между братьями. Но вот нам стукнуло по шестнадцать лет. У меня выросли клыки, а у Джорджа нет. Он по пять раз в день ощупывал свою челюсть в надежде на то, что его зубы все-таки станут больше, что они просто запаздывают. Но этого так и не случилось. Это было настоящей трагедией для твоего отца. Он стал более замкнутым, отдалился от меня, а его зависть переросла скорее в ненависть. Ну, ты, я думаю, и сам заметил, как часто и как «дружелюбно» мы с Джорджем общаемся последние годы.
Я задумчиво потер подбородок, как это частенько делал мой дядя.
– Так это же не твоя вина. Ты не выбирал свои гены, и это не ты украл у отца его сверхспособности. Это просто он мелкий завистливый засранец.
После рассказа дяди я был очень зол на отца. Так вот в чем дело? Теперь он и меня ненавидит из-за того, что я стал вампиром, а он нет? Ладно тогда, в детстве, он завидовал брату, но сейчас чего! Он ведь теперь взрослый, а я его чертов сын!
