Дмитрий Емец - Первый эйдос
Больше собственной участи ее волновала судьба Мефа. Не случится ли так, что однажды перед ним вырастет Таамаг, а в следующий миг он повиснет на ее копье? Возможно, с Таамаг Меф еще справится. Он не из тех, кого испугаешь обилием мощной плоти. Но, кроме Таамаг, есть мрачная Радулга, есть гипнотически плавная в своей смертоубийственности Хаара, есть холеная Ильга и, наконец, яростная Филомена, для которой смерть Буслаева – прекрасный повод добавить еще одну косичку.
– Я пойду к Гелате! – решила Ирка, не замечая, что думает вслух.
– Давно надо было, гадкая мерзайка! – одобрил Антигон.
– Ты что, знаешь, где живет Гелата?
Кикимор ухмыльнулся. Разгладил рыжие бакенбарды. «Мне известно гораздо больше, чем меня догадались спросить!» – говорил весь его вид.
Ирке почему-то грезилось, что остальные валькирии должны обитать как минимум в Междумирье. Они застыли, как изваяния, грозные, с копьями, в броне, и ждут сигнала, чтобы броситься в гущу мрака, нанося разящие удары. Поэтому она очень удивилась, когда полтора часа спустя Антигон остановился у панельной девятиэтажки в подмосковном Королеве.
– Я думала, валькирии живут все вместе! Я точно помню, что слышала об этом, – сказала Ирка озабоченно.
– Вместе они тренируются и совершают налеты на мрак. А вот чтобы жить вместе, упаси меня Эдем! Двенадцать громокипящих теток с сильным характером! Да они передрались бы, потому что кто-то вешает мокрую тряпку сушиться на кран, а кто-то так любит губки, что его трясет от одного вида тряпки! – заявил Антигон.
Они вошли в подъезд и в неожиданно чистом и незагаженном лифте (страшитесь валькирий, негодяи!) поднялись на второй этаж.
– Второй? – возмутилась Ирка, когда Антигон, подпрыгнув, нажал на кнопку. – Ждать три минуты лифта! А пешком?
– Ластики у меня свои! Не купленные! – сказал Антигон и показал хозяйке язык.
Ирка позвонила. Оруженосец Гелаты, здоровенный парень с волосами цвета меди, открыл дверь.
– Здорово! – буркнул он.
Его громадные ступни были втиснуты в маленькие женские тапки в форме головы зайчика. Было заметно, что тапки не его, а просто первыми попались на глаза. Кроме тапок, на нем были синяя майка и длинные, ниже колен шорты.
– Привет, мелочь пузатая! – сказал Антигон, который едва доставал оруженосцу до середины бедра. Тот покосился на него как на говорящую обезьянку и зашлепал своими зайчиками в комнату.
Валькирия воскрешающего копья Гелата с ногами стояла на столе и с наслаждением водила по стене валиком. Пушистый валик чавкал, когда его опускали в краску.
– Мне ужасно давно хотелось ее перекрасить! – сказала она, обращаясь к Ирке с высоты стола. – Ну как?
– А не слишком мрачно? – спросила Ирка.
– Будет нежно-зеленый. Надо выбирать краску на тон темнее, чем хочется. Тогда, когда высохнет, будет то, что надо! – со знанием дела сказала Гелата.
Ощутив под ногами возню, Ирка удивленно опустила глаза. По полу комнаты на коленях ползали два комиссионера и прикручивали пластиковые плинтуса.
– С утреннего рейда! Перевоспитание трудом. Когда закончат все в квартире, будут убирать подъезд. Уберут подъезд, на дачу к моей мамане отправятся колорадских жуков с картошки обирать! А потом старушкам будут обои клеить, сантехнику чинить, и все на бескорыстной основе, – жизнерадостно пояснила Гелата.
– А почему они не убегут?
– У каждого на лодыжке деревянный браслет из Эдемского сада. Пока на них браслеты, они не опасны, а снять их сами они не смогут!
Ирка с сомнением разглядывала пленников. Их согбенные спины казались ей жалкими.
– Ну не знаю. Как-то это все… Прямо рабство какое-то, – сказала она.
Комиссионеры перестали возиться с плинтусами и подняли от пола умные мордашки. Две пары жадных глазок уставились Ирке на грудь. Причем интересовала их явно не грудь, а нечто вполне определенное. Ирке стало противно. Она ощутила их липкую, вкрадчивую силу.
– А ну работать! Быстро! – приказал оруженосец.
Комиссионеры торопливо уткнулись в пол и завозились. Гелата вздохнула.
– Знаю, что нехорошо, а что делать? Не отпускать же! Думаешь, лучше поступать, как Филомена? – спросила она.
Ирка не стала спрашивать, как поступает Филомена. Она примерно догадывалась как. Комиссионерам это тоже было известно, потому что стали привинчивать плинтуса прямо-таки с ошеломляющей скоростью.
– Я хотела поговорить с тобой, – сказала она Гелате.
Гелата с сожалением отложила валик и спрыгнула со стола.
– Ну говори!
– Прямо здесь? – усомнилась Ирка, кивая на комиссионеров.
Оруженосец Гелаты захохотал.
– Они ничего не слышат! Они глухие. Им еще балкон стеклить! – сказал он.
Комиссионеры закивали, подтверждая факт своей абсолютной глухоты и одновременно выказывая рвение немедленно заняться остеклением балкона.
Ирка стала быстро рассказывать Гелате о разговоре с Таамаг, о Буслаеве, о дархе. Под конец разговора Гелата вышла с ней на кухню, оставив Антигона и своего оруженосца в комнате. Она шлепала босиком. Тапки остались у ее амбала. Видимо, без тапок с зайчиками приглядывать за комиссионерами не было никакой возможности.
– Ты правильно сделала, что не послушала Таамаг. Ее явно подослала Филомена. Возможно, с ними Хаара и Радулга. Не хватало, чтобы валькирия-одиночка бегала как собачка, выполняя приказы Таамаг! – сказала Гелата.
– Но мое копье… Таамаг угрожала, что его заберут!
– За копье и шлем не бойся. Фулона за тебя, а она главная. Мы с Бэтлой тебя тоже в обиду не дадим.
– А Меф? Что будет с ним? – спросила Ирка.
Гелата нахмурилась. Подвинув чайник, она села на стол.
– С Мефом сложнее, – сказала она. – Меф – мрак. Но, он мрак, у которого есть эйдос. В общем, запутанная история. То ли враг, то ли не совсем враг, но точно не друг. Филомена, Таамаг, Радулга и некоторые другие считают: от Мефа надо избавиться. Другие думают, что убивать его не следует, но следует забрать дарх. Мы с Фулоной считаем: надо не пороть горячку, а посмотреть, как пойдет дальше. Мы уважаем свободу воли. Остальных мы пока сдерживаем, но не факт, что ту же Филомену не сорвет с катушек.
Заметив на потолке паутину, Гелата мгновенно оказалась на столе, шагнула, оперлась одной ногой о плиту, другой о мойку, и паутины как не бывало. Самого паука она сдула за окно, проворчав, что диким зверям место в дикой природе. Проделано все было с быстротой мысли.
– Ненавижу грязь! – пожаловалась она.
– Я уже заметила.
– Что ты заметила? Держать дома оруженосца хуже, чем большую собаку. На фиг он вообще нужен? Щит я и сама потаскаю. То вещи раскидает, то мою лыжную шапку зимой свистнет! А недавно покидал свои черные майки с моими белыми в стиралку и врубил. Помочь хотел! Не хило, да? Еще температуру выставил самую ядреную, чтобы чище было!
