Дмитрий Емец - Первый эйдос
– Лигул уже нашел новую повелительницу мрака. Если она его не устроит, пусть берет Чимоданова. Чемодан возьмется рулить мраком хоть сегодня, если ему откроют свободный доступ к динамиту, – сказал Буслаев.
– Ты разрешаешь? Свысока советуешь мраку, как ему поступить? Очень любезно, – поблагодарил Арей.
Он отвернулся. Меф понял, что никаких напутственных слов не услышит. Военный оркестр комиссионеров и прощальные слезы суккубов отменяются. Разговор окончен. Заявление об уходе никто размашисто подписывать не станет, да и какое тут может быть заявление?
– Прощайте! – сказал Меф.
– До встречи! – не оборачиваясь, уронил Арей.
Стараясь сберечь решимость, как сберегают для себя последний патрон, Меф пошел к дверям. Он шел медленно, как человек, который ждет, что его окликнут.
На пороге Меф обернулся. Взгляды всей канцелярии были устремлены на него. Вот ошеломленная Улита сидит на своем столе, прямо на бумагах. Вот Ната с Чимодановым, которые от удивления, что Меф уходит, и уходит всерьез, даже перестали грызться. Нет одного только Мошкина.
На улице Меф остановился. Оглянулся на освещенный четырехугольник окна второго этажа. Способность видеть сквозь магическую преграду у него сохранилась. В окне маячил силуэт Евгеши. Мошкин стоял к окну боком и, не замечая Мефа, брился, покрыв свое розовое лицо пеной. Брился явно первый раз в жизни, неумело, но решительно. Брился и явно страдал от невозможности спросить кого-нибудь: я ведь бреюсь, да?
Это был почти символ.
«Детство кончилось», – подумал Меф.
Буслаев стоял и смотрел на солнце. Ему хотелось упасть лицом вперед. Но он не падал, а ощущал, как упругий солнечный жар сотней маленьких рук упирается и удерживает его.
Примечания
1
Привет! (арабск.)
2
Доброе утро! (арабск.)
3
Как дела? (арабск.)
4
Нормально. Все хорошо (арабск.).
5
У меня болит голова (арабск.).
6
Я смеюсь над тобой! Сын собаки и верблюда! Вместо мозгов у вас дерьмо! (лат.)
