Елена Минькина - Утро бабочки
— Той ведьминой силой? Подожди, не понимаю, а разве может быть эта сила доброй?
— Может, Сережа. Вот, послушай. Я, когда пришла в больницу к Светке, то увидела там мальчика, лет девятнадцати. Он умирал от рака мозга, был безнадежным. Я увидела, что ему сделали на смерть, и сняла это. Там была его мама. Она узнала, что я знакома с Марией Ильиничной, медсестрой, которой я билеты купила. Помнишь, я тебе об этом говорила? Так они меня нашли через Марию Ильиничну. Сегодня приходил папа этого мальчика. Он подарил мне машину — Нисан-Альмера.
— Ты шутишь?
— Сереж, вон в окно посмотри, она уже с номерами. Этот его папа все оформил на меня, а вот техталон и ключи.
— Ну, ты даешь, это же здорово! Пошли кататься. Ее нельзя здесь оставлять, отгоним ее на платную стоянку, а завтра застрахуем.
Маринка сгорала от стыда. Что теперь будет? Опять обман.
— Марин, ну, чего ты расстроена?
— Мне как-то неудобно…
— Да ты что? Ты же работала, силы свои тратила. Послушай, а на нашем малыше это не отразится?
— Мне сказали, что нет. Тысячи ведьм этим занимаются и рожают.
— Завтра пойдешь учиться водить. Пока живота нет, успеешь на права сдать. Семья растет, хватит тебе сумки таскать. Кстати, я строительную фирму нанял, обещали дом через полгода сдать. Так что к родам переедем. Будет у всех своя комната. Ну, чего, Дашка привыкла?
— Даже и не знаю, Сережа. Она взрослая не по годам. С нашей Машкой не сравнить, а ведь ровесницы.
— Ничего, перемелется — мука будет, время все сотрет. А как дела у твоего отца и Настены? Что-то давно их не было?
— Все хорошо, Сережа.
Они вышли во двор. Сережа любил машины. Он с удовольствием осматривал ее. На сердце у Маринки было очень тревожно. Она опять побежала по тому же кругу. Это опять приведет к разочарованию.
Они ехали по вечерней Москве. Маринка обожала Москву в это время. Ее мысли начали успокаиваться. Сережа упивался ездой, поэтому не обращал на нее внимание.
Маринка включила свое «особое» зрение. Вечерняя Москва и без того яркая, начала сиять и переливаться. Вздохнув поглубже, Маринка выровняла дыхание. Когда она смотрела на мир этим взглядом, ей приходилось напрячь всю свою волю, чтобы успокоиться. В первую минуту это всегда пугало ее, но потом становилось очень интересно. Сегодня она увидела ангелов. Некоторые из них бродили сами по себе, а некоторые были привязаны к людям невидимыми нитями. Маринка обнаружила, что у человека, который имеет спокойную зеленую, голубую или белую сущность, у которого она не находила красного цвета, бывало даже по два ангела. Это ангелы-хранители, — догадалась Маринка. Баба Алла говорила, что ангелы — это посланцы Света, они с древнейших времен и по сей день рядом, чтобы обнадежить, помочь и спасти. При этом люди их не видят, но многие их чувствуют. Теперь она ясно видела это. Маринка обнаружила на улицах и ведьм. У этих в области сердца ярко горело черное пятно, величиной с яблоко. Сущность у них была ярко-красной. Редко попадались белые ведьмы, или маги. Их сердце пульсировало то белым, то черным пятном, а сущность могла быть и зеленой, и голубой, и фиолетовой. Как красиво получится, если все это нарисовать! Она уже стала привыкать к своему новому зрению. Раньше, когда она еще не применяла силу, она тоже видела сущности, но она не могла узнать — кто есть кто. Так называемые «свои» тоже стали узнавать ее. Сейчас к ней запросто на улице могла подойти ведьма и начать любой разговор. Маринка чувствовала, что с каждым днем она становится другой. Она начала жить в совершенно другом мире. Если бы сейчас простому человеку показали то, что видит она, то наверняка это его бы очень испугало. Маринка теперь не боялась. Более того, она видела, с каким уважением к ней относились белые и черные маги. Они все чувствовали ее силу. Маринка не знала еще о том, что она могла, но чувствовала, что потенциал у нее был огромный. На днях она видела, как у старушки вырвали сумку. Бабушка горько плакала, сидя на скамеечке, догнать-то обидчиков она не могла, а Маринка творила заклинание. Минут через десять молодой человек принес сумку обратно. Он сам не понимал, почему он так поступил. Бабушка не могла поверить в свое счастье, ведь в сумке была вся ее пенсия, которую она только что получила в сберкассе.
Еще Маринка поняла, что нечисть в этом мире никогда не обидит «своего». На это есть негласный договор. Белые маги убирают то зло, что сотворили черные и никогда их не наказывают. Наказание несет тот, кто заказывает зло. Жить в этом мире было интересно, но будущее ее пугало.
— Марин, о чем ты все время думаешь?
— Я, Сережа, наблюдаю Москву. Я ее вижу по-своему.
— Слушай, поверить не могу, неужели все это правда?
— Что?
— Ну, про ведьму, и все такое…
— Я видела почти всю нечисть, которая существует. Да и сейчас, Сережа, я ее вижу. Если бы мне лет в одиннадцать рассказали о таком, я бы не поверила. А тут меня жизнь так крутанула. С тобой я столько лет спокойно прожила, без колдовства и всего такого, но я боролась, боролась со своей ведьминой силой. Ты не знал об этом, я очень старалась, чтобы не узнал. Я могла бы в один миг тебя остановить, не смог бы ты ни с кем гулять. Но я не пошла на это. Если бы я сделала так, то в первую очередь пострадал бы ты сам. А я любила тебя, поэтому не применила силу к тебе.
— А ты простила меня?
— Знаешь, иногда мне очень больно бывает, но это все реже и реже. Ты мне сейчас даешь такую любовь, о которой я мечтала всю свою жизнь. Я очень счастлива с тобой и с нашими девочками. Я верю, что больше ты не предашь меня. Скоро прошлое совсем забудется. Ты так изменился, Сережа, что иногда мне кажется, что со мной рядом другой человек, не ты. Тот Сережа умер.
— Маринка, а давай повенчаемся? Свадьбу устроим, и будем жить, как будто наша жизнь только началась.
— Мне нельзя, Сережа. Сила проснулась, теперь нельзя. Знаешь, это все условности, мы и так будем счастливы.
Маринка отвернулась, она плакала. Ей не хотелось, чтобы он заметил ее слезы. Ее вина перед Сережей за то, что ей приходилось обманывать его, невероятно возросла. Она портила ей жизнь. Может быть, скоро наберусь смелости, и все расскажу ему, но только не сейчас. Я хочу хоть немножко пожить счастливо. Знаю, что Аллочка это не одобрит. Но разве может она понять меня? У нее никогда не было ни детей, ни мужа. Маринка уговаривала себя, но ей самой было стыдно от этих уговоров. Да, совсем она запуталась.
— Ну вот, ты опять не со мной.
— Я о поездке думаю. Скоро нам уезжать, Сережа.
— Марин, знаешь, я очень хочу поехать с вами, но не смогу. Немцы приезжают.
У Маринки внутри все аж подпрыгнуло от радости. Слава Богу, она так боялась, что Сережа поедет. Он тогда увяжется с ней на шабаш, и может погибнуть. Как хорошо все складывается. А вслух сказала:
