Елена Минькина - Утро бабочки
У Маринки внутри все аж подпрыгнуло от радости. Слава Богу, она так боялась, что Сережа поедет. Он тогда увяжется с ней на шабаш, и может погибнуть. Как хорошо все складывается. А вслух сказала:
— Ничего, Сережа, уедут они, и ты к нам приедешь, правда?
— Постараюсь. Может быть, ты не поедешь? Как я тут без тебя?
— А шалет, Сережа? Дед мечтал о нем всю жизнь. Я хочу сделать так, как будто он его найдет.
— А ты уверена, что найдешь то место?
— Конечно, с закрытыми глазами найду. Мне нельзя опоздать ни на день, он может уйти под землю, я же тебе рассказывала.
— Но ты же беременна!
Сережа делал последнюю попытку остановить ее.
— Сережа, беременность — это не болезнь. Мне все можно. Да и Дашеньку надо в деревню отвезти, ее Клава молоком попоит и продуктами с огорода покормит. На девочку страшно смотреть, такая худенькая, почти ничего не ест, а там, на свежем воздухе будет, с Машенькой. Девочки подружатся, им придется вместе жить.
У ворот платной стоянки Маринка вышла и стала ждать Сережу. Над домами она увидела огромную луну. Промелькнула шальная мысль — Дай-ка попробую. — Оттолкнувшись слегка от земли, она взлетела метра на два и тут же мягко приземлилась обратно. Сердце забилось часто, часто. Ей раньше никогда не удавалось повторить те незабываемые полеты. Она посмотрела по сторонам: никто не видел? Нет, никого нет. Время уже позднее. Она может! Но в Москве она летать не будет — это очень опасно. В темноте можно не заметить проводов, и потом обязательно кто-нибудь увидит.
41
Настена окончила школу без троек. Она радовалась и очень гордилась этим. Сережа подарил ей взрослый велосипед. Девочка была в восторге. Она порывалась взять его с собой в деревню, они еле отговорили ее. Через две недели они начали собираться в дорогу. Девочки набили полные чемоданы, им, оказывается, нужны были все их вещи. Сережа и Марина пробовали отговаривать их, но потом сдались. Сережа сказал Маринке:
— Смотри, как оживилась Дашенька, не будем портить ей праздник, она так рада. Здесь я вас посажу в поезд, а там вас встретят, пусть берет все, что захочет.
Маринка очень волновалась, ведь придется подписывать контракт. Она приняла решение — впишу в него свое имя. Не буду никого убивать, не буду сеять зло, пусть Он попробует заставить меня.
В поезде было много «своих». Ведьмы ехали на шабаш. Ей многие приветливо махали рукой, она им отвечала тем же. Настена удивлялась:
— Откуда ты их всех знаешь?
А она только улыбалась. Не будет же она рассказывать все Насте? Маринка старалась ни с кем не разговаривать, так как видела, что девочка чувствует, что что-то происходит, но не могла понять что. Поэтому она прислушивалась к каждому слову Маринки и не отходила от нее.
Однажды, когда Маринка шла в туалет, она встретила молодую симпатичную ведьму. В ее сущности Маринка почти не увидела черноты, значит белая. Та приветливо улыбнулась ей и спросила:
— В первый раз едешь?
— Нет, уже была один раз. А ты?
— Я тоже была три года назад. Зайду к тебе? Ты в каком купе?
— Не надо заходить, я с дочками еду, они об этом ничего не знают, я не хочу им забивать голову всяким колдовством, еще маленькие.
— А как же передавать будешь?
— У меня не по наследству, а по выбору.
— Я и смотрю, силища у тебя огромная! А меня это все тяготит. Не люблю я это. Особенно эти шабаши, еду как на каторгу. Слышала, что в этот раз, таким как я, послабление будет: так часто ездить не придется. Хозяину некогда будет все это проводить. Что-то Он затевает. А тебе ездить придется, ему такие, как ты, ой как нужны.
— Меня тоже это тяготит… — но она не договорила, Настена была тут как тут.
— Настя, ну что ты за мной ходишь?
— Мам, ты какая-то странная, разговариваешь со всеми.
— Как это со всеми? Это первая женщина, с которой я заговорила.
— Но я вижу, они тебя все знают.
— Да успокойся ты, так совпало, видишь, все земляки. Я же жила там в детстве, поэтому все меня знают, а я многих не помню. Иди в купе, я сейчас приду.
Настена ушла, обиженно поджав губы.
— Видите, дочка волнуется, я же вам говорила. У нее начинается переходный возраст, вон как на все реагирует. Наступит время, и я ей все расскажу. Сейчас нельзя, не хочу ей мистикой забивать голову. Вообще хочется, чтобы дети этого не знали.
Женщина с сомнением покачала головой.
— Не знаю, подруга, как тебе удастся это сделать, с твоей-то силищей. И как ты могла удерживать ее, ума не приложу?
Маринка вздохнула:
— Если бы ты знала, чего мне это стоило.
— Верю.
— Ладно, пойду, а то дочка мне этого не простит.
Не успела Маринка войти в купе, как за ней следом вошел мужчина.
— Ведьмак, — устало подумала Маринка.
— Вам письмо, — он вручил ей пухлый конверт.
— Мне? От кого?
— От Хозяина.
Неожиданно для себя, Маринка густо покраснела. Она схватила письмо и спрятала его в сумочку.
— Спасибо вам.
— Ответа не надо.
Мужчина тут же ушел.
— Ну, что, мамочка, попалась?
— Настена, что значит попалась? Это взрослые дела, у нас с Марго свое дело организуется, это от нашего хозяина.
— Хорошо, дай почитать.
— Настенька, я тебе обещаю, что когда мы откроем нашу фирму, оформим ее, тогда я тебе все покажу и расскажу, а сейчас не забивай свою детскую головку проблемами взрослых.
— Я не маленькая, через месяц мне будет двенадцать. Ты сама меня просила все тебе рассказывать, я свое обещание честно исполняю, а ты?
— Настя, прошу тебя, перестань меня обвинять. Я еду немного отдохнуть, а не о работе разговаривать. Дома меня Марго с работой достала, а тут еще с тобой о ней разговаривай.
— Мам, а тебе не кажется странным, что этот мужик тебя в поезде нашел?
— Ну, чего же тут странного? Марго знала в каком я купе еду. Настя, скажи честно, в чем ты меня подозреваешь?
— Мама, у тебя появился любовник?
Маринка расхохоталась: Так вот в чем подозревает ее Настена! А вслух сказала:
— Дурочка моя! Я тебе клянусь чем угодно, что твоего папу я не предам никогда, я очень люблю его и не собираюсь ни на кого менять. К тому же я тебе открою одну тайну, тебе и Дашеньке. Только обещайте, девочки, что вы пока об этом не расскажете никому.
Глаза у Настены загорелись, ведь мама доверяет ей тайну!
— Девочки, скоро у вас появится братик.
Настя с удивлением смотрела на Маринку. А Даша сказала:
— Ну вот, так хорошо жили, и на тебе. С мальчишками ужас как тяжело, они все время дерутся.
— Нет, Дашенька, этого не будет, вот увидишь. Он будет вас всех любить. А ты что скажешь, Настенька?
