Память льда - Эриксон Стивен

— Вряд ли у нас есть выбор, — вздохнул Ворчун. — Это касается также тебя и твоих братьев. Вам что, не терпится напороться на кого-нибудь из нежити? И зачем? Чтобы вас разорвали на кусочки?

— Думаешь, мы явились сюда неподготовленными? Да ничего подобного. Мы провели обряд в каменном круге. Шаманы всех кланов плясали, передавая нам свою силу. Очень долго мы там простояли.

— Три дня и три ночи, — буркнул Кафал.

«Неудивительно, что она вчера так меня искусала и исцарапала!»

— Однако этого может оказаться недостаточно, — возразил Керулий, — если вы трое по-настоящему привлечете к себе внимание Паннионского Провидца. Командир, сколько дней пути до Капастана?

«Можно подумать, что ты сам не знаешь!»

— Четыре, хозяин.

— Скажи, Хетана, тебя и твоих братьев хватит на четыре дня непрерывных сражений? Никто из нас не собирается над вами насмехаться. Мы отлично понимаем ваш гнев. Осквернение священной гробницы предков — тягчайшее оскорбление, и с ним нелегко смириться. Но разве баргастам не присуща военная хитрость? Разве не случалось, что они шли на временный союз с врагами, когда того требовали обстоятельства?

Хетана плюнула и отвернулась:

— Временный союз?.. Ладно, уговорил. Потерпим пока, а там видно будет.

Ворчун пошел к опрокинутой повозке Бошелена. Сам Бошелен и Корбал Брош сидели рядом на корточках. Перед ними лежали скрученные в бараний рог куски колесной оси. В воздухе стоял запах расплавленного металла, словно в кузнице.

— Чиним, как умеем, — пояснил Бошелен. — Скоро закончим.

— Вы говорили, что немертвые охотники обязательно нападут снова. И еще этих тварей по меньшей мере трое. Где они сейчас?

— Не так уж и далеко. Ты не волнуйся, командир. Наш друг-шаман не отстает от охотников. До них меньше лиги, и уверяю тебя, они смогут — если пожелают — покрыть это расстояние за несколько сотен ударов сердца. Времени у нас будет в обрез, но, я надеюсь, его все-таки хватит на то, чтобы подготовиться к обороне.

— А зачем вы вообще едете в Капастан?

Бошелен, видимо, не ожидал такого вопроса. Он поднял голову и внимательно посмотрел на дерзкого собеседника:

— Да просто так, без особой на то причины. Мы с Брошем любим странствовать. Оказавшись на западе Генабакиса, мы тут же устремили свои взоры на восток и решили пересечь континент. Вот и выбрали Капастан, поскольку за ним суша уже кончается.

— Это если двигаться на восток, — возразил Ворчун. — Но ведь можно отправиться и на юг. Правда, южнее Элингарта начинаются разбойничьи владения. Говорят, якобы у них тоже есть свои города и даже государства. Забыл предупредить: если вы все же захотите там побывать, вам вначале придется пересечь владения Паннионского Пророка.

— Хорошая мысль. Пожалуй, потом мы отправимся на юг.

— Не представляю, как вы будете пробираться через Паннионский Домин.

Бошелен лишь улыбнулся и вновь склонился над кусками оси.

Ворчун сумел-таки наконец поймать взгляд Бьюка и кивком отозвал приятеля в сторону. Тот с явной неохотой подчинился.

— Ну ты и влип, — шепнул ему Ворчун.

Бьюк молчал, но по глазам его было видно, что он и сам это прекрасно понимает.

— Мой тебе совет, дружище: едва мы окажемся в Капастане, немедленно потребуй расчет и скачи прочь во весь опор. Ты не ошибся в своих подозрениях: мне удалось увидеть содержимое сундуков. И не пытайся расправиться с Бошеленом и Брошем. Некроманты не просто убьют тебя, понимаешь? Они и мертвого тебя заставят им служить.

Бьюк улыбнулся так, как улыбаются обреченные люди, знающие, что уже все равно ничего не изменить.

— Думаешь, мы доберемся до Капастана? Нет, приятель. Мы не доживем и до завтрашнего утра. — Он подошел вплотную к командиру стражников и торопливо зашептал: — Ты не поверишь, каким воинством всевозможной нечисти повелевает эта парочка! Такого и по другую сторону врат Худа не увидишь! Духи, демоны… даже не знаю, как и еще назвать. И что? Вся эта рать едва справилась с одним неупокоенным охотником. А уж когда ему на подмогу подоспели еще двое, нам пришлось улепетывать со всех ног. Всю многочисленную орду, служащую Бошелену, разметало по равнине так, что и кусочков не собрать. Ты никогда не видел, как демонов превращают в месиво? Бошелен с Брошем делают вид, будто ничего особенного не случилось, но ты им не верь. — Бьюк наклонился еще ближе и уже почти дышал собеседнику в лицо, продолжая шептать: — Дружище, они — сумасшедшие. Да, Бошелен с Брошем обладают невероятной силой, но ими правит безумие. Такие ужасы вытворяют, что аж кровь леденеет. Бедняга Манси у них в услужении вот уже три года. Он мне такое порассказал…

Бьюк содрогнулся всем телом.

— Какой еще Манси? А, понял, Эмансипор Риз… Кстати, а куда подевалась его кошка?

Седой стражник хрипло засмеялся:

— Сбежала, как и наши лошади.

— А мы уж решили, что твои хозяева сменили лошадей на волов.

— Нет. Волов они прикупили в одном селении. Сказали, дескать, им так ехать спокойнее. А лошадей у нас оставалось еще около дюжины. Нескольких порешили те молодцы. Видел, наверное, их трупы на дороге?.. Так вот, ты про кошку спрашивал. Когда началась заваруха, она так вцепилась Манси в спину, что тот взвыл. Я еле-еле отодрал эту зверюгу. И знаешь, куда она прыгнула? В один из магических Путей!

Бошелену и его молчаливому спутнику удалось починить повозку и вновь поставить ее на колеса. После этого маги скрылись внутри, и путешествие возобновилось. Судя по солнцу, до наступления темноты можно было успеть покрыть еще одну или даже две лиги. Керулий велел двигаться на некотором расстоянии от фургона чародеев. Упрямица Каменная вновь ехала впереди. Кафал и Неток, как и прежде, шли по бокам.

Ворчун отдал свою лошадь напарнице, а сам шагал рядом с Бьюком впереди повозки Керулия. Долгое время оба хранили молчание. Наконец командир стражников не выдержал и, тяжело вздохнув, сказал:

— Ты, конечно, можешь как угодно распоряжаться своей жизнью. Но есть люди, Бьюк, которым очень не хочется видеть тебя мертвым. Они видят, как ты терзаешься, и переживают за тебя…

— Чувство вины — хорошее оружие. Точнее, оно было таковым, да только затупилось и теперь уже больше не ранит меня. Если мне самому все равно, что со мной будет, то с какой стати это должно волновать других?

— Но Каменная, она…

— Она достойна лучшей участи, чем понапрасну тратить на меня силы. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали. Так ей и передай.

— Сам скажи, а когда наша красавица заедет кулаком тебе по физиономии, вспомни, что я тебя предупреждал. А я вам не почтальон и уж тем более не передаю посланий, из которых так и прет жалость к собственной персоне.

— Ты меня лучше не зли, Ворчун. А то смотри мигом насквозь проткну — и меч выхватить не успеешь.

— Как приятно будет принять смерть от руки одного из немногих оставшихся друзей. Я, наверное, ошибся. Это не жалость к собственной персоне, а элементарный эгоизм. Раньше я думал, что тебя переклинило на трагической гибели близких. Нет, Бьюк. Тебя заклинило на самом себе. Твоя вина словно море, которое без конца наступает во время прилива, а ты торопишься отгородиться от него. Добавляешь все новые кирпичи в свою дамбу. Стена растет, а ты стоишь себе на парапете и презрительно усмехаешься, глядя на остальной мир.

Бьюк побледнел, и руки у него задрожали.

— Если я… такой, как ты говоришь, то почему ты вообще называешь меня своим другом?

«Откровенно говоря, я и сам уже начинаю задаваться этим вопросом».

Набрав полную грудь воздуха, Ворчун кое-как совладал с собой и спокойно ответил:

— Мы с тобой давно знакомы. И никогда раньше у нас не доходило до стычек.

«Да. Мы прежде не ссорились, поскольку во многом были с тобой похожи. Мы оба могли беспробудно пить по нескольку дней… Только вот ты расстался с этой привычкой, а я… я не смог. Но тебе для этого понадобилось потерять всех, кого ты любил. Надеюсь, что со мной ничего подобного не случится. Хвала Худу, что моя ненаглядная вышла замуж за того жирного торговца».