Вера Школьникова - Стрела на излете
Далара разозлилась не на шутку, похоже, этот разговор задел в ней больную струнку. Мэлин без всякой магии чувствовал и ее гнев, и досаду, и некоторую растерянность. Он долго молчал, обдумывая, потом негромко заметил:
- Твоему созданию все равно, чьей силой будет заполнен мир: Семерых, или Ареда. Ты соединила несовместимое. Но мир остался прежним, черно-белым. В нем есть место или для Семерых, или для Ареда. Каков мир при Семерых, мы знаем, плох он или хорош, но в нем можно жить. А если Аред победит и действительно окажется злом из преданий? Что тогда?
- Ты не можешь этого знать заранее.
- Не могу. Но если все начнется заново, с чистого листа, в этом дивном новом мире выживут двое - твой сын и я.
Отблеск из очага упал на лицо бледное лицо эльфийки:
- Я думала, что у меня будет больше времени. Что мир и дальше пребудет неизменным, и единственное, что можно сделать - это изменить смертных. Но если все вокруг рушится, никто не сможет предсказать исход. Ни ты, ни я, ни давно умершие пророки, - она усмехнулась вдруг, задумчиво продолжила, - когда-то давно я знала одного… нет, не человека, но без сомнения, разумное создание. Он смог бы просчитать, что нас ждет. Но он мертв. А у нас с тобой, как сказал бы он: "Недостаточно данных".
- И что ты предлагаешь?
- Ждать, - Далара пожала плечами, - это не наша война.
Она оглянулась и возмущенно вскрикнула:
- Ларион! Ты давно должен быть в постели! Что ты здесь делаешь?
- Я слушал, - тихо ответил мальчик. Он стоял, босой, в одной рубашке, в дверном проеме. В полумраке его волосы казались медным шлемом старинной работы - из тех, что плотно облегали голову и закрывали лоб сплошной пластиной, а сзади спадали на плечи мелкой чешуёй. В глазах отражалось пламя, на лбу прорезалась упрямая поперечная морщина, - ты ошибаешься, мама. Так не бывает, чтобы война оказалась чужой, - он говорил негромко, с горькой уверенностью в голосе, столь неуместной в маленьком ребенке, - когда придет Его время, каждому придется решать.
- Ларион, пойдем, я отведу тебя в кровать и посижу с тобой, пока ты не заснешь, - Мэлин обнял племянника за плечи и увел из комнаты. Далара придвинулась ближе к огню. Ей внезапно стало очень холодно.
Глава пятая
Маленькая победоносная война - заветная мечта любого полководца. Въехать в покоренную столицу на рыжем коне, алый плюмаж на шлеме, алый плащ за плечами, флаги на ветру реют, трубы поют, барабаны стучат, рыдающие девы подносят победителю ключ от города на алой подушке, мокрой от слез. К сожалению, империя давно уже воевала только с варварами, а у них не было даже городов, что уж говорить о столицах. Ланлосс Айрэ, правда, в правление Энриссы Златовласой захватил Свейсельские Острова, но обошелся без торжественных парадов, да и столицы у островитян как таковой не было, хоть и не дикари. Меняли каждые пять лет, а то в древности даже до драки доходило, какой город главным считать.
А Ладона-чаровница, столичный град Ландии, белая лебедь, славилась на весь мир красотой волшебной. Высокие дома из светлого дерева, сплошь изукрашенные резьбой, диковинные птицы-флюгера на остроконечных крышах, круглые окна с разноцветными стеклами, в солнечные дни переливающиеся всеми цветами радуги. Из камня строили только храмы Семерых, но и для них привозили из соседнего Айона светлый, чуть желтоватый песчаник, а мастера-камнерезы покрывали плиты искусной резьбой, окружая символы Семерых воздушным узором. Хвосты птиц переплетались с ветвями плюща и сосновыми иглами, звезды водили хороводы вокруг солнца и луны, лилии раскрывали лепестки, на листьях папоротника расцветали ломкие цветочные снежинки.
Вдоль мостовых строили деревянные настилы для пешеходов, каждую весну меняли подгнившие доски. Перезимовавшие темнели, новые радовали взгляд цыплячьей желтизной, и настил превращался в подобие огромной доски для клеточного боя.
У прекрасного города был только один враг: беспощадный, неодолимый - огонь. В старые времена столица трижды выгорала дотла и восставала из пепла еще краше, пока, наконец, государыня Ольна, триста лет тому назад, не договорилась с магами Дейкар. Те зачаровали Ладону, защитив деревянный город от пожаров. Чем с ними расплатилась государыня, никто не знал, слухи ходили разные. Но заклятье оказалось несокрушимым, даже сейчас, когда орден Дейкар пал жертвой королевского гнева, город по-прежнему был под надежной защитой.
Сотни лет ни Ладона, ни Ландия не знали войны. С варварами страна не граничила, а империя никогда, даже в годы стремительного роста за счет окружающих племен, не пыталась захватить соседку. С годами стало как-то само собой разумеющимся, что с Ландией следует жить в мире. Объясняли это тем, что там, как и в империи, правит женщина, а женской власти свойственна мягкость и доброжелательность, так что можно их не опасаться, а дружить и торговать к общей выгоде.
И только высокие советники знали, что Ландию оставили в покое по требованию белых ведьм. Белые сестры перенесли главную резиденцию в Сурем не так давно, и четырех веков не минуло, а до того магистр и казна ордена находились в Ландии. В те времена среди советниц государыни обязательно была белая ведьма, и к ее советам прислушивались весьма внимательно. И закон, отдававший ордену девочек, наделенных силой, был в Ландии принят гораздо раньше, чем в империи. Белые ведьмы перебрались в Сурем, а традиция жить в мире с покрытой лесами соседкой осталась неизменной. Потому известие о войне грянуло громом с ясного неба.
Все произошло молниеносно: вот только что отправили сватов, и не успели те вернуться с отказом, как король произнес гневную речь, Высокий Совет единогласно одобрил королевское решение, даже магистр Илана не стала возражать, только сморщилась, словно у нее больной зуб от ключевой воды заныл. Хранитель был против, но пока набирался смелости возразить королю, сам не понял, как произнес речь в пользу предстоящей кампании. Бургомистр был готов самолично оправиться защищать королевскую честь и достоинство, понимал, старый жук, что в этом году без войны хлеба не будет. Военачальник Тейвор аж из мундира от счастья чуть не выпрыгнул прямо на заседании Совета, когда даже министр Чанг согласился, что в сложившихся условиях война с Ландией не только неизбежна, но и необходима.
А дальше завертелся маховик, потянулись к границе обозы, в Суэрсене погрузили на корабли бомбарды, на купцов посыпались заказы. Собирались как не как на войну, на парад - для конницы пошили новую форму, белоснежные мундиры, золотые галуны, алый плюмаж на легких шлемах и блестящие кирасы, украшенные медным солнцем. Лошадям справили новые попоны, в тон. Даже телеги в обозах покрасили в белый цвет! Ходили слухи, что солдат заставят носить золотистые парики, сзади в хвостик завязанные, чтобы не щеголяли разномастными вихрами кто во что горазд, но обошлось.
