Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
Дюкр вернулся туда, где оставил лошадь, и вновь забрался в седло. Он и не заметил, как рассвело. Над Малазанским кварталом все еще клубился дым. Утро было непривычно тихим. Пугающе тихим, ибо Хиссар просыпался рано, и в такой час на его улицах вовсю кипела жизнь. Трупы убитых вдруг показались Дюкру карнавальными чучелами, которых уставшие веселиться горожане бросили где попало. Он бы почти поверил в эту бредовую мысль, если бы не плащовки, густо облепившие каждого мертвеца.
Уши Дюкра ловили отдельные крики. Где-то далеко лаяли собаки, мычали мулы. Подожженные здания продолжали гореть. Их было некому тушить, и огонь находил себе все новую и новую пищу.
На подъезде к Малазанскому кварталу Дюкр увидел первые следы кровавой бойни. Судя по всему, мятежники вломились сюда одновременно с началом штурма Имперской цитадели. Атака была яростной и совершенно неожиданной для богатых торговцев и знати, жившей в этом месте. Дома охранялись, но могли ли малочисленные караульные сдержать натиск обезумевшей толпы? Их смели. Теперь никто не мешал мятежникам выволакивать на улицу целые семьи. Расправа была скорой.
Лошадь Дюкра опасливо пробиралась между телами. Историк закусил губы, не позволяя разуму воссоздавать картины недавних безумств… У мужчин были вспороты животы. Но этим зверства мятежников не кончились. Выдернутыми кишками они душили зверски изнасилованных женщин. Жен, матерей, дочерей, сестер. Детям постарше разбивали черепа, младенцев насаживали на острые железные прутья, на каких тапухаралы обычно носили свою снедь. Зная нравы Семиградия, Дюкр предположил, что приглянувшихся женщин и девушек мятежники забрали с собой.
Имперский историк становился все отрешеннее. Он — свидетель. Только свидетель. Его сердце и чувства должны оставаться холодными и сосредоточенными, иначе случившееся захлестнет и опрокинет его, лишив рассудка. Он ощущал эту грань. Безумие подстерегало его на каждом шагу, терпеливо, будто змея, выжидающая жертву. Дюкр знал: он не имеет права сойти с ума. Кто же тогда запомнит все это? Он знал и другое: чувства запоздало ему отомстят. Картины чужих страданий ворвутся в его сны, и он будет просыпаться весь в поту, с дрожащими руками. А его вера в империю даст новые трещины.
Улица, по которой ехал Дюкр, пересекала площадь. Там историк ожидал увидеть новые следы кровавых забав мятежников, но увидел совсем другое. На площади мятежникам устроили засаду и перебили всех. По ним стреляли из арбалетов. Из многих трупов стрелы были извлечены; остались лишь сломанные. Дюкр спешился и поднял одну из стрел. Виканцы! Картина случившегося начинала проясняться.
Итак, мятежники напали на казармы, стремясь не выпустить Кольтена и его солдат в город. Быть может, командир мятежников рассчитывал с помощью магии полностью уничтожить Седьмую армию и виканцев. Но здесь мятежники крупно просчитались. Виканцы прорвали окружение и помчались в Малазанский квартал. Видимо, они знали о начавшейся там бойне, однако предотвратить ее уже не смогли. Тогда виканцы обогнули квартал и устроили засаду на площади. Предвкушая расправу, мятежники даже не подумали расставить дозорных вокруг квартала.
Виканцы перебили их всех. Они не опасались ответного удара — мстить было некому. Ни один мятежник не сумел скрыться от их стрел. Бросать годные к использованию стрелы виканцы тоже не привыкли. Но куда они направились потом?
Размышления Дюкра прервали шаги, послышавшиеся сзади. Историк обернулся. Из ворот богатого дома вышел отряд мятежников. Эти были хорошо вооружены. В руках они сжимали копья, на поясе у каждого висела кривая сабля. Под красными телабами блестели кольчуги. С этим одеянием никак не вязались бронзовые шлемы городской стражи.
— Какое ужасающее злодеяние! — запричитал Дюкр, подражая протяжной речи досиицев. — Тела погибших героев взывают к мести.
Сержант, командующий отрядом, настороженно оглядел историка.
— У тебя на одежде пыль пустыни. Откуда ты явился?
— С севера. Близ гавани у меня здесь живет племянник. Я торопился к нему.
— Если он жив, старик, то сейчас идет вместе с воинами Камиста Рело, — сказал сержант.
— Мы выбили мезланцев из Хиссара, — похвастался стоявший рядом с ним солдат. — Их было больше, чем нас, но они все равно бежали да еще потащили с собой десять тысяч беженцев.
— Прикуси язык, Гебур! — оборвал его сержант. — Мы тоже сейчас отправляемся к Рело. Пошли с нами, досинец. Да благословит Дриджна каждого, кто встанет в ряды священной армии для окончательной расправы с мезланцами!
«Вот почему вокруг так пусто. Мятежники объявили воинскую повинность. Хочешь не хочешь — вставай в ряды священной армии».
— Я непременно присоединюсь к вам. Только съезжу туда, где живет племянник, разузнаю, что с ним. Когда-то я поклялся своему умирающему брату, что не оставлю его сына…
— Клятва очистить Семиградие от проклятых мезланцев важнее всех прочих клятв, — хмуря брови, заявил сержант. — Дриджна нуждается в твоей душе, досинец. Настал час Откровения. Наши армии собираются повсюду. Если твой племянник мертв, ты ему уже ничем не поможешь. А если жив — он ушел с солдатами Дриджны. Не трать понапрасну время.
Дюкр задумался. Если и дальше упорствовать, напирая на родственную заботу, неизвестно, чем это кончится. Если же он пойдет с отрядом, то вызовет меньше подозрений и сможет больше разузнать.
— Ты прав, сержант. Я иду с вами.
Лошадей у отряда не было. Дюкр вел свою под уздцы, шагая вместе с мятежниками по Малазанскому кварталу. От сержанта он узнал, что армия Камиста Рело движется на юго-запад, к равнинам. Мезланцы, выйдя из Хиссара, естественно, направятся туда, ибо куда еще им бежать? Конечно же, в Сиалк, до которого всего двадцать лиг. Эти мезланские псы не подозревают, что Сиалк стал свободным в ту же ночь, что и Хиссар. Уцелевшие мезланцы бежали оттуда тысячами. Что ж, если глупому командиру мало хиссарских беженцев, висящих у него на шее, он получит новых. Но сначала мезланцам придется иметь дело с тремя племенами, воины которых уже собрались на равнине.
Историк узнал также, что силы Камиста Рело значительно превосходили численность его врагов. В трехдневный срок армия Рело должна будет окружить ненавистных мезланцев и окончательно их уничтожить.
Слушая сержанта, Дюкр одобрительно кивал головой, выражая свое «восхищение». Попутно он обдумывал услышанное. Камист Рело был верховным магом. Считалось, что он погиб более десяти лет назад, соперничая с Шаик за право возглавить воинство Дриджны. И малазанцы поверили в гибель Рело. Оказывается, Шаик не стала убивать своего соперника, превратив его в союзника. Надо отдать пустынной ведьме должное: она ловко дурачила малазанцев слухами о постоянном соперничестве в рядах ее армии. В Арене привычно твердили, что Шаик нечего опасаться: ее окружение перегрызется и продаст друг друга малазанцам. И никто не удосужился проверить, так ли это. Вот и расплата за собственную беспечность. Отряд подошел к городским воротам.
