Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
«А меня как раз сегодня угораздило потащить Кульпа в эту деревню!»
Как бы ни уповал Кольтен на силу воплощения Сормо Эната, нынешний колдун еще совсем мальчишка. Не настолько он крепок, чтобы выдержать натиск мятежных магов. Расквасить им несколько носов — вот и все, на что сейчас способен Сормо. Малазанцы и без магов храбро сражались до последнего. Надеясь на легкую победу в Хиссаре, мятежники просчитались. Жестоко просчитались.
Но он обязан все это увидеть собственными глазами. Звание имперского историка (Дюкр не любил слова «историограф») обязывало. К тому же у него было одно важное преимущество: обличье досинца позволяло ему находиться среди врагов. Риск? Ну и что? Он выведает все, что сумеет. Когда наступит час возмездия, его сведения очень пригодятся. Дюкр никогда не считал себя кабинетным ученым. История имеет дело не с абстрактными истинами. Да, он станет малазанским шпионом. Он отомстит и за тех несчастных, кто медленно умирал на «королевских кроватях», и за всех остальных.
Дюкр оглянулся назад. Над рыбачьей деревушкой полыхало зарево. Магические атаки продолжались. Историк придержал лошадь, затем поехал дальше. Кульп уцелел, а среди береговой охраны есть бывалые воины. Скорее всего, маг бежал вместе с ними на их баркасе. Дюкр не сожалел о том, что не поплыл с ними. Там он был бы скорее помехой, чем помощником.
Ему не хотелось думать, как сложилась бы участь боевого мага, останься Кульп в Хиссаре. Потом Дюкр вспомнил о Гебории. Вряд ли Кульп убедит матросов плыть за этим желчным безруким стариком.
«Я сделал все, что смог. Пусть теперь тебя спасает твой Фенир».
Беженцев на дороге не было. Похоже, неистовый призыв к оружию пожинал обильную жатву — каждый торопился объявить себя воином Дриджны, в том числе и старики, матери семейств и даже дети. Но неужели никому из живущих в Хиссаре малазанцев не удалось выбраться из города? Ответа на этот вопрос Дюкр не знал. Насыпная дорога была совершенно пуста.
Впрочем, не совсем пуста. Над головой Дюкра, загораживая обзор, толпились сотни бабочек-плащовок. Они летели не на хиссарские огни, а на пир, поскольку питались мертвечиной. Казалось, все плащовки Панпотсун-одхана неслись сейчас к Хиссару.
Дюкр смотрел на мелькание радужных крылышек. Они ничем не угрожали историку, но ему стало страшно. «Вестники смерти многочисленны и разнообразны». Дюкр сдвинул брови, пытаясь вспомнить, где он слышал эти слова. Наверное, то была фраза из нескончаемых песнопений в честь Клобука. Жрецы распевали их в Анте, празднуя сезон Тления.
В сумраке показались первые домишки хиссарской окраины. Лачуги и хижины громоздились на вершине холма, обрывавшегося к берегу. Здесь уже пахло не пылью песчаной бури, а дымом. Пахло разрушенным городом, гневом и слепой ненавистью. До чего знакомый запах! Дюкр вдруг почувствовал себя очень старым.
Дорогу перебежали двое ребятишек и скрылись в тени лачуг. Один из них хохотал: громко, почти безумно. Такой смех и в устах взрослого страшен, а тут ребенок. Историка передернуло. По спине опять поползли мурашки.
«Неужели меня уже пугают дети? Пугают, потому что я здесь чужак».
Пожаров в городе хватало. В отсветах пламени переливались крылышки плащовок. Хищные бабочки то скрывались в струях Дыма, то выныривали снова. Историк подъехал к тому месту, где дорога становилась главной городской улицей. От этого места отходила еще одна дорога, ведущая в расположение имперской армии. Над казармами поднимались клубы черного дыма. Высоко в небе их подхватывал ветер пустыни и нес к морю.
«Этих хваленых вояк порубили прямо в постелях». Хвастливые слова мятежника вдруг обрели зловещую правдоподобность.
Хиссар продолжал гореть. Рушились пылающие балки перекрытий; не выдерживая жара, лопались кирпичи, на мелкие кусочки разлетались каменные плиты. И кругом был дым, разноцветный дым. Из центра города все еще слышались крики. С кем еще воевали мятежники? Или, очистив город от малазанцев, они вспомнили про старые счеты?
Вытоптанная земля напоминала о лагере торговцев, где Дюкр и Сормо видели гадание, возвестившее о скором появлении вихря Дриджны. Похоже, кочевники ушли отсюда совсем недавно, оставив горы отбросов, в которых теперь с упоением рылись бродячие городские псы.
По другую сторону дороги возвышались стены Имперской цитадели. Дюкр поехал шагом, затем остановился. Историк сразу понял: без магии здесь не обошлось. Маги мятежников нанесли четыре удара, и каждый пробил в стене проем, достаточный для прохода шеренги солдат. Вместе с обломками камней, повсюду валялись убитые. Почти ни на ком из мятежников не было доспехов. Дюкр взглянул на раскиданное оружие нападавших. Старинные копья, мясницкие тесаки, лопаты, вилы.
Чувствовалось, Седьмая армия стояла насмерть. Магия не спасла мятежников: малазанцы косили нападавших десятками. Дюкр пригляделся. Убитые малазанские солдаты были в полном боевом облачении. Значит, Кольтен все-таки предчувствовал нападение. Вдруг кому-то из малазанцев все же удалось вырваться? В душе историка слабо шевельнулась надежда.
Взгляд историка переместился чуть дальше. Перед внутренними воротами Имперской цитадели, рядом с телами хиссарцев, он увидел два лошадиных трупа. И ни одного мертвого малазанского копьеносца. Либо они каким-то чудом сумели выбраться отсюда без потерь, либо у них нашлось время забрать убитых и раненых товарищей. Похоже, малазанцы действовали не впопыхах, а весьма организованно.
«Кто же их вел? Кольтен? Балт?»
Дюкр обвел глазами мостовую. Он вспомнил, как совсем недавно шел по этой улице, направляясь на первую встречу с Кольтеном. Тогда улица была пуста из-за проливного дождя, сейчас — из-за мятежа. На камнях мостовой и под ореховыми деревьями лежали только трупы. Если бои еще не закончились, они переместились в самый центр Хиссара. Дюкр слез с лошади и подошел к одному из проломов в стене, старательно обходя липкие от крови камни. Большинство нападавших, как он понял, были убиты «ежами» — стрелами, чьи головки усеяны металлическими колючками. Стреляли почти в упор, и практически каждое попадание оказывалось смертельным. Многочисленной, но скверно вооруженной и не умеющей воевать толпе противостояла армия. По другую сторону ворот Дюкр не увидел ни одного трупа.
На плацу было пусто. На случай, если толпа все же прорвется через проломы, малазанцы возвели дополнительные заграждения, но они не понадобились.
Все указывало на то, что и казармы, и здания Имперской цитадели подожгли… сами малазанцы. Зачем? Возможно, Кольтен решил показать мятежникам, что Седьмая армия и викан-цы не собираются отсиживаться за стенами. Стало быть, они построились в колонны и выступили в город. Но как далеко они сумели продвинуться?
