Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Он был скурой? — спросила Соль.

— Скорее всего, — кивнул Джосайя и, перевернув один из листов, пробежался по нему глазами. — Он числится в списке архитекторов и реставраторов собора. — Постучал пальцами по бумаге. — Сомневаюсь, что подобное было бы под силу обычному человеку.

— Что он делал в крипте?

— Совершал жертвоприношения. Он убивал прихожан. По ночам, разумеется. Пока никто не видит, не слышит истошных криков. Исаак делал это при своих учениках. И при своем маленьком брате. Они пытали людей и долго, мучительно убивали. Одной жертве удалось сбежать. — Джосайя перевернул еще один лист. — Мы с Арни не нашли его дело, но обнаружили в архиве улик письмо, которое он написал шерифу. Он говорил о том, что веры не существует. Вера прогнила. И сам дьявол проник в стены святого собора. Жертва рассказала обо всех своих муче- ниях и назвала имена всех, кто над ним издевался. На следующий день часть собора сгорела. А Исаак Уолкер умер во второй раз. Его брата забрали в церковную школу. На попечение к самому Христу.

— И кто же его брат? — Эбель напряглась, по спине пробежал холодок.

Капли дождя, разбивающиеся о стекло, будто с каждой секундой били по нему сильнее. Шум нарастал, как и тревога внутри Эбель.

— Вам не понравится ответ, — сказал Джосайя.

— Кто он? — торопил Реджис.

Тимо спрыгнул со стола и, подойдя к стойке выдачи, оперся на нее руками. Очки съехали по переносице, из-под ворота свитера неряшливо торчал край футболки. Он жевал губу. Волновался так же сильно, как и живые, стоявшие недалеко от него.

— Брат Исаака Уолкера — священник, Арчибальд Робинс. Церковь настояла на том, что он должен поменять фамилию и имя для того, чтобы не нести грех своего брата. Его настоящее имя — Авраам Уолкер.

— Твою ж… — охнула Соль.

— …мать, — закончил за нее такой же удивленный Ноа.

Реджис осел на стул. Тимо пошатнулся и облокотился на стену сбоку от него. Виновато посмотрел на Эбель. Этот человек был ему знаком. В день своей смерти Тимо был у него на исповеди. Близкий друг отца. Тот, кому доверяла семья Фобсов.

— Я убью его! — Реджис вскочил со стула, но Джосайя схватил его руку.

Тот извернулся, но так никуда и не ушел. Перед ним выросла Эбель и, упершись руками в грудь, остановила.

— Подожди… — сказала она.

— Чего? Чего ждать? Мы точно знаем, кто убийца, и мы должны поймать его быстрее, чем он завершит свой долбаный ритуал!

— Мы не знаем, где он сейчас…

— Но мы точно знаем, что он убивал студентов, и… — Реджис сглотнул и выдохнул, будто воздух распирал его изнутри. — Тимо! Черт!

Эбель бросила взгляд Реджису за спину. Тимо нахмурился и попятился. Он мотал головой, понимая, что все слова Реджиса — правда. Но он будто не хотел в них верить. Иначе все его существование было напрасным. Иначе выходило, что он остался в мире живых не для мести младшему брату, а для чего-то другого. И это другое пугало его гораздо сильнее.

— Нужно найти его! — Реджис поднял руку и указал на дверь. — Срочно!

— У него наверняка есть последователи, — продолжая перебирать бумаги, сказал Джосайя. — И они, очевидно, сильнее кучки студентов. Робинс настроен решительно. Ритуал подходит к концу. Его нужно остановить, это точно, но…

— Но — что? — Реджис продолжал кричать. — Подождем еще немного? Поспим? Поедим? Сил, мать его, наберемся и отправимся в путь?

— Для начала я расскажу обо всем Деборе Вуд. — Джосайя подошел к Реджису и положил ладонь ему на плечо. — Твоему отцу и шерифу. Нужно узнать, кто и где в последний раз видел Робинса. Поймать его, когда он этого меньше всего ожидает. Нам понадобится помощь. И чем ее будет больше, тем лучше.

— Мы можем опоздать, — обхватила себя руками Соль.

Джосайя прикусил щеку и забегал глазами по лицам учеников.

— Можем. — Врать не было смысла. — Но для начала нам нужно защитить всех учеников. Теперь мы точно знаем, кто убийца. Шансов поймать его больше. Последняя жертва сейчас находится в академии. И как минимум мы должны помешать ему ее заполучить.

— А если нет? — спросила Эбель. — Если он вновь убьет человека из города?

— Для этого я свяжусь с Арни. — Джосайя, обогнув стол, прошел к двери. — И чем дольше мы сейчас болтаем, тем меньше времени у меня на это остается. Хотите помочь?

Все кивнули.

— Тогда просто ждите. Ждите, пока мы его не поймаем.

— Но…

— Теперь это не ваша забота. Вы сделали все, что могли.

Джосайя кивнул, последний раз осмотрел фреску, пробежался взглядом по лицам студентов и, улыбнувшись Эбель, покинул трапезную.

— Зашибись… — Реджис пнул стул.

— Мы реально будем просто сидеть и ничего не делать? — Ноа спрыгнул со стола, на котором сидел все это время.

— Как будто для тебя это что-то сверхъестественное? — кинул ему Реджис. — Разве ты делаешь что-то еще кроме… э… ничего?

— Эбель? — Соль подошла к подруге. — Что думаешь? Есть идеи?

Все посмотрели на нее. Она стала негласным капитаном их медленно идущего ко дну корабля.

— Что еще было в криптексе? — Эбель повернулась к Реджису.

— Ноты, — сказал он, сунув руку во внутренний карман кофты.

— Что с ними? Знаешь, к чему ведут? — Эбель прищурилась, пытаясь рассмотреть кучу непонятных закорючек на листе.

— Это «Страсти Божьи». Они рассказывают о семи последних днях земной жизни Иисуса. Предсказание смерти, Тайная вечеря, молитва, ну и, в конце концов, смерть.

— Умный, что ли? — прыснул Ноа.

— Я часто играл «Страсти» в главной церкви Санди. Там, где служит отец Робинс.

— Может, и последний обряд свершится там же? — предположила Эбель. — Под хор и завывания органа? Может, это подсказка?

— Может, но мы все еще не знаем, когда наступит тот самый день и наступит ли вообще, — сказала Соль.

— Погодите. — Реджис нахмурился и, на секунду задумавшись, выпалил: — Он хочет вознестись в день рождения Христа. Так?

— Так, — кивнула Эбель.

— Получается, двадцать пятого декабря? — посчитала дни Соль. — Но это совсем нескоро. Это очень нескоро.

— Вознестись… — протянул Реджис, надеясь, что остальные поймут быстрее него и ему ничего не придется им объяснять. — Ну?

— Говори уже, достал, — кинул Ноа.

— Иисус умер. На третий день воскрес. На сороковой… — начал Реджис.

— Вознесся? — спросил Ноа.

— Вознесся, — улыбнулась Эбель. — Значит, надо отсчитать от двадцать пятого декабря сорок дней, и мы поймем, когда будет день последнего ритуала. Судя по участившимся убийствам, Робинс торопится. Отсчитывать надо в обратную сторону.

— Шестнадцатое ноября, — негромко сказал Тимо.

— Черт, — услышала его Эбель. — Это…

— Завтра, — сказал Ноа, лишний раз подтвердив свою единственную пятерку по математике.

— Надо догнать Кэруэла. — Соль рванула к двери. — Предупредить.

— Очевидно, он понял это раньше нас, — поймала ее за кофту Эбель. — И поэтому спешил. И поэтому забрал письмо Робинса. Он не хочет, чтобы мы в это лезли.

— Тогда, может, нам и правда подождать, пока его поймают?

— Соль, ты всерьез думаешь, будто все так просто? — Даже Ноа понимал, что это не так. — У чувака поехала крыша. Он новым богом себя возомнил. Сомневаюсь, что копы смогут его остановить.

— А мы как будто сможем, — хмыкнула Соль.

— Кажется, я знаю… — голову Эбель пронзила мысль, и искры от нее разожгли огонь где-то внутри, — … кто может нам помочь.

— Кто?

— Иисус Христос, — коварно улыбнулась Эбель. — Кто же еще?

— Вишенка, ты спятила? — засмеялся Ноа.

— После отбоя я буду ждать вас в крипте. — Но Эбель было не до смеха. — Ноа, возьми свой фонарик. Соль, с тебя горшок с могильной землей. Реджис, — она положила руку ему на плечо, и тот поднял на нее взгляд, — оболы. И…

Эбель замолчала. Посмотрела на Тимо. Он — на нее. Выпрямил плечи, поправил очки и оттянул свитер вниз, расправляя складки.

— И ты, Тимо, — продолжила Эбель.

Ноа, Соль и Реджис посмотрели на нее.