akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Сэр, — кивнул он в знак приветствия, успевая отметить, что менее устойчивый ученик наверняка бы подавился.
— Кое‑кто хотел бы встретиться с тобой, — сказал Монах.
Рики заметил, что слизеринские, да и другие девочки переглядываются и хихикают. Очевидно, они предположили, что Монах является посредником в его так называемых «сердечных делах». Но, на самом деле, это так и было – если понимать, что против пославшей хуффульпуффского призрака особы сердечные капли не помогают.
Жирному Монаху не было необходимости называть ее. В первый момент, поняв, о ком речь, Рики поразился самому себе. Как он мог так долго не вспоминать о Плаксе Миртл?! Сия безвременно скончавшаяся барышня когда‑то училась в «Хогвартсе». Теперь ее привидение обитало в женском туалете, и отучило за долгие годы обращаться туда по прямой надобности. Благодаря этому Клуб мог собираться у нее – после того, как другие привидения убедили ее помогать ребятам.
Собственно, Плакса Миртл неоднократно указывала членам Клуба, чем им следует заниматься, иногда заставляя менять планы. Она была мастерицей художественного плача и щедро демонстрировала свое искусство по любому поводу. Кроме того, случалось, она без приглашения являлась в общежития.
Были у нее и положительные стороны, которые она редко являла миру, оберегая в сейфе своей души подобно бриллиантам. На Миртл можно было положиться; она держала язык за зубами, то есть, Рики ни разу не получал доказательств обратного.
— Конечно, сэр, я ее навещу, — Рики понизил голос и пожалел об этом, потому что любопытные вокруг, включая Френка Эйвери, немедленно навострили уши.
— Я передам, мой мальчик, — заверил Жирный Монах и отправился к столу «Хуффульпуффа».
Лео наверняка понял, о ком речь, поэтому, когда Рики остановился за дверями Большого зала, чтобы дожидаться других представителей Клуба, не задал никаких вопросов.
Эдгар немедленно согласился, что навестить Плаксу Миртл действительно надо. Дик флегматично пожал плечами. Но Артур, едва услышав об этом, скривился так, что во рту сразу стало кисло.
— Неужели это обязательно?
— Но мы всегда приходили к ней, — растерялся Рики.
Даже Ральф с удивлением покосился на друга.
— Откуда такой эгоизм? – возмутился Эди.
— Только не надо упрекать меня в нечуткости! Это может сделать и сама Миртл, намного лучше вас! – проворчал гриффиндорец.
Рики сдерживал раздражение. В глубине души он был согласен с Артуром, но все же, пообещав Монаху, сам уже не мог отступить и чувствовал, будто его пытаются оставить одного в поле воином.
— Послушай, ты хочешь, чтобы она прилетела к тебе в спальню? – поинтересовался Дик.
— Нет, конечно, — казалось, произнося это, гриффиндорец кое‑что понял. Во всяком случае, его облик больше не выражал столь воинственного сопротивления.
— Так ты пойдешь? – нетерпеливо спросил Рики.
Артур пожал плечами.
— Если вы решили, то я тоже, — ответил он.
Друзья договорились навестить неработающий туалет в выходные и разошлись по своим делам, благо дел хватало.
Даже Хагрид заговорил о СОВах, пообещав, что ученикам обязательно придется выучить «всю скукотищу», но в целях поднятия боевого духа начать им предстояло «с чего поинтересней».
Рики приходилось любоваться гиппогрифами в «МентеСана», но там они содержались за прочной оградой. Только сам Доматор заходил в этот вольер, и только тогда, когда поблизости не оказывалось взвизгивающих от ужаса девиц. С шикарным оперением, мощные и своенравные, насколько откуда‑то помнил Рики, эти существа могли оказаться очень опасными. «Как все, что любит Хагрид», — философски смирился он.
Лесничий объяснил, что, разумеется, это милейшие существа, с которыми нужно только правильно обращаться, как‑то: не грубить, не моргать, кланяться, а также удерживать дистанцию, комфортную для них.
— Ну, кто хочет подойти и погладить? – пробасил Хагрид.
Ученики заволновались, многие опустили взор. Девчонкам вдруг срочно понадобилось разглаживать складки на одежде.
Дальнейшего Рики не ждал, но когда недобрый взгляд Хагрида остановился на нем, легко объяснил себе: «Ну, если что, меня ему будет не особо жаль. И потом, я такой живучий!».
Хагрид открыл рот…
— Я хочу! – заявила Дора и решительно отделилась от группы.
Рики вскинул голову. Это, конечно, было не очень храбро с его стороны – чувствовать к ней благодарность…
Между тем Дора отделилась от толпы и зашагала к загону. Гиппогрифы обратили на нее внимание – огромные настороженные полуптицы — полузвери замерли, неотрывно сверля желтыми немигающими глазами фигуру приближающейся к ним девушки.
— Не так шустро! – предупредил ее Харгид. – Они не любят спешки.
На середине пути Дора послушалась и замедлила шаг. Она распрямила плечи и, насколько мог судить Рики, глядя ей в спину, смотрела все время в упор и не моргала.
Похоже, ее выбор пал на вороного гиппогрифа. Тот заволновался, став объектом столь пристального внимания, и начал постукивать копытом по земле. Рики невольно вспомнилось, как во время последних весенних каникул, проведенных им в доме у Чайнсби, лошади сбросили Ральфа Джордана и Тони Филипса. А эти еще и клевались.
— Мне идти дальше? – ровно спросила Дора у преподавателя.
— Постой пока, — посоветовал тот и потрепал зверя по холке.
— Он людьми, случайно, не питается? – завопила вдруг Тиффани.
На гиппогрифа это предположение не оказало почти никакого влияния, он лишь чуть приподнял голову, одарил школьников свирепым взором и повернулся к лесничему. Дора вздрогнула, но не сдвинулась с места.
— Ты чего его пугаешь, бестолочь? – заорал Хагрид, так что огромная птичка шарахнулась от него и тряхнула могучими крыльями. – Он же нервный будет!
Дора простояла еще минут пять, прежде чем получила разрешение приблизиться еще на пару шагов. Класс, наблюдающий за ней, нервничал значительно больше гиппогрифа.
— Если ее когтями разорвет, мне будут кошмары сниться, — пробормотала Каролина.
Рики пришлось отшатнуться, поскольку Тиффани резко развернулась в ее сторону и даже взметнула кулак. Рики с первого курса знал, что двинуть по–маггловски она вполне способна, причем привыкла сражаться с братом, гораздо более крепким, чем мисс МакКинли.
— Эй, тихо там! – снова рявкнул Хагрид, отчего льнувший к нему гиппогриф вновь шарахнулся в сторону и издал короткий пугающий звук.
— Отойди! – приказал лесничий.
Но Дора не подчинилась. Существо, похоже, уже подпустило ее к себе, потому что не делало попыток на нее наброситься.
— Ну что за безобразие! – укорил ее Хагрид. – Жить надоело, что ли?
— Мне надоело репетировать балет, — произнесла Дора жизнерадостным тоном, в котором совсем не замечалась фальшь. – Шаг вперед, два назад, поворот на месте…
