Альфред Аттанасио - Темный Берег
На закате трудовой лагерь пустел. Два дежурных огра надзирали за горсткой заключённых, оставленных вычищать уборные и работать на кухне. Измазанные экскрементами золотари блестели как саламандры. Огры расхаживали перед бревенчатым складом, где хранили свои сокровища, и их мускулистые тела двигались с неожиданной лёгкостью, а мелкие лица внимательно следили за заключёнными.
Ралли-Фадж вошёл в передние ворота, связанные из бамбука, открытые, чтобы рабочие могли вывезти отходы и выгрузить их в болото. Убедившись, что в лагере всё в порядке, колдун вышел через задние ворота, где разбитая колёсами дорога вела к фургонам, которые тащили вдоль берега рабочие, собирая выловленные из прилива сокровища.
Более тысячи мусорщиков шлёпали к морю под нависшими лианами и занавесами мха. Огры подгоняли их длинными узловатыми дубинами и грубыми окриками, и летали биолюминесцентные мотыльки, привлечённые светом факелов в фургонах.
Вороний Хлыст, тёмный, как кусок ночи из-за своих чёрных волос-перьев и топорообразного лица, стоял в одном из фургонов, понукал запряжку рабочих идти быстрее, обещая блатные места на отмелях. С его появлением производительность труда в лагере увеличилась. Он в отличие от огров не терроризировал мусорщиков, а заинтересовывал рабочих — этому он научился, управляя фабрикой. Он давал премии в виде еды и отдыха тем, кто работал хорошо, и тщательно подбирал и переставлял бригады, чтобы не было соперничества и споров.
Ралли-Фадж ценил опыт Вороньего Хлыста, но все равно постоянно показывался ему на обходах, чтобы тот знал, что за ним наблюдают. Колдун залез на трясущийся фургон и открыл маскообразное лицо с пустыми глазницами и круглым ртом с ярким синим огнём языка.
— Кто эти новые пленники? — спросил он голосом более звучным и менее шепелявым, чем его физический голос. Повернув пустые глаза к здоровенному мужчине с мохнатой светлой гривой — меткой зверя, впряжённому рядом с маленькой, похожей на мышь женщиной, он добавил: — На тебя не похоже подобрать такую неудачную пару.
Вороний Хлыст склонился в приступе страха и почтения. Неожиданное появление колдуна всегда вызывало у него потрясение. Это был человек-призрак, живой мертвец.
— Хозяин, у меня есть на это причины, — произнёс он, понизив голос, чтобы услышал его только призрак. — Это двое, которых я знаю по Заксару и по переходу через Каф.
— Которых ты ненавидишь, как это явственно видно.
Вороний Хлыст преданно смотрел на колдуна из-под синих бровей. От этого существа ничего нельзя было скрыть, и он заговорил начистоту:
— Они меня предали. Из тысячи семидесяти четырёх рабочих, которые служат вам, я прошу власти пытать только этих двух.
— Рабочие служат не мне, Вороний Хлыст, — сердито сказала плавающая маска. — Они принадлежат только нашему властелину, Худр'Вра. В просьбе о пытке отказано.
Вороний Хлыст поклонился пониже, чтобы скрыть злобную досаду.
— Пытка исключается, — твёрдо повторил колдун. — Но не придирки. Пока эти двое работают так же производительно, как другие, можешь мстить им, как тебе вздумается.
— Спасибо, хозяин! — ответил Вороний Хлыст от всей души, но когда он поднял глаза, колдун уже исчез. Управляющий не сомневался, что Ралли-Фадж где-то поблизости, и потому продолжал благодарно кивать. — Спасибо! Я устрою этим двоим невозможную жизнь с крайней тонкостью.
Чуткие уши Бульдога слышали этот разговор за скрипом колёс фургона, и он поглядел на Тиви с тревогой. Но она ничего не слышала. Хотя это и не имело значения. С прибытия в лагерь она вела себя так, будто только смерть может её освободить. Бульдог покрепче налёг на постромки, пытаясь как можно больше тяжести снять с хрупких плеч Тиви.
Вороний Хлыст хлопнул в ладоши, показал рукой, и несколько рабочих подбежали к бокам фургона, помогая толкать. Колонны бригад шли сквозь кипарисовые заросли, где щёлкали и порхали ночные птицы. В тёмном туннеле солёный запах моря усилился, и стал слышаться шум прибоя. Потом открылась мокрая болотная дорога среди дюн, поросших просоленным камышом и покрытых сухими водорослями.
Огры стали расставлять бригады на работу: разгребать приливный мусор, просеивать песок, прочёсывать драгами мели и — самое опасное — тралить сетями глубокие воды, где разбивались и пенились валы. Вороний Хлыст показал на фосфоресцирующее сияние пены и приказал:
— Берите сети.
— Меня пошли, — сказал Бульдог, глядя на ухмыляющегося наводчика, стоящего в пустом фургоне. — Оставь Тиви разгребать песок. Она не стоит твоего гнева.
Вороний Хлыст наклонил острое лицо туда, где топали по песку огры, грубыми голосами покрикивая на рабочих.
Тиви взяла свёрнутую сеть из телеги, и Бульдог зарычал на управляющего:
— Не забудь, что сказал твой хозяин, Вороний Хлыст. Если с ней что-нибудь случится, он будет недоволен.
— Иди!
На фоне пылающего звёздами неба силуэт Вороньего Хлыста смотрелся как чёрное пламя.
Бульдог ещё мгновение продержал наводчика под своим тяжёлым взглядом, потом повернулся и взял у Тиви сеть.
Они пошли по воде мимо бригад, разгребающих мели граблями, и вошли в воду, где огромные валы презрительно нависали над берегом и падали дымящимися грудами пены и брызг. Их подхватило отливное течение, и когда пена миновала их и понеслась назад, Тиви схватилась за руку Бульдога.
— Стань за мной, — посоветовал он и бросил тяжёлую сеть на бурлящую воду.
Тиви заякорила конец невода, а Бульдог зашёл глубже и стал выбирать тяжёлую сеть, вытаскивая водоросли и кожистые яйца морских тварей. Отчистив сеть, они сдвинулись на несколько шагов вдоль берега и закинули снова. На этот раз сеть принесла большую грудную клетку, увитую водорослями, скелет химеры. Бульдог махнул доставочной бригаде, и те толкнули им сквозь бурлящую воду плавающие носилки, на которые Тиви и Бульдог погрузили кости, выпростанные из сети.
Несколько следующих забросов принесли остальные части скелета — тупой череп химеры со знаменитыми алыми зубами, толстые бедренные кости и кольца позвоночника хвоста змеи с отточенным кончиком. Доставочная бригада смеялась от радости и предложила довезти на носилках до берега. Такая находка гарантировала перерыв на еду и более лёгкое назначение, но Вороний Хлыст снова махнул рукой в сторону волн.
— Он хочет нас убить, — безнадёжно сказала Тиви. — Будет рад, когда мы утонем.
— Не плачь, — ответил Бульдог и встал перед ней, принимая на себя удар волн. — Именно этого ему надо. Не дай ему этого — и скоро эта жестокая игра ему надоест. Давай, Тиви. Ночь прекрасна, мы превратим работу в игру.
Но бьющие в лицо волны и отливное течение мало давали наслаждаться жизнью. Сеть приносила только морскую траву и плавник, да ещё редко какие-нибудь потрескавшиеся зубы. И хотя Бульдог самоотверженно защищал маленькую женщину от тяжёлых волн, к полуночи ноги у неё подкосились и отлив понёс её в море. Бульдог нырнул за ней и вытащил из бурной воды.
