Павел Шумил - Этот мир придуман не нами
Когда вернулась в страшную комнату, Марта делала вид, что чем-то занята, а Мухтар снимал ее на видео. Но тут же переключился на меня. Потом сам сел проверять настройки ящика, время от времени перебрасываясь с Мартой словами, которые не только выговорить сложно, но даже ошейник не мог перевести.
Забежал Стас. И тоже сел проверять настройки ящика. А Мухтар вновь схватил камеру. Марта повела меня в ванную мочить голову. Мухтар — за нами. Что-то у него в кадр не попало, пришлось мне совать голову под струю еще раз.
Стас сказал, что настройки в норме и убежал. Я села в кресло, привычно поджала уши, и Марта надела шлем.
— Улыбнись и скажи что-нибудь для истории, — попросил Мухтар.
— Неужели бестолковая стажерка попала в историю? — улыбнулась я в объектив. — Даже немного боязно.
На самом деле я волновалась все сильнее. И Марта это заметила.
— Не будем тянуть, — сказала она. — Миу, расслабься, закрой глаза и постарайся задремать. Начинаем.
— Комментируй для истории, — попросил Мухтар.
— Проверка состояния реципиента — прошла. Проверка статуса реципиента — прошла. Проверка информационного файла — прошла. Включен водитель альфа-ритма. Есть отклик. Сейчас придется минуту-другую подождать.
Неужели я буду понимать все эти слова, когда открою глаза?
— Все готово. Пускаю запись. Запись пошла.
Я ничего не почувствовала. Разве что голова стала тяжелой и глаза начали слипаться.
— Миу, как себя чувствуешь? — голос Мухтара.
— Спать захотелось.
— Это нормально, — успокоила Марта. — Половина записи прошла.
Сейчас усну и вывалюсь из кресла. Марта рассердится, что не дождалась конца записи.
— Две трети записано… Три четверти… Четыре пятых…
Странно, спать резко расхотелось. В голове словно чешется что-то.
— Конец записи. Можешь открывать глаза. Как себя чувствуешь?
— В голове чешется.
— Рановато что-то, — прокомментировал Мухтар. — Обычно первую четверть часа никаких неприятных ощущений. Снимаем шлем?
— Подожди. Сейчас очень важная информация о мозге реципиента идет. Миу, сейчас я дам снотворное, ты ляжешь на кушетку и попытаешься уснуть. Скоро наступит тот неприятный период, о котором мы вчера говорили. Сумеешь его проспать — будет тебе счастье.
Мухтар поставил камеру на столик, чтоб смотрела на нас, пододвинул мне кушетку и даже помог лечь. Марта вдруг вскочила, подбежала к шкафчику, начала торопливо перебирать пузырьки. Подбежала ко мне, сунула в руку стакан воды. В другой ладони лодочкой поднесла мне четыре розовые таблетки.
— Это снотворное. Одну разжуй, остальные глотай.
Я слизнула с ее ладошки таблетки, сделала как приказано. А рука-то дрожит.
— Что случилось? — обеспокоился Мухтар.
— Посмотри на экран, — хрипло ответила Марта. Мухтар каким-то быстрым, звериным движением переместился к экрану.
— Госпожа, что случилось?
— Постарайся уснуть, Миу. Как можно быстрее. Если не уснешь, будет больно. Тебе обязательно нужно заснуть.
Я сделала как велено. Попробовала устроить поудобнее голову в шлеме, закрыла глаза и расслабилась. Чесотка в голове усилилась до такой степени, что превратилась в боль. Голоса людей бубнят непонятное, кажутся то тихими, то громкими до боли.
— Тридцать процентов — это валидны или не читаются?
— Валидны.
— Черт! Где же мы так промахнулись? А какой прогноз?
— Двадцать пять-тридцать часов. Максимум боли по шкале Ферта — за двести единиц, если по человеческим меркам. Как у прраттов — неизвестно.
— Черт, черт, черт! В чем мы промахнулись? Я напрягу Стаса, пусть роет, а ты оповести Влада.
Хозяин предупреждал вчера, что будет больно. Но Марта испугалась, у нее даже руки трясутся. Мухтар приказал хозяина из Дворца вызвать. Это зачем? Со мной проститься? Я не хочу умирать!
— Марта, — позвала я. — Я умру?
— Что ты, маленькая. И не думай об этом.
— А зачем хозяина зовете?
— Миу, прости меня, если можешь. Но тебе будет не больно, а очень больно. Это я виновата.
Она еще что-то говорила, про чрезвычайное происшествие, о котором положено оповещать начальника, но меня захлестнула волна боли, и я крепко зажмурилась. Почему это случилось со мной? Ведь так хорошо было. Мне оглушительно везло раз за разом…
Удача. Я исчерпала свой запас удачи, вот что со мной случилось. Слишком многое просила у звезд. По любому пустяку. Старый учитель говорил, что всего должно быть поровну. Радости и горя, боли и удовольствия. Я нарушила равновесие. В последние дни думала только о себе. Как бы хвостик сохранить, как бы хорошее место в доме занять, как бы хозяину в доверие втереться… Теперь — расплата.
— Я была плохой рабыней, — с отчаянием прошептала я. — Я была скверной, мерзкой, гадкой рабыней. Я исправлюсь, честное-пречестное.
Влад, контактерЛинда бодрая, а я клюю носом после… разнообразной ночи. То ли стареть начал, то ли нужны регулярные тренировки. Экспериментально установлено одно: секс людей с прраттами возможен и приятен, но шерсть здорово мешает. Шерстинки к языку липнут. С французским поцелуем тоже облом. Во-первых, прраттам он не знаком, во-вторых, клыки и зубы очень острые, похоже, самозатачивающиеся, как у земных грызунов. Надо будет у Миу спросить. В общем, единственная удобная для поцелуя, не покрытая шерсткой зона — нос. Соски тоже очень чувствительны, и их целых шесть, но шерстка… С шерсткой нужно что-то делать. Это какой-то наркотик. Ее хочется гладить и гладить.
На возвышении, которое сегодня сцена, местная труппа разыгрывает романтическую историю. Они любят друг друга, но родители против. Он нанимает работников ножа и топора чтоб выкрали любимую, но не успевает ее предупредить. Она убивает двух похитителей. Разбойники в ярости. Продают ее в рабство. Он находит ее, выкупает из рабства. Она не может простить, уходит к родителям. Тут выясняется, что она беременна. Он признает ребенка своим, свадьба, хэппи энд. Это мне мажордом сюжет пересказал после того, как я озадачил его просьбой помочь Линде с родословной Миу. Признаю, сюжет достаточно накручен, могла бы получиться интересная вещь. Но игра актеров… Пристрелить из жалости! Станиславского на них нету.
Вздрагиваю, поднимаю голову — и встречаюсь с таким же сонным взглядом Фаррама. Видимо, Владыка всерьез подошел к проблеме продолжения рода. В голову забредает странная мысль, мы теперь как бы родственники. Мой тесть — кот. Всесторонне обдумываю ее — и не нахожу противоречий. Что Стас говорил про политические браки? Невеста должна быть со стороны гостей? Как я влез в подобную ситуацию? Я же контактер, дипломат.
