Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– Из нашего полка ушли в отряд двое. Один слетал. Дедов товарищ. Потом, после второй Звезды раздулся. А вначале - ничего. И других с собой приглашал. Ну, не к нам вообще - в полк. Хотя, бывали и у нас. Понимаешь, что для меня это значило?
– Понимаю - вдруг охрипшим голосом ответил Максим. Он - и не понимает? Он, болевший и бредивший этим уже лет пять? Да, с десяти лет, он, подслушав откровенные рассказы героев о подготовке, о полетах, о настоящих мужиках, начал бредить космосом.
"Поверьте, ребята. Я готов был туда - кивнув в окно в сторону полной Луны, рассказывал уже тогда сильно полысевший герой - хоть на метле, хоть в один конец. Да и сейчас бы не отказался, - махнул он безнадежно рукой".
– А потом, Максим, мне поступило предложение. Другие сами подавали рапорта. Мне же предложили. Это, по - одесски, две большие разницы.
– Ну, - напрягся Максим.
– Я отказался, - спокойно ответил отец.
– Но почему? - закричал Макс. - Да как же ты…
– Тогда никак не получалось, сынок. Мы с тобой вдвоем. Ни дедушек, ни бабушек. Тетке за тридевять земель? И так редко виделись. А там…
– Так… ты… из-за меня? - понял Макс.
– Ну- ну, успокойся, - уже заметно трезвея, ответил старший Белый. Это было правильно. И я никогда бы не пожалел. Дело в другом, - продолжил он. Оказывается, на приеме в честь награждения было несколько новоиспеченных героев, в том числе и экипаж космонавтов, по традиции сопровождаемый их всевозможными командирами. Отряда, подготовки, полета и чего- то там еще. Президент, подойдя к ним во время фуршета, упрекнул, что чураются они других Героев, даже летчиков - указывая на Белого и подзывая его к звездной команде.
– Познакомить? - в шутку предложил глава государства Белому.
– Мы знакомы, - улыбаясь, нашелся Максов отец. С экипажем - заочно, из газет, а с наставниками - даже очно. Когда брови начальства поднялись до максимальной отметки, он напомнил совсем уже лысому, но бодрому командиру отряда - Вы при мне все еще были готовы лететь на луну в один конец. А Вам - он обратился к необъятному "человеку - горе" я помогал вытянуть двойник из горла голавля. "Быстрый" - напомнил он обоим название города.
– Петька! - в один голос вскричали они. Ну точно, Петро!
Александр Александрович,- обратился к хозяину фуршета звездный командир, - он же наш. Его отец летчиком был! Я его еще карапузом помнил. Потом забылось… сколько времени - то прошло? Постой- постой, - вдруг припомнил он. Это же ты, или какой другой Белый отказался от медкомиссии?
– Да, я - помрачнел Петр.
– Вот видите, Александр Александрович, а Вы говорите, - чураемся - тут же подхватил гражданский.
– Я вообще- то не могу понять человека, отказавшегося от высокого полета - вдруг сухо произнес президент. Глаза его гневно сощурились. Как можно наступать на горло собственной песне?
– Вспомнил, вспомнил, - заступился военный командир. Он один с сыном оставался. Не на кого было оставить. Не в детдом же на это время. Так, Петро?
– Это другое дело, - растрогался глава государства. Он часто менял гнев на милость, считая это высшим проявлением справедливости. - Да, дети - это свято. Я бы и сам, может… если бы не дети, - вздохнул он о чем - то своем. - Но теперь-то сын, небось, отрок самостоятельный? Так восстанавливайте справедливость, - полушутя - полусерьезно заявил главнокомандующий.
– Да стар я уже, - вставил свое слово герой этих переговоров.
– Но- но, - погрозил пальцем президент. Если Вы старик - то кто же я? Так вот, - он поманил к себе пальцем космической руководство. До конца моего президентского срока, первого - подчеркнул он, этот… Герой должен слетать. Поможем исторической справедливости на местном уровне. Если, конечно, позволит здоровье, - уточнил он, уже удаляясь в сторону других лауреатов.
– Ну, ну, папуля, ну? - торопил захваченный такой перспективой Максим.
– Да что "ну", - махнул рукой отец. Покривились, они, конечно. Там очередь на несколько лет. А тут - "до конца срока". Но все- таки - вот, - он протянул конверт. Вызов. На медкомиссию. Хохма. Клоунада на старости лет.
– Но почему?
– Какое у меня здоровье с этим всем? Ну, знаешь. Да видишь сам - отчаянно скривился Белый - старший. Давно начал. После маминой… Что там у меня осталось? Какая медкомиссия? Курам на смех. Вот так- то, сынок - закончил отец свое повествование. Что скажешь?
– Папа, перестань! Конечно, вперед, - восторженно откликнулся Максим. - Это же здорово! Знаешь, я готов туда ехать даже площадку стартовую подметать!
– Хорошо сказано. Надо будет запомнить. Я бы так точно свои мысли не высказал. Молодец.
– Ну, это не я, - покраснел Макс. Это в одном фильме было. И про аэродром. Я перефразировал.
– Неважно. Но, говоришь, попытка - не пытка?
– Говорят, медкомиссия - пытка. Но не настоящая, - вспомнил вдруг Макс мрачную камеру. - Папуля, ты ее пройдешь, - глядя отцу в глаза уверенно заявил Максим.
– Ну что же. Значит, опять разлука. Мне сначала в область, потом в республику.
– Когда?
– Через три дня.
– Но это же здорово, я как раз…
– Никаких турниров. Я своего решении не поменяю.
– Да нет. Через неделю областная олимпиада… Да по математике, папуля, ты уже забыл. А победители - на республику. Так что, будем встречаться.
– Ох, и самоуверенный же ты. В кого только? Ладно, договорились. Пойду отдыхать. Ты не злись, что я сегодня такой. Теперь все поменяется. А ты, конечно, к друзьям?
Глава 27
Это ученые еще спорят, есть или нет параллельные миры. На самом деле есть и параллельные миры с президентами, принцессами, глобальным потеплением и таким же терроризмом. А есть и параллельные маленькие мирки с вот такими уютными городками в десять ДОСОВ, прямыми узенькими дорожками между ними, тянущимися к солнцу тополями, неспешными беседами оставшихся в городке пенсионеров, бушующими цветами на клумбах. Правда, собирает порой в одной громогласной крылатой машине майор из этого мирка неприметных капитанов и лейтенантов и врывается с большой мир. И рассматривает затем чужой президент фото их "коломбины" над авианосцем. А эти скромные ребята вернутся в свой параллельный мирок, врежут в честь такого дела "шпаги" (слитого из агрегатов и очищенного хитроумным способом спирта) и идут в свои еще более мелкие мирки мимо гоняющей мяч шантрапы, гуляющей или чинно сидящей в беседках молодежи.
Серый тоже сидел в одной из таких беседок. Но тихо - не обозначает "чинно". С незнакомыми, более старшими хлопцами он резался в "кинга". Проигравшие скидывались, и самый проигравший уходил на промысел - добывать вино. Судя по состоянию игравших, промышляли они довольно удачно.
