Оксана Демченко - Безупречный враг
— К Дамюзам, — безропотно обрадовалась мачеха. — И ты, и Лидия, и я тоже? Мишенька, какой ты славный. Выходишь со мной в свет. Вот и грог, твой любимый. Я очень надеялась, что ты нас навестишь здесь, в Фирбе. Отчет заготовила полный, по имениям и торговым доходам. Все у тебя в этом годе удачно, все в рост идет.
— Нат, да сядь уже сюда, хватит бегать, — возмутился князь. Судя по шуму и хихиканью, его приказ был исполнен немедленно и усердно. — Не у меня, а у нас, это первое. И не «годе», а «году», я же просил как следует позаниматься с учителем.
— Я стараюсь, — виновато зашептала мачеха. — Дел много, ты прости, не поспеваю все улаживать. Шахты пригляда требуют, управляющего я там сменила, вороват был чересчур, паскудь льстивая. Егерям тоже строгий смотр сделала, лишних людишек в угодья пускали и выгоду имели. А ведь это твои леса, любимейшие. К концу лета-то на фамильные дубы жуткая гнусь навалилась, эдакая гусеница мохнатая. Уж чего стоило извести — и не стану рассказывать. Ты прости, я все говорю, я такая. Давай плечи тебе помну, у тебя усталый вид. В столице неладно?
— Неладно, — задумчиво согласился князь. — Впрочем, как обычно… Альбер уплыл в Нагрок, политика. Мирош невесть где пропадает, к берегу и не подходит. Ногорро вдруг оказался отослан с флотом в Лозильо, придумался нелепейший повод для этого, какие-то парады, ученья на юге и стращание восточных торговых купцов вкупе с выловом пиратов, я так и не разобрал, что важнее… Невнятно все, Нат. А я что, наместник им, должен штаны протирать и на чужих балах сидеть в чужом кресле? Пусть Тэль-Розы усердствуют, их родственница числится у нашего короля договорной женой.
— Ты с любым делом сладишь, ты… — заворковала мачеха и смолкла на полуслове. — Погоди, как это — к берегу не подходит? А союз с Лидией? Девочке семнадцать, нельзя тянуть! Мы платьев нашили в расчете на жениха.
— Розовых, — хмыкнул князь. — Ну что ты ей продыху не даешь? Не любит она этот цвет.
— Мне виднее, — уперлась мачеха. — Она бледная, тощая. Я кормлю ее чуть не силком.
— Лидушка очень милая девочка. Не меряй всех по себе.
— Милая, ага. И девочка, ну в точку, — с оттенком презрения фыркнула мачеха. — Этот Мирош не мальчишка, он крепкий мужик и на десять лет ее старше. Ты, Мишенька, мог бы дело по себе рассудить и оценить. Ох и утомила меня эта война с Лидушкой. Уж сказано ей скоко раз: ешь капустку, прирастет от капустки где следует. Будь я тощая здесь или здесь, ты бы меня давно выгнал.
— Здесь тощая? — задумчиво уточнил князь, наверняка проверяя на ощупь указанное. — Ну не знаю… Это как посмотреть. Хотя на тебя, Нат, как ни смотри, всегда приятно. Я привез тебе жемчуг из Дильша. Вот сюда он прекрасно уляжется. Черный, самый модный в этом году. Длинная нитка, вот как она пойдет…
Лидия тяжело вздохнула и беззвучно прикрыла дверь своих покоев. Примерно так заканчивается каждый разговор отца с мачехой. Точнее, переходит от содержательной беседы к охам, ахам и хихиканью. В первый год, когда темноволосая фигуристая Натэлла появилась в замке, княжна ненавидела ее отчаянно, до пустого мечтания выискать ловких злодеев да попросить прибить гадчайшую выскочку. Натэлла была виновна во всем худшем и не заслуживала прощения. Счета к ней все росли. И как не презирать безродную за сладкий фальшивый голос, за стремление стать полезной и понравиться, за то, что вселилась в комнаты, прежде принадлежавшие маме, за умение управлять слугами без крика и ругани, но строго и деловито.
Конечно, самым непростительным грехом мачехи было внимание к ней отца. Теплое, ласковое и уделяемое совершенно чужой женщине. Нелепой и неприличной торговке, вопиюще необразованной, с торопливым, совсем не столичным выговором и чудовищным неумением строить фразы, с глупым стремлением «блистать», как точно определил Лев эту постоянную тягу к роскоши и личной значимости…
За зиму Лидия через брата вызнала немало подробностей о том, кого именно впустил в свой замок князь Тэль-Дарг. Натэлла Лим сама была непризнанной дочерью договора весьма влиятельного владельца имения на юге Дэлькоста. Ни титула, ни иных привилегий она от родителей не получила: отец Натэллы предпочел расторгнуть договор, оплатив своей временной жене, согласно бумагам, оговоренную сумму. Как женщина воспитывала дочь, никому не известно. Однако шесть лет назад Натэлла приехала в Даргмир по делам. Она представляла интересы обладателя княжеской крови, не пожелавшего лично вникать в низкие и грязные торговые обстоятельства. И это при том, что в отсрочке по весьма крупному долгу наниматель госпожи Лим нуждался отчаянно. Отсрочку он, кстати, получил: женщина умудрилась прорваться к самому князю и убедить его светлость в серьезности совершенно нелепых отговорок разоренного вельможи. Как полагала Лидия, ее отец, Михль Оттор Тэль-Дарг, сразу разобрался, насколько приятно смотреть на крикливую румяную девицу, совсем не тощую именно там, где и было только что указано и проверено. Подобные проверки проходили регулярно и с неизменным, кстати, успехом…
Лидия с отвращением изучила развешенные в ряд платья, по большей части слишком пышные и до омерзения розовые. Ну как ужиться в одном замке с этой Натэллой? Чудовищно упрямой выскочкой, полагающей, что она одна и знает, вопреки своей дикости и грубости, как следует одеваться, вести себя и вообще жить.
— Понять бы, когда она лжет мне, а когда — себе самой. И что больше ценит, папу или его титул, — шепотом пожаловалась княжна старому портрету бабушки. — Иногда мне кажется, она правда любит отца. Если разобраться: шесть лет назад он был совсем плох. И никого не желал слушать. Даже меня.
Молодая беззаботная госпожа на портрете, весьма похожая лицом на нынешнюю Лидию, само собой, не отозвалась. От нее этого и не ждали: пусть всего лишь слушает и молчит. Госпожа Натэлла молчать совершенно не умеет. Может, в этом и кроется причина непрекращающейся вражды между мачехой и падчерицей. Как можно выдержать воспитание, нудное и непрерывное, если оно направлено на тебя со стороны совершенно невоспитанной особы? Два года назад Натэлла советовала гостям «ложить шляпку на стол». Год назад избранница князя твердила: «Тебе надоть улыбаться». Хоть эти ошибки, ошеломляющие достойных гостей, исправлены, уже облегчение. Лидия еще раз изучила платья и с сомнением погладила ткань ближнего наряда.
Шесть лет назад отец не пил грог. Зато все прочее, особенно крепкое, после смерти жены не обходил вниманием — увы, слишком часто… А погреба в замке Тэль-Даргов подобны пещерному городу, им нет конца. Говорят, где-то зарыт клад, а еще где-то — сама карта, на него указывающая. То и другое спьяну припрятал прадедушка. Сундучок с рубинами вряд ли так уж нужен богатому роду, но все же неприятно время от времени просыпаться от стука кирки и с облавой искать вороватых слуг, вздумавших присвоить прадедову пропажу. Отец шесть лет назад что только не искал в подвалах — от клада до фамильных привидений, во хмелю он все перечисленное видел вполне отчетливо.
