Ричард Адамс - Обитатели холмов
— Покажите-ка ваши знаки.
— Знаки? — спросил я. — Какие знаки? Я не понимаю.
— Так ты не из Эфрафы?
— Нет, — ответил я, — но идем мы именно туда. Мы не здешние.
— Тогда следуйте за мной.
Никакого тебе «Откуда вы?» или там «Не промокли ли вы?» — ничего подобного.
Так что пришлось нам вслед за этой троицей спуститься с обрыва, а там мы сразу оказались в Эфрафе — это они так называют свой городок. Я постараюсь рассказать о ней как можно лучше, чтобы вам стало ясно — мы по сравнению с ними просто кучка грязных, сопливых подзаборников.
Эфрафа очень большая — намного больше нашего городка, я имею в виду Сэндлфорд. Единственное, чего боятся тамошние жители, — это людей и куриную слепоту. Городок вырыт очень хитро. Нор не видно, везде стоят на посту гвардейцы Ауслы. Ваша жизнь там вам не принадлежит, зато каждый чувствует себя. В безопасности — что ж, ради этого можно и впрямь от многого отказаться!
Кроме Ауслы, в Эфрафе есть Совет, и каждый кролик в этом Совете следит за тем, что ему поручено. Одни отвечают за снабжение, другие — за тайные тропы, третьи следят за воспитанием молодняка. Каждому кролику при рождении ставят — то есть выгрызают — его знак, под подбородком, на бедре или на передней лапе. А потом всю жизнь его узнают по этому шраму, Есть и еще один особый знак, а если его нет — днем выходить из норы запрещено.
— А кто же вас остановил? — поинтересовался Шишак.
— Жутковатая это история. Нас остановила Аусла… но кто не был там, тот не поймет. Старшиной у них кролик по имени Дурман — они его называют Генерал Дурман. Я о нем сейчас расскажу подробней. Ему подчиняются Капитаны — у них знаки особенные. У каждого Капитана — свои офицеры и своя охрана. И в любое время, и днем и ночью, стоит этот меченый Капитан на посту со своей оравой. Если случится — правда, это бывает нечасто — человеку подойти к Эфрафе поближе, охрана предупреждает о его приближении задолго до того, как он успеет что-нибудь заметить. Если появится элиль — то же самое. Помет там можно оставлять только в специальных канавах, где его тотчас же и закапывают. Днем у всякого, кто оказался наверху, требуют показать знак разрешения. И Фрит знает, что с ним делают, если этого знака вдруг не окажется. Но, в общем-то, я догадываюсь. В Эфрафе днем из нор выходят только те, у кого знак Фрита. Но если у тебя знак ночи, ты можешь есть только по ночам, не важно, ясно ли, сыро, тепло ли, холодно. Там давно привыкли играть, беседовать, заводить друзей под землей, прямо в норах. Когда в положенное время почему-нибудь выход отменят — например, если появится человек и начнет работать неподалеку, — тогда плохо дело. Придется сидеть голодным до следующего раза.
— Но у них от такой жизни, наверное, и все привычки переменились? — спросил Одуванчик.
— Да, — ответил Падуб. — Большинство способно лишь выполнять приказы. Из Эфрафы они никогда не выходят и не знают запаха элиля. У них всех в жизни есть только одна мечта — попасть в Ауслу, потому что гвардейцам многое разрешено; а мечта гвардейцев — попасть в Совет. Быть членом Совета — лучше всего. Но в гвардию попадают лишь самые сильные и закаленные. Они все время ходят, как они говорят, во Внешний Патруль. Патруль заглядывает повсюду — под каждый кустик — и иногда целые дни напролет проводит под открытым небом. Чтобы все кругом знать и еще, чтобы быть в форме и не терять ни силы, ни хватки. Если Патруль наткнется на одиночку-бродягу, он приведет его с собой в Эфрафу. Если же бродяга идти отказывается, его убивают. Эфрафцы говорят, что бродяги опасны, потому что могут навлечь на них человека. Вернувшись, патрульные отчитываются перед Генералом, и если они доложат о чем-нибудь новом или необычном, Совет решает, что делать.
— Вы удрали от них по дороге? — спросил Колокольчик.
— Нет-нет! Потом, уже в городке, мы узнали, что нас привел Капитан Дрема и что он сразу отправил связного доложить о трех кроликах, которые шли в Эфрафу с севера, и узнать, какие будут приказания. Ему велели просто отконвоировать нас в город.
Как бы то ни было, Капитан Дрема привел нас к канаве, где и был вход и Эфрафу. Этим входом оказался кусок старой керамической трубы, так что если бы человеку вздумалось ее вытащить, ход завалился бы и тот ничего бы не понял. В Эфрафе нас передали еще одному Капитану, а Дрема вернулся наверх и торчал там, как вы понимаете, до конца вахты. Нас привели в большую нору и велели устраиваться надолго.
Нора была битком набита кроликами, и именно там я и узнал почти все, что вы здесь слышали. Я разговорился с крольчихами и особенно с одной, которую звали Хизентли.[23] Я рассказал ей, зачем и почему мы там оказались, а она мне — про Эфрафу. Когда она замолчала, я сказал: «Послушать тебя — здесь просто ужасно. Неужели так было всегда?». И она ответила — нет, ее мать рассказывала, что несколько лет назад городок их лежал южнее и был намного меньше. А потом появился Генерал Дурман и заставил всех переселиться в Эфрафу. Это именно он придумал всю систему укрытий и совершенствовал ее до тех пор, пока жизнь в кроличьем городке не стала такой безопасной, как у звезд на небе. «Если кролика не убьет гвардеец, он умирает от старости, — сказала Хизентли. — Беда в том, что нас стало больше, чем нужно. Новую нору можно вырыть только по разрешению и под присмотром Ауслы, а они до ужаса осторожничают и тянут. Каждый вход нужно хорошенько спрятать — да вы и сами видели. У нас стало слишком тесно, а многие выходят на воздух гораздо реже, чем нужно. Крольчих у нас больше, чем кроликов. Из-за тесноты у многих нет детей, но еще никому ни разу не позволили переселиться в другое место. Как раз несколько дней назад мы отправили на Совет несколько крольчих, попросить, чтобы нам разрешили покинуть Эфрафу и основать где-нибудь новый город. Мы обещали уйти далеко-далеко — как они только скажут. Но никто и слушать не захотел, просто ни в какую! Если каждый пойдет куда захочет, система рухнет. Но говорить об этом вслух запрещено».
— Я, было, сначала решил, что нам это как раз и надо, — рассказывал Капитан. — С чего бы им отказать? Нам крольчихи нужны, а не кролики. В Эфрафе не хватает места, а мы уведем лишних, да так далеко, куда ни один из них не заходил.
Немного погодя пришел Капитан и сообщил, что нас ждет Совет.
Совет у них собирается в большущей норе. Длинной, узкой — намного хуже, чем наш «Улей», потому что деревьев там нет, а без опор широкий свод не соорудить Нам, пока обсуждались другие дела, ждать пришлось снаружи. Мы для них были просто пунктом повестки дня: «Подозрительные бродяги». Кроме нас, там сидел еще один кролик, но он был под конвоем Ауслафы — так они называют специальный отряд полиции Совета. В жизни не видел, чтобы кто-то до такой, степени боялся. Я спросил там парня из этой Ауслафы, что натворил бедняга, и тот ответил: «Кролик по имени Блэкавар арестован за попытку сбежать из города». Потом его провели внутрь, и мы услышали, как бедолага сначала пытался что-то объяснить, потом заплакал, закричал, запросил пощады, а когда вышел, уши у него были изодраны в такие клочья, что куда моим! Все мы просто обомлели от ужаса, только носы задергались, а парень из Ауслафы сказал: «Подумаешь! Пусть радуется, что в живых оставили». И пока мы соображали, что к чему, кто-то вышел и крикнул нам, что Совет ждет.
