Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра

— Это неправда, — возразила я, чувствуя, как сердце в груди забилось слишком быстро.

— Со временем все перестают пытаться, не так ли? — продолжила она. — Думают, что ты к ним равнодушна. Устают от твоего негативизма. И что в итоге? Чувство безопасности? Или пустота?

Я хотела отодвинуться, выйти из комнаты, но её слова будто вдавили меня в кресло. Я не могла вдохнуть достаточно глубоко. Холодный пот выступил на груди и спине.

— Знаю, в это трудно поверить, но я тебя понимаю, — сказала Нева. — Если показать, что тебе кто-то или что-то небезразлично, это делает тебя уязвимой. Мир получает ещё один способ тебя ранить. Но наступает момент, когда нужно решить, что лучше: пустота или риск быть сломанной.

Она протянула мне руку, ладонью вверх. После всего, что я сделала, она всё ещё предлагала.

Я замялась, но всё же протянула руку в ответ, сжав её предплечье так же, как она сжала моё.

Нева улыбнулась. В свете свечей зелёные крапинки в её карих глазах сверкали.

— Ты умная, преданная и заботливая, — сказала она.

Её хватка чуть усилилась, наигранно, почти поддразнивающе, и улыбка стала шире, когда я попыталась не заёрзать.

— Вот так. Ты примешь этот искренний, сердечный момент и будешь мучиться от него, хотя внутри тебя всё будет умирать, да?

Я поморщилась.

— Ага.

— Отлично, — сказала она с деланой строгостью и, напоследок сжав мою руку, отпустила её. — В качестве искупления тебе придётся вынести ещё несколько таких трогательных моментов и смириться с тем, что ты моя подруга.

— Сжалься, — взмолилась я. — Может, я просто украду для тебя что-нибудь, что ты сможешь отнести в Совет Сёстриц, и мы будем квиты? Может, им впечатлит одна из этих жутких костяных статуй…

— Тэмсин! — Она метнула в меня перо. — Даже не думай.

— Почему? — удивилась я. — Меня же ни разу не поймали. Ну, кроме того раза. Но там был форс-мажор, попугай выдал меня с потрохами.

— Послушай, — начала она, но запнулась, словно подбирая слова.

— Ты хочешь узнать про попугая, да? — спросила я.

— Да, — призналась она с виноватым видом. — Ничего не могу с собой поделать. Расскажи всё.

— Его звали Каррот, и он жил в антикварной лавке в Праге, — сказала я. — И он был предателем, хоть и красавцем.

Нева закрыла глаза и мечтательно вздохнула.

— Каррот-попугай… Это гениально.

— Моё предложение в силе, — сказала я, скрестив руки и откинувшись на спинку стула.

— Ответ всё равно нет, — ответила она. — Но я ценю твоё рвение послужить Опустошителям.

Она осеклась слишком поздно.

— Я имею в виду… не то чтобы я считала Опустошителей ворами, просто… ну… ты понимаешь…

— Опустошители — воры, — сказала я. — Мы просто придумали себе другое название, чтобы спалось спокойнее.

Нева покачала головой и снова углубилась в книгу.

— Можно спросить? — начала я.

— Если это о том, чтобы сбежать из Авалона, прежде чем мы найдём способ помочь, то нет, — отозвалась она, даже не взглянув на меня, и перевернула страницу.

— Почему тебе так важно быть принятой в Совет Сестриц? — спросила я. — Я понимаю желание учиться, честное слово, уважаю твоё стремление, но ты и так добилась огромного успеха, обучая себя самостоятельно. А теперь у тебя ещё и Девятеро помогают. Насколько я знаю Совет, они скорее попытаются вытравить из тебя всю творческую жилку и доброту. Ты не боишься идти своим путём, так зачем тебе их одобрение?

— Всё не так просто, — сказала она, и её пальцы едва заметно сжались на книге. — В том мире — в нашем мире — я буду никем.

— Ты никогда не будешь никем, — резко сказала я. — Тебе не нужны их деспотичные законы и устаревшие заклинания.

— Нет, ты не поняла, — сказала она. — Я в буквальном смысле буду никем.

Я откинулась на спинку стула, обдумывая её слова, но она не стала объяснять. Вместо этого она залезла в лиф платья, вытянула цепочку и сняла её через голову, впервые показывая то, что всё это время скрывала.

Подвеску.

Она положила её между нами, глядя на неё с такой напряжённостью, будто перед ней затаилась змея. В простой серебряной оправе покоилась овальная белая… нет, не белая, а переливчатая, таящая в глубине россыпь цветов.

— Этот камень называют Глазом Богини, — тихо сказала Нева.

И память сама подбросила мне ответ.

— Ужасно редкий артефакт, способный усиливать магию.

Я едва удержалась, чтобы не взять его в руки и не рассмотреть поближе.

— Он принадлежал моей матери, — сказала Нева. — Я нашла его, когда помогала тёте убираться на чердаке. И сразу поняла: по выражению её лица, по тому, как она замерла. Я не должна была его находить. Как, впрочем, не должна была узнать, кто я такая.

Меня пронзил шок.

— Она скрывала, что ты ведьма?

— Не совсем. Меня подбросили к её дверям младенцем — классика, — усмехнулась Нева, но в её глазах была боль. — Тётя всегда утверждала, что не знает, кто меня оставил и кто была моя мать. Она чувствовала во мне магию, но не была уверена, проявятся ли у меня полные силы. Я могла с таким же успехом оказаться Одарённой, как и она.

— Но потом тебе исполнилось тринадцать, — мягко сказала я.

Нева кивнула.

— Это сложно объяснить… Однажды ты просто просыпаешься, и кажется, что тебя разрывает на части электрический ток. Если магию не обуздать и не направить в заклинания, она вырывается наружу. Пожары. Взрывное стекло. Проклятия, насылаемые на врагов…

— Последнее ты сказала слишком буднично, — нервно рассмеялась я. Но Нева не ответила тем же.

— Тётя… я не знаю, что она думала, — продолжила она. — Что если мы будем её игнорировать, она исчезнет? Но даже когда я положила подвеску обратно, она продолжала звать меня. Я чувствовала, что она должна быть моей. Клянусь, она шептала мне сквозь стены.

Я молчала, позволяя ей продолжать, когда она будет готова.

— Я не хотела расстраивать тётю и сопротивлялась целый год, убеждая себя, что не нуждаюсь в ней. Но однажды, когда она ушла на работу, я больше не смогла себя обманывать. Вернулась на чердак… и нашла не только подвеску. Там были книги моей матери. И её палочка.

Мне не нужно было спрашивать, она и так знала, о чём я подумала. Это была та самая палочка, которую Кайтриона забрала в нашу первую ночь здесь.

— И тогда я поняла, что тётя мне лгала, — голос Невы стал совсем тихим. — Она знала, кто моя мать. Они были подругами. Я нашла письма, которые та ей писала. В одном из них она рассказывала, что мой отец умер. Но нигде не было подписи — только буква «С». И последнее письмо расставило все точки над i.

Я подняла брови.

— Что в нём было?

— «Её зовут Нева. Не позволяй им забрать её».

— «Ими» могли быть кто угодно, — сказала она. — Семья отца, кто бы они ни были, Совет Сестриц, государство Южная Каролина… Всё, что я знала наверняка, — что тётя всё это от меня скрывала. А ведь это было моё.

Она вздохнула и продолжила:

— Так что, когда тётя уходила на работу, я тоже работала. Перелопачивала мамины книги, пытаясь узнать больше о ней, повторяла заклинания, которыми она пользовалась. И подвеска делала всё в разы проще.

— Ты думаешь, она могла сыграть роль в защитном заклинании, которое ты наложила, когда мы впервые сюда попали?

— Олвен считает, что она усилила его, — кивнула Нева. — Но ещё… Знаешь, я столько раз читала, что магия — это то, что нужно контролировать, подчинять, направлять в определённые формы. Её так много, она так дикая и бесконечная, что система установленных символов-ключей должна её сдерживать. Но для меня она никогда не ощущалась именно так, пока Олвен не объяснила, что жрицы используют магию иначе. Для них она… интуитивная.

Я нахмурилась.

— Интуитивная в каком смысле?

— Ты призываешь магию так, как тебе удобно, как кажется естественным, — сказала Нева. — Она откликается на твою волю, на то, как ты её представляешь. Хотя заклинания не всегда выходят точно такими, какими ты их задумала. Думаю, именно поэтому ведьмы разработали свой язык — чтобы всё стало конкретнее. И предсказуемее.