Анна Невер - Обжигающий след
Агап заварил снадобье из ряски, подробно проговаривая рецепт. Помощница слушала вполуха, с умным видом кивая. Мысли то и дело возвращались к услышанному разговору в библиотеке и приводили ее в рассеянность. Следующие три часа, оставив Бореньку под присмотром Глафиры, лекарь и капитанская дочь посвятили тому, чтобы обойти семьи с детьми и напоить малышей лечебным отваром.
Когда же Тиса освободилась, скорее поспешила на чердак. Поджидая ее, Трихон курил, сидя на подоконнике согнувшись в три погибели — иначе в этом окошке не поместишься. Ноги высунул на крышу и, похоже, совершенно не обращал внимания на моросящий дождь. Девушка тихо подошла и коснулась плеча новобранца. Трихон склонил набок голову и потерся щекой о ее руку.
— Ты здесь, — с его лица слетела задумчивость. Парень развернулся и поднялся. — Как я рад тебя видеть, — произнес так, словно с ее приходом ему стало легче дышать.
Они потянулись друг к другу, и Тиса обвила руками шею юноши, не в силах сдержать улыбку от радости встречи.
— Я все слышала. Ты теперь у Кубача в подразделении. Это хорошо, — прошептала она. — Но что заставило отца тебя перевести?
— Кубач Саботеевич заступился, — Трихон погладил волосы девушки. — По его мнению, мой бывший командующий привносил в служебные отношения личную неприязнь и поэтому не мог адекватно оценивать поступок подчиненного. Об этом он и сказал твоему батюшке. В доказательство припомнил драку на Горке.
Тиса огорченно цокнула языком.
— Витер теперь этого так не оставит.
— Мне не привыкать.
— А эти несчастные каторжники. Я так поняла, они сгорели? Это правда?
— Похоже на то, — Трихон отвернул лицо, глядя на пучки подвешенных к потолку лекарственных трав.
— Боже, какая ужасная смерть… — Сердце ее заныло от жалости к незнакомым людям. — Отец поехал туда…
Трихон снова взглянул на девушку, собирался что-то сказать. Вместо этого опустил голову, взял ее ладонь в свои прохладные руки и погладил большими пальцами по гладкой коже. Затем поднес к губам раскрытую ладошку и поцеловал.
Тиса улыбнулась, провела рукой по ершистому чубу.
— Я заступаю в станицу.
— Ты? — удивилась она. — Но еще не прошло полгода, как ты в части. Новичков туда не берут.
— Старшина решил, что я готов к службе на заставе, — юноша пожал плечами. — Поэтому скоро мне придется уйти.
Он посмотрел ей в глаза.
— Сейчас? Ты уходишь прямо сейчас? В эту ночь?
Парень кивнул. Войнова погрустнела. Четыре дня без любимого — это не то, о чем она мечтала. Заметив ее настроение, Трихон нежно притянул девушку к своему телу.
— Ты будешь меня ждать?
— Ты знаешь, что да, — вздохнула Тиса.
— Тогда мне все по плечу. — Он коснулся губами ее виска, и она потянулась навстречу ласке.
Дождь усилился и заколотил по деревянному карнизу, но двоим хватало тепла, чтобы обогреть сердца.
Глава 26. Лесник
Стоит лишь поразиться, как быстро распространяются слухи. Уже на следующий день все кому не лень в части судачили о погибших беглых. Тиса избегала этих сплетен, как могла, чтобы лишний раз не дразнить дар, который в эту ночь, надо сказать, вел себя смирно и видениями не тревожил. От осознания, что она не увидит Трихона в ближайшие дни, мир слегка потерял краски. И этому способствовал хмурый денек. Дождь уже не лил, но двор наводнили лужи, которые приходилось обходить, играя с жадной грязью в перетягивание калош.
Травница намеревалась до обеда, как и планировала, заняться приготовлением силуча, но дед Агап куда-то запропастился. Глафира не смогла ответить, где он. Лишь сказала, что старик быстро собрался и ушел, наказав заботиться о малыше. Женщина пожаловалась, что, присматривая за ним, не успевает приготовить обед. И помощница лекаря осталась в приемной с маленьким пациентом. Болезнь еще не полностью его отпустила. Тиса покачивала ребенка на руках и поила его отваром.
— Мама? — еле слышно произнес робкий мальчик.
— Мамочка твоя на работе, Боренька, она скоро придет. А ты знаешь сказку про оборотня и семерых козлят?
Мальчик кивнул. Значит, Агап уже успел рассказать ему единственную сказку, которую хорошо знал.
— А про петушка и горошину?
— У-у, — малыш отрицательно покачал головой.
— Ну тогда слушай…
Глафира управилась по хозяйству и, вернувшись, нашла ребенка спящим на руках девушки.
— А я думала покормить ангелочка, — прошептала женщина, глядя на его нежное личико. — Ну, раз уснул, пусть поспит, болезный. Иди-ка сама пообедай. Я уж тут теперь справлюсь.
Тиса осторожно уложила мальчика на койку, прикрыла козлиной шкурой. Затем решила последовать совету. Лекарь возвращаться не спешил, а она и в самом деле успела проголодаться. Видимо, организм понял, что зима не за горами, и начал запасаться впрок. Вернувшись в свою кухню, молодая хозяйка подосадовала, что снова наткнулась на разговор о дахмарцах. Она прислонилась плечом к дверному косяку, сплела руки на груди.
— Погорели, — шептал Егор пораженной стряпухе. — Слыхал, от каторжников ничего, почитай, не осталось. Но самое странное, Камилл Санна, что одежа-то почти целехонька осталась. А под ней — обугленные кости.
— Это как же так? — охнула та, забыв о скалке и лепешке на столе.
— Агась, и черепушки подле лежат голенькие.
— Святая Пятерка, спаси и помилуй! — осенила себя святым знамением кухарка.
— Хватит сочинять, — шикнула на новобранцев Тиса.
— Это я-то сочиняю? — обиделся Егор. — За что купил, за то и продаю.
Девушка усмехнулась.
— Вот вы, Тиса Лазаровна смеетесь, а оно все чистая правда, — Федот решил поддержать товарища. — Мы сами все слышали от Гришки, а тот от Струнникова…
— А Струнников еще от кого-то, — продолжила капитанская дочь — Вы, кажется, за водой собрались? — кивнула на пустые ведра в их руках.
— Угу, — промычали парни.
— Ну так идите, — она повернулась к стряпухе. — Камилл, а что у нас на обед?
— Так лапшичка на бульончике курином, — очнулась кухарка. Она накрыла стол и через некоторое время направилась с пустой авоськой в погреб за картошкой.
Тиса обедала, втягивая в себя горячую лапшу, и вспоминала вчерашний разговор с Трихоном. Как ни печально было слышать о гибели каторжников, но теперь лес не представлял опасности. И можно было бы самой навестить древоеда, пока шкалуш в станице. Вчера на прощание она сказала об этом Трихону, однако он попросил ее подождать. «Пока до конца не станет ясна причина гибели дахмарцев», — объяснил парень. И она ничего не смогла сказать на это. Не говорить же, что знает причину — беглых погубил лесной пожар. Это значило бы признаться в своем безумном даре. А к этому Тиса была еще не готова.
Войнова заскребла ложкой по пустой тарелке. Оставалось надеяться, что отец сегодня-завтра огласит причину смерти беглых, и тогда можно смело, не нарушая обещания дорогому человеку, отправиться к древоеду. С этой мыслью она понесла посуду в кухню и, пока кухарка не вернулась, вымыла свою пару тарелок в мойке. В столовой послышались шаги Камиллы, а затем требовательный голос отца:
— Камилла, где Тиса?
— Да здесь только была, Лазар Митрич. Девочка обедала.
Тиса вытерла руки о полотенце и поторопилась выйти.
— Я здесь. Что ты хотел?
Капитан стоял в дверях и колебался с ответом. Затем сморщил лоб и покачал головой.
— Ничего, дочь. Ничего.
Девушка удивленно сморгнула, когда он развернулся и покинул столовую.
Что бы это могло значить? Войнова проследила взглядом, как отец поднялся на второй этаж и через секунду исчез за поворотом лестницы. Она пожала плечами. Хлопнула входная дверь, впуская новых посетителей, и сырой сквозняк тронул щиколотки девушки.
— …капитан скажет на совете.
— По мне — это несчастный случай, — бас Гора.
— Ага, по-твоему, каторжники нечаянно сами себя спалили? — это Кубач. — А потом решили: давай-ка подшутим над местными. Встали скелетики, надели на себя робу и чиванские халаты и легли под соснами? Балда. О чем ты говоришь?
— Ты забыл про след, — мрачный голос Витера. — Я не знаю ни одного зверя, который оставлял бы такие следы.
— Я не утверждал бы, что это след. За пару дней столько воды вылилось…
— Это след, я в этом уверен, — огрызнулся Крохов. — Но я понимаю — в твои годы зрение уже подводит.
Мужчины осеклись, заметив капитанскую дочь. Поздоровались. Витер, не глядя в ее сторону, отделался кивком. Старшины проследовали к лестнице в молчании. Все, что она только что услышала, казалось таким странным. Одно понятно: Егор не врал тогда, на кухне.
Когда помощница лекаря снова появилась в лечебнице, врачеватель уже оказался дома, как раз только отобедал. На вопрос Тисы, где он был, отмахнулся, пробурчал: «Дела как сажа бела». Видя настроение Агапа, Войнова задала несколько наводящих вопросов: о его здоровье, о здоровье Прохора Фомича, о Ландусе и аптеке. Старик не желал раскрывать причину плохого расположения духа и попросил принести клюкву с чердака. Помощница варила силуч, наставник наблюдал с хмурым видом, кивал, поглаживал бороду. А под конец так растерял свое внимание, что даже не расслышал вопроса.
