Далия Трускиновская - Люс-а-гард
И каково же было изумление Люс, когда Серебряная Свирель опять взвизгнула и отскочила! Положительно, местная фауна состояла в ватаге и пришла на помощь обиженным и угнетенным.
Когда на Свирель совершила нападение третья мышь, Люс уже смогла ухватить ее за край широкого плаща и втянуть в кусты.
— Тихо! Молчи! Это я! — прошептала она. — Держи браслет! И убирайся немедленно домой! Еще не забыла, как им пользоваться?
Свирель помотала головой.
— Ну и отлично! Выходи на дорогу, а потом красиво исчезни! Ясно?
И десантницы выпихнули Серебряную Свирель обратно к бурелому.
— Ну, порядок! — с облегчением вздохнула Люс. — Можно убираться! Вот чертова вокалистка! Зульфия была права — хлебнула я с ней горюшка… Сколько мы из-за нее набегались и напрыгались! Чтоб я еще когда взяла с собой в десант колоратурное сопрано!
Но прошла минута, другая, третья — и ничего. Свирель так и оставалась на месте, даже подошла к стражнику с факелом, никуда со вспышкой не исчезая и не сея панику среди сопровождавших ее лиц.
— Да что она, помешалась? — не выдержала Люс. — Да что ей, в ноттингемскую тюрьму захотелось?
Но тут Свирель опять взвизгнула, отскочила от стражника и подобрала плащ.
— Послушай! — зашептала Мэй. — Тебе не кажется, что тут живут очень странные мыши и змеи? Эти громилы так шумят, что медведя бы испугали. А мышки и змейки так и резвятся под ногами…
— Точно… И я, кажется, начинаю понимать, чьи это плутни, — отвечала Люс. — Это же тот милый ураганчик, что повалил деревья…
— Ничего себе ураганчики обитают в Шервудском лесу, — сразу поняла ее Мэй. — И не хочешь ли ты сказать, что ураган действует совершенно бескорыстно? Только ради спасения попавшей в беду леди?
— Да нет, конечно, — усмехнулась Люс. — Я ее ему обещала. Для себя ураганчик старается…
И тут она затылком ощутила знакомое тепло, исходящее от широченной ладони.
Уж как пузатому монаху удалось кустами подобраться к десантницам совершенно бесшумно — этого Люс и Мэй понять не могли.
Мэй сразу встала в боевую стойку, но успокоилась, глядя, как монах в знак приветствия ласкает затылок Люс, а сама Люс, медленно повернувшись к нему, приятельски обнимает его за плечи.
— Ну, вот и встретились, — прошептал монах. Его левая рука перебирала волосы Люс, а в правой он держал длиннейшую хворостину, которой, очевидно, и пугал из кустов Серебряную Свирель.
— Это ты со всеми так здороваешься, братец Тук? — спросила Люс, мгновенно ощутив желание расслабиться, растечься киселем и решительно все позволить.
— Привычка, — пожал мощными плечищами братец Тук. — Ну, вовремя вы явились. Я уж не знал, как ее отогнать от этих балбесов. Они ее в тюрьму везут, а она им песенки распевает! А девица — золото! Уговор помнишь?
— Еще бы. Твоя работа? — спросила Люс, указывая рукой сквозь кусты туда, где разбирали завал.
— А то чья же! — приосанился монах. — Я же, когда ты полезла на стенку, никуда не ушел, а пристроился ждать. Еще мясника знакомого на дороге увидел, посидели, поговорили, поручил ему собачек в обитель отвести. А тебя все нет и нет. Ну, думаю, наломаю-ка я веток, сооружу роскошное ложе и подремлю, раз все равно есть нечего. А тут — гонец скачет. Очень мне это не понравилось — что из Блокхед-холла вдруг в Ноттингем гонца шлют. Ну, я его и перехватил. А поскольку грамотный, то понял, в чем дело. Побежал вперед, приготовил завальчик…
— А гонец?
— Гонец человек подневольный. Зачем его под наказание подводить? Это не по-божески, — строго сказал монах. — Послание я ему вернул, на коня его посадил, шлепнул коня по крупу — тот все понял и с места в галоп взял… А я рукава рясы закатал повыше и — за работу.
— Черт бы побрал эту Свирель… — пробормотала Люс. — Ну, что она время тянет? С чем она никак не может расстаться?
— Зря он отпустил гонца, — шепнула Мэй на ухо Люс. — Не нравится мне это.
— Гуманный поступок совершил, — вступилась за монаха Люс. — Гонец ведь — действительно подневольный… Нет, но почему она стоит, как пень, и не исчезает?
— А это что, тоже твоя сестрица? — братец Тук, поскольку уже начало светлеть, получил возможность разглядеть Мэй как следует и, разумеется, стал домогаться знакомства. — Смотри ты, темненькая! Ну, до той, светленькой, ей, конечно, по пышности далековато, но тоже — ничего, ничего! В теле, и, наверно, мяконькая!
— Попробуй! — предложила Мэй монаху напряженный бицепс.
— Ого! — искренне удивился монах. — Камень! Глыба! Скала! Утес! В ватаге такое не у каждого молодца найдется…
При этом его испытующие пальцы скользнули к налитому плечу десантницы, оттуда — ниже, и, наконец, улеглись на не менее крепкой груди.
— Сорок лет живу, а такое чудо впервые вижу! — изумился братец Тук. — Постой! Да не доспехи ли там у тебя?
— Нет, все свое, природное, — не стряхивая руки, ответила Мэй.
— И где ты только таких сестричек берешь? — осторожно начиная ласкать высокую грудь, спросил монах у Люс. — Одна другой краше! Одна другой пышнее! Уж я и не знаю, которую выбрать!
— Насчет этой уговора не было, — рассеянно ответила Люс, глядя сквозь кусты на дорогу и силясь понять — почему Свирель до сих пор не исчезла? Люс даже до того додумалась, что мог сломаться браслет, и прокляла жуткими словами бездельников из Института прикладной хронодинамики.
Между тем увлекающаяся натура монаха уже переключилась с округлостей Серебряной Свирели на не менее соблазнительные округлости Мэй. Казалось, он начисто забыл, что рядом пускает колоратурные трели потрясающая девственница. Бормоча на ухо Мэй какие-то явно банальные, но сильнодействующие комплименты, он уже добился того, что глаза Мэй сами собой закрылись. Она явно наслаждалась каждым движением его сообразительных пальцев — тем более, что плотная бархатистая ткань, в которую была затянута десантница, была эластична и не скрывала ни одной выпуклости ее тела, и опытный монашек мог пустить в ход все свои знания.
И вдруг братец Тук, встрепенувшись, отвел руку от груди Мэй, а другую — от ее бедра. Мэй открыла глаза, Люс повернула голову и вытянула шею. Все трое замерли, прислушиваясь.
— Скачут! — прошептала Люс.
— Человек десять, не меньше… — добавил монах.
— Они уже совсем близко, — и Мэй скользнула к самой обочине.
Оттуда она увидела, что к завалу с другой стороны подъезжает всадник, опередивший свой отряд.
— Вы люди лорда Блокхеда? — резко спросил он. — Шериф послал нас вам навстречу. Где узница? Велено ее немедленно доставить в Ноттингем. А то на гонца-то, оказывается, «зеленые плащи» напали, десять человек, еле отбился. Как бы они девицу отбить не вздумали!
