Саманта Хант - Изобретая все на свете
Очередь продвигалась через Брайант-парк так медленно, что Уолтеру казалось будто он целые геологические эпохи проползает через Нью-Йорк на брюхе. Индейцы, Джордж Вашингтон. Брайант-парк был прежде кладбищем бедняков. Уолтеру виделись груды грудных клеток под тонким слоем земли. Солдаты Федерации. Призывной бунт. Кристал-Палас. А клочок земли такой маленький. Через час Уолтер дополз до парадного крыльца библиотеки и прошел между львами. Р-р-р!
Внутри высокие потолки атриума подчеркивали его рост — или недостаток роста. Но библиотека была единственным местом, где он не прочь был почувствовать себя маленьким. Ему даже хотелось бы стать еще меньше, маленьким как мышка. Тогда он мог бы пробраться на все семь этажей закрытых хранилищ, неторопливо вгрызаться в книги, откусывать по кусочку от каждой страницы. Он поднялся по широкой каменной лестнице на третий этаж, к главному каталогу и читальному залу. Очень ласковая женщина приняла у него заявку на жюльверновский роман «Вверх дном». Он уже читал эту книгу, но перед бесчисленными карточками каталога растерялся и не смог решить, что же ему хочется прочитать.
Перед бесконечными стойками каталога Нью-Йоркской публичной библиотеки, как на берегу океана, мысли улетучивались из головы. В конце концов Уолтер решил выбрать что-нибудь знакомое. То есть он так думал. Когда через несколько минут ему принесли книгу, она оказалась какой угодно, только не знакомой. Он занял место в читальном зале — зал был больше целого городского квартала — и открыл титульный лист. Действительно, вверх дном! «Sans Dessus Dessus» — значилось на титульном листе. Уолтер переворачивал страницу за страницей, пытаясь разобраться в бессмыслице, открывавшейся ему. Тут были все старые друзья Уолтера — A, E, S, T, D, Y, U, N, Z и H, — но как будто руки у них росли из шей, позвоночники тянулись вдоль левой ляжки, глаза смотрели из дыр на ладонях, а ступни росли на макушках, неуклюжим подобием кроличьих ушей. Абсолютно ничего не понятно. Уолтер перевернул несколько страниц, пытаясь выжать смысл из французского текста, но вскоре принялся просто разглядывать читальный зал.
Читатели, сжимающие книги в твердых переплетах, наполняли пространство. Иные спотыкались, зачарованные высотой потолков настолько, что забывали смотреть под ноги.
— Вы знаете французский? — спросила она.
Уолтер уставился перед собой.
— Угу, немножко, — ответил он.
Почему он соврал? Он соврал потому, что она была красивая. Девушка, сидевшая прямо напротив Уолтера за читальным столом, рассматривала книгу у него в руках.
— Хм-м, — сказала она. — Французский…
Как будто в этом было что-то любопытное или подозрительное, или просто она знала, что он солгал. Может быть, она подумала, что он часто приходит в публичные библиотеки и пытается произвести впечатление на девушек, притворяясь, будто читает французские романы. Он присмотрелся к пачке книг на столе рядом с ней. «В поисках ацтеков: путевые заметки», «Геология Аппалачей» и «Волшебник страны Оз» Л. Фрэнка Баума.
— А вы, надо понимать, знаете ацтекский? — спросил Уолтер.
Она без запинки отозвалась:
— Ии. Тала майзи круппор кала хазалайд.
Она с каменным лицом обронила с губ последнее ацтекское слово. Уолтер представления не имел, настоящее или нет. И не знал, как ответить. Он даже не знал, существует ли вообще ацтекский язык. Воздух между ними сгустился. Она ждала реакции Уолтера. Он рассматривал ее черные волосы, закрученные в свободный круглый валик. Одна прядка выбилась из прически и свисала ей за ухо. «Ее ухо», — думал он. Оно было удивительным, как крошечная младенческая ладошка, неотразимым. Она наблюдала за ним, и Уолтер решился:
— Агг, сулеп канту фламмафламма ваину.
Полная чушь, с самыми лучшими намерениями. Он ждал, пройдет или нет.
— Вот именно, — сказала она и улыбнулась, как будто открыла ворота секрету, сдала неприступный город. — Я знала, что вы меня поймете.
«Фью! — подумал он. — Фью!»
— На самом деле я мало читаю, — сказала она. — Просто подумала, что мне может понравиться тот, кто читает много. Понимаете?
Уолтер онемел.
— Меня зовут Фредди, — сказала она.
«Конечно!»
Фредди, точнее Виннифред, вызывала беспокойство. Она захватила его. Уолтер считал, что она из высшей лиги, но счастливые — для него — обстоятельства заставили Фредди взглянуть на Уолтера по-другому. Ее сердце недавно испытало разочарование неким молодым человеком по имени Чарлз. Чарлз обладал многим: темными волосами, здоровьем, любовью к собачьим бегам, холодным темпераментом. К счастью для Уолтера, он ничего этого не имел. «Уолтер, — говорила она иногда изумленно, — ты такой добрый», будто доброта была редким сюрпризом. Фредди было восемнадцать, когда они с Уолтером познакомились в библиотеке. Она к тому времени встречалась с восемью ухажерами (по одному на каждый день недели, плюс утреннее свидание в субботу) и откровенно признавалась Уолтеру: «Мне нравятся мужчины». Но очень скоро между ними выросло что-то быстрое и яростное, что-то вроде тела, извивающегося в джутовом мешке. Она отменила все остальные свидания. Ей нужна была его доброта, а ему нужна была она вся.
Фредди склонялась к самому его уху и шептала: «Уолтер, Уолтер, Уолтер» — потому что им было что сказать друг другу, но для этого не было слов. Странные дела творились, когда Уолтер и Виннифред сходились вместе — дела, которые требовали внимания, которые намекали, что вселенная пытается сказать им: «Не принимайте этого слишком легко».
Их восемьдесят шестое свидание (Уолтер, кажется, все еще не веривший, что эта уверенная красота была рядом с ним, вел счет черточками в маленьком блокноте) застало Уолтера с Виннифред за обычным занятием — они обходили по периметру остров Манхэттен. Во время этих прогулок Уолтер по-настоящему полюбил ее. Эти прогулки совсем не походили на прогулки с Азором, потому что Азор в поисках сокровищ всегда упирался взглядом в землю. Фредди смотрела вверх, вниз, направо, налево. Она замечала вещи, которые большинство людей не замечает, и он был счастлив, что именно ему она указывала на своим маленькие диковинки: «Взгляни на тот голубой пакет, запутавшийся в прутьях забора, Уолтер» или «Смотри, как плывет небо в этих лужах!»
Ничто не было слишком мелким, чтобы удивить ее, и, когда Уолтер бывал с ней, грязный город наполнялся маленькими сокровищами.
— Твоя щетина как крошечный лес, — говорила она, когда Уолтер прижимал ее к себе. И у Уолтера дрожали колени.
В свое восемьдесят шестое свидание они прошли от самого причала у ее дома на Пятьдесят третьей улице до Чэмерс-стрит. Что именно случилось потом, трудно определить — возможно, забытая трубка или искра от керосинки, газеты так и не уточнили — так или иначе, пожар начался на фабрике Джозефа Сталлинга, поставщика «Лучших фейерверков для патриотичных американцев», и подобного фейерверка не знала история Америки. Нижний Манхэттен рокотал и вспыхивал волшебной силой такого количества пушечного пороха. Все дети из Бруклина, Куинса и Нью-Джерси взобрались на крыши или прижали носы к окнам, чтобы полюбоваться распускающимися зелеными цветами, алыми китайскими драконами и лиловыми колесами, взрывавшимися одновременно. Уолтер с Фредди из безопасного местечка на дальнем конце пирса, обнявшись, наблюдали огненное действо, изучая отражения взрывов в темной воде вокруг них. Шоу продолжалось больше часа, поскольку добровольные пожарные дружины, прибывшие на пожар, ничего не сумели сделать. И Уолтер понимал, что это знамение, возможно, недоброе, но Уолтеру было все равно, даже если ему предстояло прожить жизнь, сгорая, и сгорая, и сгорая, и сгорая. Он попросил Фредди выйти за него замуж, и небо взорвалось оранжевым и зеленым, лиловым и алым, когда она сказала ему: да, она будет его женой.
