Ольга Денисова - Берендей
– А она бежала?
– Да.
– Она упала, и ей было больно. Так?
Берендей кивнул. Он и предположить не мог, что ей было больно.
– Подставлять подножки вообще – это низкий поступок, из разряда мелких подлостей. Как правило, совершается людьми слабыми, которые в открытую действовать бояться. А теперь представь себе: ты бежишь, спотыкаешься и падаешь у всех на глазах. Падаешь смешно, и все вокруг смеются. Так было?
– Так.
– Представил себе, чтобы ты при этом почувствовал?
– Да.
– Ей было не только больно, но и стыдно. Она, наверное, даже заплакала.
– Нет! Она била меня портфелем по голове!
И тут же вспомнил, что в ее глазах и вправду стояли злые слезы.
– Молодец, девочка. Надеюсь, драться с ней ты не стал?
Берендей покачал головой. Он не дрался с девчонками.
А когда через пару недель в физкультурном зале на полу растянулся Сашка Петухов, и весь класс засмеялся, Берендей подошел к нему, протянул руку, помогая подняться, и крикнул:
– Ну что вы ржете? Сами не падали никогда?
Ему было очень жаль Сашку Петухова.
– Послушай, – спросил он у Андрея, когда они вернулись в кухню и сели за стол, – неужели тебе ни сколько не хотелось испытать себя?
Андрей равнодушно пожал плечами.
– Неужели ты, когда читал книги о поединках, не пытался представить себя на месте дуэлянтов?
– Может, и представлял. Только это были честные дуэли, а не то, что у нас с тобой.
– Да? По-моему, я предложил равные условия.
– Ага! Сам сказал, что белке в глаз с тридцати метров попадаешь. А сам предложил двадцать. Ну, и в чем равенство?
– Так я в белок из мелкашки стреляю, она нарезная. А из двустволки с десяти метров в человека попасть совсем не сложно, раза в четыре легче, чем с двадцати. Так что было честно. Я не знал, будешь ли ты в меня стрелять, а ты не знал – буду ли в тебя стрелять я. Тебе было тяжелей только в одном – у тебя был первый выстрел.
– Глупость это какая-то… – пробормотал Андрей.
– Не знаю, – пожал плечами Берендей, – может, и глупость. Но ведь ни у тебя, ни у меня, скорей всего, уже никогда не будет такой возможности.
– Ты что, жалеешь, что не убил меня? – вспылил Андрей, – Мог бы просто оставить меня медведю. Если я тебе так мешаю.
– Да не мешаешь ты мне, – усмехнулся Берендей, – неужели ты еще не понял?
– Ты уверен?
– Абсолютно. Но попробуй доказать мне, что я не прав. Только без оскорблений, пожалуйста. Никаких дуэлей больше не будет. Получишь по морде, и все.
– Пугаешь?
– Нет. Предупреждаю.
– Это одно и тоже, – стоял на своем Андрей.
– Для тебя – может быть, – Берендей приподнял брови, – если ты боишься отвечать за свои слова.
– А ты, я смотрю, не боишься? – усмехнулся Андрей.
Берендей сперва не понял, о чем он говорит, а потом рассмеялся.
– Нет, не боюсь.
– Интересно, что же такого надо сказать, чтобы тебе так разнесли лицо?
– А что, очень любопытно? Так я скажу. Чтобы ты не строил иллюзий. Если выражаться образно, я сказал: «Это моя девчонка». А ты приехал, чтобы заявить мне то же самое, но только ходишь все время вокруг да около. Так вот я и тебе скажу: это моя девчонка. И попробуй что-нибудь с этим сделать.
– Но ты… ты не имеешь на нее никакого права! – Андрей привстал.
– Ты можешь говорить все, что хочешь. Ты мог бы оспорить мое право, если бы согласился стреляться со мной. А ты только кидаешься абстрактными понятиями, а сделать ничего не пытаешься. Ты даже боишься сказать: это моя девчонка. Разве нет?
– Она – мой друг… Я хочу помочь ей.
– Вот видишь, – Берендей рассмеялся. Как только он сказал вслух то, о чем боялся подумать, ему стало легко и спокойно. И соперничество с Андреем совершенно перестало его занимать.
– Ах так? Тогда я вызываю тебя, – Андрей поднялся.
Берендей поднял брови и подумал: «А вот это уже интересно».
– Тогда объясни, за что?
– Я считаю твое заявление о том, что Юлька является твоей собственностью, оскорблением ее чести и достоинства. И готов их защищать.
– Прекрасно, – Берендей поднялся тоже, – я принимаю вызов. И оставляю право первого выстрела за тобой. Но выбор оружия – за мной, поскольку ты меня вызываешь.
– Да? И что ты выбираешь?
– Я выбираю двустволку без ремешка. – Берендей усмехнулся.
– Я не согласен на первый выстрел. Давай кинем жребий.
Берендей пожал плечами:
– Пусть будет жребий.
Он покопался в кармане и вытащил рубль.
– Кидай. Решка – я буду первым, ну, а ты будешь орлом… – Берендей протянул монетку Андрею. И не заметил ни тени колебания в его лице. Надо же, как ему удалось его зацепить… Он и не рассчитывал на такой результат. Ну что ж, назвался груздем – полезай в кузов.
Андрей тщательно потряс монетку между ладоней и кинул на стол. Она упала неудачно, прокатилась по столу и со звоном свалилась на пол.
Они оба нагнулись как по команде. Вверх смотрела цифра один. Берендей вздохнул с облегчением. Он не хотел быть первым. Он хотел проверить, будет Андрей стрелять в него или нет. Это было не совсем честно, но иначе поединка бы не получилось.
– Если ты думаешь, что я не стану стрелять, ты ошибаешься, – прошипел Андрей, – из-за каких-то моих дурацких слов я бы не стал этого делать. Но ради того, чтобы спасти Юльку, я не испугаюсь.
– Во мне тоже можешь не сомневаться, – заверил Берендей и кивнул.
– Если ты выстрелишь в воздух, я буду считать, что дуэль не состоялась, – сказал вдруг Андрей.
– А если я просто не попаду? – спросил Берендей.
– А ты можешь не попасть?
– Вообще-то это маловероятно, – усмехнулся он и кивнул на дверь, – пойдем?
Берендей снова вытащил оба ружья и одно протянул Андрею. Андрей уже понял, сколько оно весит, не уронил и на этот раз вышел первым. Берендею это понравилось больше, чем его жалкое топтание в прошлый раз. Пусть. Пусть Андрей вернет себе самоуважение, так безжалостно им растоптанное. Неприятный осадок от легкой победы растворился. Может быть, на этот раз он одержал куда как более важную победу?
Они оделись и спустились с крыльца.
– Прошу, – Берендей жестом указал на проведенную десять минут назад черту, а сам направился ко второй. Страха не было. Волнение, как перед школьным экзаменом. Отец наверняка не одобрил бы его затею. Рисковать жизнью ради бравады не стоило. А ради Юльки он уже рисковал, рисковал по-настоящему. Это у Андрея нет другого способа лишить его права на Юльку, кроме как убить.
Он подошел к черте на снегу и повернулся к Андрею лицом. И подумал, что все это и вправду мальчишество. Рисовка, не более.
– Начинай! – крикнул Берендей.
– Может быть, ты хочешь извиниться? – спросил Андрей.
