Ольга Денисова - Берендей
Скоробогатов молча подошел к крыльцу и так же молча пожал Берендею руку. Берендей кивнул, приглашая его войти. В сенях «большой босс» задел плечом висящий на стене пустой таз, отчего появление его в кухне сопроводил металлический грохот.
Он осунулся и похудел за эти пять дней. Подбородок подтянулся, щеки перестали свисать, а яркие и без того глаза стали глубже и нехорошо блестели, как у одержимого. Он уже не откидывался назад, а наоборот, ссутулился и поник. Теперь его трудно было бы назвать «большим боссом».
Берендей жестом пригласил его за стол, и Скоробогатов не заставил себя упрашивать.
– Я приехал убить медведя, – начал он без предисловий.
Берендей вздохнул. Если бы это было так просто!
– Я вас понимаю, – только и смог сказать он.
– Боюсь, ты плохо меня понимаешь, – махнул рукой Скоробогатов, – скажи, он вправду оборотень?
– Не знаю… – Берендей замялся.
Но тут некстати вмешался Андрей:
– Да!
– Так, – Скоробогатов слегка распрямил плечи и кивнул Берендею, – ты – молчи, ты все время врешь. Говори, пацан.
Берендей смутился. Вообще-то он очень редко врал.
– Я видел, как он превратился в медведя. Он голосовал на дороге, и я остановился. Он превратился в медведя и скинул мою машину в канаву.
Скоробогатов повернулся к Берендею:
– Ну? И дальше будешь врать?
– Нет, – Берендей вздохнул.
– У меня винтовка, с оптикой. Калибра 7,62. Хватит, как думаешь?
Берендей усмехнулся бы, если б не ощущение предстоящей трагедии:
– Он вчера вышел против шести карабинов этого калибра и двустволки двенадцатого калибра. И убил четверых.
– У меня серебряные пули, – мрачно сообщил Скоробогатов.
Берендей бы рассмеялся, но было не до смеха.
– Ему все равно. Хоть золотые. Поверьте.
– Значит, про то, что оборотня можно серебряной пулей убить – враки? – Скоробогатов не удивился, не смутился и не расстроился.
– Абсолютные, – Берендей пожал плечами.
– А может, ты опять мне врешь?
– Он умеет превращать его в человека! – опять некстати сунулся Андрей.
– Правда? – Скоробогатов заглянул Берендею в глаза.
– Нет, – ответил Берендей, – если бы я мог превращать его в человека, я бы не позволил убить столько людей.
– А что ты можешь? – Скоробогатов не повышал голоса, – И кто ты вообще такой, парень, а?
– Я – егерь, – тихо ответил Берендей.
– Ты опять мне врешь, – устало констатировал Скоробогатов, – хорошо хоть не хамишь. Я смотрю, кому-то ты дохамился…
Он слабо улыбнулся.
Берендей смутился и почувствовал, как загорелись щеки.
– Это ему… – он совершенно растерялся и не знал, что стоит говорить, а чего – не стоит, – медведю…
– Да? Значит, и впрямь можешь его в человека превращать?
– Нет. Я… У меня есть оберег. Если я встречаю его в человеческом облике, я могу сделать так, что он не обернется… не превратиться в медведя. На один час. Но для этого он сам должен превратиться в человека.
– Покажи оберег, – Скоробогатов властно протянул руку.
– Он только для меня, – Берендей покачал головой, – там моя кровь перемешана с его.
– А кто тебе его сделал?
– Сам.
– Опять врешь?
Берендей не хотел конфликтовать, но ему это стало надоедать.
– Послушайте. Я уважаю вас. Я понимаю ваше… отчаянье. Но я буду говорить только то, что считаю нужным. И не стану скрывать того, что может повредить вам. Более того, сообщу все, что может вам помочь. Вы поняли меня?
Скоробогатов усмехнулся:
– Ладно. Я понял. Семен сказал, что ты отличный мужик.
Он легонько хлопнул Берендея по плечу. По правому. Рука у него была тяжелая. Берендей еле сдержался, что б не выругаться.
– Извини, – Скоробогатов догадался, – я забыл. Сильно порвал медведь-то?
Берендей покачал головой.
– Так что ты мне посоветуешь?
Берендей задумался и сказал:
– Мне трудно что-то посоветовать. Я уже сообщил Семену, что не охочусь на медведей. Я говорил со старым медвежатником. Он сказал, что его можно взять только на рогатину. Человек пять-шесть для этого надо. И рогатины надо специально делать, покрепче.
– Да? Может, нас двоих хватит? Не побоишься?
Берендей покачал головой:
– Я не побоюсь. Только это самоубийство. Вес очень большой. Килограмм семьсот.
– А медвежатник твой?
– Михалычу семьдесят шесть лет. Куда ему с рогатиной. Даже не зовите его, а то ведь он пойдет.
– Жаль…
– А меня возьмете? – спросил вдруг Андрей, который ловил каждое слово в разговоре.
Берендей смерил его взглядом, так же как и Скоробогатов. И одновременно с ним сказал:
– Нет.
Отец никогда не говорил Берендею «ты еще мал». Сколько бы лет ему ни было. Он всегда позволял ему делать то, что делал сам. А если Берендею было это не по силам, он и сам это понимал, без обидных пояснений. Но сейчас очень хотелось сказать Андрею «Ты еще мал».
– Только если твои родители мне расписку напишут, что не возражают, – ухмыльнулся Скоробогатов.
– Я совершеннолетний! – возмутился Андрей.
– И давно? – спросил Берендей.
– Какая разница. С восемнадцати лет в армию берут.
– Ну, так лучше бы ты сходил в армию. Пользы было бы больше, – едко сказал Скоробогатов.
Берендею стало жаль Андрея, хотя насчет армии он был полностью согласен.
– Не обижайся. Медведь вчера убил четверых вооруженных людей из семи, а пятого тяжело ранил. Здоровых парней из службы охраны. Которые отлично стреляют. И если идти на него с рогатиной, потери могут быть еще больше. Если ты испугаешься или растеряешься, от этого не только твоя жизнь будет зависеть, понимаешь?
– Я не испугаюсь.
– Нет, Андрей. Это не игрушки. Тут нужна сила, физическая сила. И очень крепкие нервы.
– Ага! Значит, у тебя и сила, и нервы, а я – еще сопляк?
Скоробогатов разрешил их спор грубо и быстро:
– Да, ты еще сопляк. И не о чем говорить.
Берендей глянул на него то ли с осуждением, то ли с благодарностью. Потратить столько времени на то, чтобы заставить этого сопляка вести себя по-мужски, а потом рушить его иллюзии собственными руками.
– Ну так что, пойдешь со мной? – снова спросил Скоробогатов Берендея.
Берендей пожал плечами.
– Я пойду. Это мой участок. Это входит в мои профессиональные обязанности – отстрел вредных хищников. Только бесполезно это. Нам его не взять. Я держал его на рогатине, я знаю, что говорю.
– Семен тоже пойдет.
– Он сегодня сказал, что не пойдет ни за что.
– Да мало ли что он сказал, – отмахнулся Скоробогатов, – ты его не слушай, он пойдет.
– Есть еще одна вещь… – Берендей помялся, но решил сказать, – дело в том, что я не могу его убить.
