Эра Охотников - 2 (СИ) - Церковская Анастасия

Диедаро раньше не сидел верхом без седла, такая езда сильно отличалась, и держаться ногами за скользкие бока оказалось не так просто. А еще бутылки мотало из стороны в сторону под одеждой.

Он мчался не просто на какой-то лошади – Эльвира недвусмысленно намекнула, что конь этот с сюрпризом и опасен. Что даже засвечивать его другим изгоняющим не стоит. Не без причин.

Она не предоставила всаднику ни уздечки, ни хотя бы верёвки – конём нельзя было управлять. Чуть позже Диедаро понял, что жеребцу команды тео нужны как пятая нога, и куда идти, конь и сам прекрасно знает и видит – а ты прижми ноги к бокам покрепче и молчи.

Грач держался за гриву и, когда они пронеслись мимо луча от фонаря, случайно заметил, как сквозь тёмные волосы пробиваются светлые, золотистые. В новостях мелькал именно белый златогривый конь, а его нынешний облик – не более чем игра с рунами. Хотелось бы посмотреть на него в истинном обличии.

Конь неожиданно остановился, вздернул шею и замер. Если бы не эта самая шея, Диедаро бы улетел через голову от такого резкого торможения.

И Асик это очень хорошо почувствовал. На всякий случай тео замер вместе с ним.

И не зря.

Несколько преподавателей во главе с Лео Палесом, вооружившись серебряными колами, проходили мимо парка.

Конь удачно стоял в тени деревьев, в стороне от фонарей, а благодаря рунам и вовсе стал незаметен.

Слишком умный конь, Диедаро от этого становилось не по себе. Его лошадь Кларо тоже весьма смышленая, но она оставалась просто животным. Которая и фыркнет, и копытом землю рвать станет, если недовольна. А этот вёл себя так, словно чисто для вида притворялся, что он конь. Вероятно, так и было, поэтому Эльвира и не подпускала к нему никого.

Лютый или не очень, зверь доставил Диедаро к порогу поместья.

Диедаро осмотрелся и подошёл к двери, откупоривая тару с кровью. Вторую, скорее всего, она переда родителям на перекус.

Очень странные отношения у них. Любви нет и не было, а какая-то забота извращённая – пожалуйста.

Бесценная жидкость потекла по порогу, дерево жадно впитывало её. Диедаро сделал шаг и оказался внутри холодного и неприветливого дома.

Дверь оказалась не заперта.

Изнутри, на косяке двери, он увидел цепочку рун и остановился на ней взглядом, пытаясь разобраться, что за защита перед ним. Такие же знаки выцарапала у себя в комнате и последняя Эпопеева. Вход по приглашению хозяина. Хорошо, ведь тогда за ним никто не зайдёт следом.

Дом долго пустовал: протекала крыша, вечно влажные участки стен покрылись плесенью, а кое-где грибами покрупнее. Диедаро не видел ничего особенного, что было бы не свойственно дому охотника в Хольме. Из-за всепоглощающей темноты вообще мало что удавалось разглядеть. Тео поднял перед собой ладонь, и ту окутало голубое сияние.

У стены – детская кроватка с пыльной вязаной ящерицей внутри. Сперва тео подумал, что в этой крохотной кроватке когда-то спала Эльвира, но вспомнил, что она в городе никогда не жила. Взгляд скользнул выше, к пожелтевшим фотографиям на стенах.

Диедаро узнал молодую и весёлую кучерявую Мао. Она смеялась, держа на руках хмурого малыша. Мальчика. Тот самый Арсений, который похоронен под открытым небом вместе с вампиром. Мальчик смотрел прямо на него с каким-то ожиданием чего-то нехорошего, такой необъяснимо тяжёлый взгляд, который смогла передать чёрно-белая камера. В голубом мерцающем свете градус жути возрастал.

Тео пошёл дальше, разглядывая совершенно не роскошное убранство дома. Под ногами скрипел потрескавшийся пол. Обычные столы, кровати и шкафы, разве что много рун на них.

Эпопеевы в жизни ценили совершенно другие вещи. А в том, что не имело для них смысла, придерживались аскетизма.

В спальне родителей тоже встретилось много фотографий Арчибаля и Мао, их лошадей и убитых монстров.

Обойдя темные комнаты, освещаемые разве что фонарём вдали, со стороны живой части города, тео спустился в погреб со стеллажами. Они не ломились от бутылок, со всех полок пара-тройка только бы и набралась.

Диедаро стало любопытно, во что же вкладывали состояние Эпопеевы. Потому что в доме из ценного он увидел только золотую статуэтку грифона на полке над камином. Это не уровень семьи-основателя. Диедаро неоднократно слышал о головокружительном наследии Эпопея. Может, они живут на широкую ногу где-то в другом месте?

Задумавшись, Диедаро приподнял полусгнивший гобелен на полу. Под ним и вправду находился металлический люк с засовом.

Крепления и петли заржавели, но, приложив усилия, тео отворил проход. Крышка люка с грохотом ударилась об деревянный пол.

Диедаро всмотрелся в безмолвную темноту бескрайнего туннеля, резко уходящего вниз. Ступени давно прогнили и отвалились, остались только крепления, обозначающие, что когда-то тут находился спуск. Оттуда тут же пахнуло подземельем.

– Там кто-нибудь есть? – спросил в пустоту тео. Ответа не последовало.

Наверное, вампиры отлучились по делам, ждали ведь долго уже.

Чтобы не терять времени, Диедаро принялся разбирать руны, выцарапанные на крышке люка и вокруг него.

Стиль написания принадлежал Грачу, тут явно орудовал отец семейства. Все руны ровные, написанные по правилам. Никакой самодеятельности. С такими Диедаро мог разобраться. По внешнему контуру следовало нарушить целостность защиты, и тогда те, кто под землёй, смогут подняться сюда.

Присмотрев на полу ржавый гвоздь, тео перечеркнул им руну, замыкающую круг.

Вот и всё.

Теперь его миссия выполнена, и можно возвращаться.

Диедаро осторожно поднялся по ветхим ступеням и на выходе из погреба замер, почувствовав неладное. Тело изгоняющего не врёт, если опасность есть, оно предупреждает. Вот и сейчас, сердце пропустило удар и затем учащенно застучало, словно пытаясь вырваться на свободу. Тело окутал жар.

В глубоких тенях заброшенного дома не удавалось прочитать формы предметов издали, подсвечивая лишь рукой. Но у выхода Диедаро заметил две пары красных точек. Он не представлял, как они успели обойти его.

И до него тут же дошло, что для вампиров его жизнь значения не имеет. А ведь они очень голодны и злы на изгоняющих. А оружие Эльвира ему никакого не дала.

Диедаро отступил назад и начал подсвечивать предметы вокруг себя.

Хоть что-то острое! Ну хоть что-то?

Угольки глаз начали бесшумно приближаться.

Это конец!

Мысли в голове начали путаться и неконтролируемо предлагать сотни нелепых вариантов, как выйти из ситуации. На одном из них Диедаро зацепился, когда тени вампиров заслонили собой серый свет из окна.

Тео протянул им пузырёк крови Эльвиры.

– Пейте!

– Хм. Можно и так. Изящно выкрутился, Грач, – бледная рука потянулась к бутылке и вырвала её у Диедаро.

Мао пила жадно, Арчи, не мигая, смотрел на неё, ожидая своей очереди.

Диедаро молил всех богов, чтобы мать Эльвиры имела в себе силу воли и остановилась, оставив хоть пару глотков для мужа. Ведь если он останется голоден, то они с радостью раздерут изгоняющего на второе.

Отогнав дурные мысли, Тео сделал ещё шаг назад и упёрся в стену. Посмотрел на разбитое окно. Истлевшая от солнца и времени занавеска стала совсем прозрачной и дырявой, слабые порывы ветра трепали её из стороны в сторону. Она стучала об раму, нагнетая назойливым и нервирующим звуком.

А ещё за ней мерещились зелёные огоньки глаз коня. Или не мерещились...

Проклятая занавеска!

Диедаро сжал кулаки и перевёл взгляд на вампиров. Мао всё же смогла остановиться и передала бутылочку Арчи. Но на тео она продолжала смотреть как на кусок мяса.

– Она не придёт, – прошептал Диедаро. – Я сделал, что она просила. Я ухожу.

Бледная рука с длинным когтем указала на стол.

Перед глазами Грача пронеслась вся жизнь. Если вдруг, каким-то чудом он выберется отсюда и вернётся назад, Эльвире он выскажет всё! Изгоняющие сероволосые с рождения, а если бы не были, то Диедаро бы точно за сегодняшнюю ночь поседел.