Mona Lisas Nemo - Полнолуние
— Жить будет, — изрёк тогда следопыт, — мы ошиблись в лесу. Раны не на столько уж и серьёзные, просто крови было много. — И не став осматривать оборотня дальше, следопыт поднялся наверх под недовольные возгласы товарища, которому предстояло дежурить в подвале.
Когда Марк покинул подвал, он сел за стол, за которым уже отдыхали остальные.
Наверху Агнуса и Мону проверили на раны от когтей оборотня. Они оказались "чисты" и быстро оделись.
Пёс, живущий в хижине вместе с хозяевами, боязливо забился под кровать Моны. Её он любил больше остальных: та часто чесала ему живот. Теперь Дик распластавшись, тихо лежал на деревянном полу, он почуял запах оборотня, что пугало его как ничто в мире. Конечно, от пса не было никакого толку, но следопыты уже не могли представить свою жизнь без присутствия больших доверчивых глаз, к которым так привыкли. Обычно пёс, когда следопыты возвращались без оборотней, с громким радостным лаем встречал их после тяжёлого дня.
— Мы вас начали искать ещё перед рассветом, — начал рассказывать Агнусу один из товарищей. — Но, как вам и самим хорошо известно, так и не нашли. Почему вы отклонились от намеченного маршрута?
— Этот маршрут пролегает в слишком безопасных местах, нам нужно углубляться дальше в лес, и я оказался прав! — Победоносно изрёк Агнус. — Мы подошли к ним настолько близко, насколько это вообще когда-либо удавалось.
— Конечно, — Марк усмехнулся, — попали в их замок? Ну и как там, путешественники, в загадочном далёком крае?
— Мы и представить себе не могли, — Агнус доверительно подался вперёд, — сколько их там. Тысячи! Вы понимаете?
— Нереально, — Марк шумно выдохнул, — ты уверен?
— Ты бы видел их замок. Я это даже не могу описать. Но одно знаю точно, когда они захотят напасть, используя все свои силы, то мы вряд ли выиграем в этой войне.
Марк откинулся на спинку стула, предаваясь тяжёлым размышлениям.
Присутствующие, все без исключения, нахмурились.
— Куда они вели вас? — спросил с виду невзрачный следопыт, чуть ниже среднего роста, который, однако, был очень ловок, проворен и ему не было равных в искусстве выживать. — И почему они вас не убили сразу.
— Наверно, собирались загрызть подальше от замка, — предположил Агнус. — Но я точно не знаю, они делают много того, чего нам не понять. Но не это сейчас самое главное, такое стечение обстоятельств просто великолепно. Сын господина…
— А как по мне, будь он чьим угодно сыном, — возразил Марк. — Да ты, дорогой друг, видно хочешь просто отомстить за свои злоключения. Я ведь тебя хорошо знаю. У тебя на лице написано.
— Это точно, — подтвердил другой. — Агнус, нам нужно было убить его в лесу, к чему лишняя обуза? Конечно, испытать оружие это бы неплохо, но у нас, как видишь. — И он указал рукой в сторону, где лежало тело зверя, которое должно было принять человеческий облик с рассветом. — И так куча проблем. Испытание оружия, это сейчас даже не второстепенно.
— Уже не важно, раз мы принесли его сюда. Что теперь спорить о целесообразности моего решения? — спросил Агнус, обведя всех таким взглядом, что любые разглагольствования тут же прекратились.
На протяжении пятнадцати минут следопыты сидели за столом, замёрзшие и недовольные. Когда они отогрелись один из них, Арнольд, встал из-за стола и подошёл к оборотню, собираясь внимательно изучить того.
Он включил яркую лампу, которая, мерцая, освещала этот угол. Надел хирургические перчатки и навис над телом.
— Ну что я могу сказать? — начал сосредоточенно Арнольд. — Никаких видимых ранений я на нём не вижу. Абсолютно ничего. Да и с виду это такой же оборотень, как и все, что нам встречались. Только вот мышечная масса у него несколько больше, да и когти с клыками наверняка были предметом гордости. Он очень силён, но думаю, у тебя уже была возможность убедиться в этом. — И Арнольд кивнул Агнусу.
— Так от чего он умер? — спросил Марк.
— Боюсь, без вскрытия мы не выясним, — Арнольд выпрямился. — В пасти у него тоже ничего не застряло, передадим его в центр, там есть подходящие технологии. А мы, если вы не забыли, на краю леса, где кроме ламп ничего не говорит о реальности, да и те подкачивают. Сам я его разделывать и устраивать кровавый фонтан не собираюсь.
Всё это время Мона стояла в стороне, не участвуя в общем разговоре.
— О вас теперь будут складывать легенды, — отметил Марк. — Два следопыта, которые побывали в замке оборотней и вернулись оттуда живыми.
— Да, — задумчиво протянул Арнольд, накидывая на оборотня простыню. — Что скажешь, девочка?
— Что? — хрипло переспросила Мона и откашлялась, возвращая себе голос.
— Отдыхай уже, — махнув на неё рукой, сказал Арнольд. — Хороший отдых живо вернёт тебе силы, а то на тебе лица нет.
— Ели бы на тебя напал оборотень не в полнолуние, на тебе бы тоже лица не было, — вмешался Марк. — Иди, иди, поспи.
Мона послушно ушла в другую комнату, а уже оттуда направилась в подвал. Спустившись вниз, она осторожно притронулась к сидящему там следопыту, который от скуки решил вздремнуть.
— Да, что? — встрепенувшись, спросил следопыт, устремляя добрый взгляд на Мону.
— Там все обсуждают сегодняшние события, — ненавязчиво сообщила Мона. — А ты сидишь здесь. Вот я и подумала…
— Уж это верно сказано, — перебил её следопыт. — Я как всегда должен заниматься самой скучной работой. А всё из-за глаз. Я разгадал секрет следопытов: чем суровее ты смотришь по сторонам, тем значительнее получаешь задание.
Мона слабо улыбнулась, чем вызвала в ответ широкую улыбку мужчины.
— А у меня, как известно, глаза в гневе даже ребёнка не испугают, — прокомментировал он.
— Присоединяйся к ним? — и Мона снова попыталась улыбнуться. — А я посижу здесь. Мне всё равно не спиться, я и засыпать не хочу.
— А-а, кошмары, — с этими сочувственным восклицанием следопыт оторвался от стула, при этом на его лице отражалось явное довольство ходом событий. — Это проклятие всех следопытов. Чем чаще мы встречаемся с оборотнями, тем чаще боимся закрывать глаза на ночь.
Следопыт поспешно ретировался из подвала, напоследок подмигнув своей коллеге и дав ей ключ от камеры. И когда он скрылся с глаз Моны, та заняла его место. Мона, не шевелясь, сидела на стуле, устремив взгляд вперёд.
Прошло где-то около двух часов, когда Мона заметила, что Себастьян пошевелился. Она поднялась со стула и, подойдя к камере, отперла замок. Войдя внутрь, она опустилась на колени перед лежащим там Себастьяном.
Прислушиваясь к голосам сверху, Мона убрала пряди каштановых волос с его лица. От её прикосновения он приоткрыл глаза.
