Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Ленка мягко взяла мои руки в свои и отстранилась.
— Вставай, нужно выбираться отсюда.
Я перекатился на спину и с минуту лежал, выбирая из запечённой обугленной земли память полыхавшего здесь пожарища.
— Это ты сделала? Я имею в виду, землю?
Лаврентьева кивнула.
— Колдун оказался настоящим Принцем Тьмы, я едва не погибла, сражаясь с ним.
— Судя по размерам пепелища, силы у тебя через край.
Я с трудом поднялся и направился к рощице. Там, в отличие от места прошедшей битвы, светило солнце и в воздухе не носились частички золы.
— Что ещё за принц тьмы?
— Порождение смерти. Дьявол, если хочешь. Не задумывался, почему в легендах и религиях разных мирах у разных народов обязательно есть нечто разрушающее свет и доброту?
— Потому что без тьмы нет света.
— Потому что Тьма существует. У неё тысячи имён: Сатана, Бафомет, Хаборим, Молох, Дагон, Тянь-мо, Оуйшейрен… Тьма наступает. Принц — её посланник, один из многих, и он говорил о Последнем пророчестве. Люциус прав: зеркальный цветок с тремя лепестками — это наверняка Камень преткновения.
— А что за последний наследник земного царства?
— Надо полагать, Власилиан, — пожала плечами Лаврентьева. — Других принцев здесь нет.
Мы вышли в рощицу, и я блаженно улыбнулся. Солнце дарило тепло, и я закрыл глаза, пополняя запасы энергии и магии. Насытившись, потянулся невидимым щупом к Ленке, передавая часть силы ей. Всё-таки мне повезло с магией огня. Лаврентьева свои силы могла пополнять только ночью, от света Луны или звёзд. В пасмурный день я лишался своего преимущества, но всё равно мог забирать энергию от воздуха, земли, наконец, животных, а она не могла. Но сила её, судя по размерам выжженной земли в поле, впечатляла.
— Значит, теперь мы идём к Власилиану? — полуутвердительно спросил я.
Ленка кивнула. На её лице, как ни старался, я не нашёл ни тени сожаления, ни тени отвращения, значит, она не против повидаться с «женихом». Я обогнал девушку на пару шагов и стиснул зубы. Что ж, всё к тому и шло. Придётся тебе, товарищ Пономарёв, наблюдать за встречей разлучённых влюблённых. Интересно, они сразу бросятся в объятья друг друга или всё же постесняются? В любом случае, их лица скажут достаточно.
Мы вышли из рощицы и направились к городу.
«Изнутри» столица мне не понравилась ещё больше, чем когда я смотрел на неё издалека. Всё здесь казалось искусственным, неестественным, как профессиональная улыбка кинозвёзды. Мостовая подметена, фасады домов украшены цветами, по обочинам не было ни соринки, словно город готовился встретить президентский кортеж. Заборы и те были в порядке, я не нашёл ни одной отсутствующей или криво прибитой доски, а единственное пугало, увиденное мною в одном из дворов, горделиво носило вполне приличную рубаху и новенькую соломенную шляпу.
Неизвестно почему, это нервировало, а Ленка то и дело улыбалась и показывала пальцем то в одну, то в другую сторону.
— В том домике, за которым начинается кладбище, мы провели первую ночь. Помню, жутко боялась, что в окошко заглянет призрак, потому что хозяйка рассказывала о бродячих душах двух её погибших братьев. Вон там ко мне пристал верзила, пришлось ему хорошенько наподдать, чтобы помнил, как вести себя с дамами. А там таверна «Заверни на огонёк». На местном наречии это звучит лучше — «Каэнторвен». Там я встретилась с Хомой. Он лично продал мне кое-какие вещички. Я-то, глупая, радовалась, что облапошила простака, а на деле, всё так и задумывалось.
— Слушай, — я удивлённо поднял брови. — Я как-то раньше не задумывался! А ведь и правда! Куда девается языковой барьер? Я побывал уже в пяти… нет, в шести мирах, считая Бюро, и везде отлично понимал, что мне говорят. Как это получается?
— Над этим работает целый Отдел коммуникаций. Буду курсовую писать, объясню, но процесс не так прост, как может показаться, это не «прошептал заклинания, и все друг друга поняли», там целая система.
— Но как получилось, что я понимал речь, если Бюро не планировало моего перемещения? У короля Радомира и мысли не возникло, что я не местный!
— Значит, тот, кто переправил тебя в мир Торна, хотел, чтобы тебя понимали.
— То есть, хотел, чтобы меня приняли за младшее высочество, королевича Ивана?
— Скорее всего, да.
Мы прошли по главной улице мимо большого базара. Женщины в длинных юбках и цветастых шалях продавали яблоки и домашнюю выпечку, угрюмые бородатые мужчины выставили на обозрение плетёные корзины, вяленое мясо и огромные, с подушку, чёрные головы подсолнечников, а ребятня сновала между рядами, пробуя кислую капусту, маринованные грибы и семечки.
На базарной площади выступали скоморохи. Человек на ходулях играл серебристыми кольцами, одноногий инвалид жонглировал зажжёнными факелами, красивая брюнетка в блестящей юбке и откровенном топе, приседая и улыбаясь, ходила между зрителями с шляпой, собирая пожертвования.
Мы протиснулись сквозь скопление людей, глазеющих на представление, и снова вышли на главную дорогу. Она вела ко рву, огороженному невысоким забором. У места, куда опускается подъёмный мост, дежурили двое солдат в серо-зелёной форме. Фуражки сверкали пришпиленными к ним металлическими знаками отличия, изображающими не то горных козлов, не то баранов. На остриях алебард болтались чёрные ленты.
— В королевстве траур, — качнула головой Ленка. — Значит, король отдал концы.
«Очень приятно, — промелькнуло в голове. — Теперь его высочество принц Власилиан превратился в его величество и стал завидным женихом».
Мы подошли ближе, и стражники скрестили алебарды, преграждая нам путь. Хотя идти дальше некуда — мост был поднят.
— Я думал, тебя узнают, — шепнул я Лаврентьевой. — Всё-таки ты их спасительница.
— Я тоже думала. Эй, доблестные стражи, проводите спасительницу королевства, посланницу совета Пяти мечей, к его величеству.
— Не положено, — буркнул правый.
— Никак не можем, — гаркнул левый.
— Ну что за балбесы. Вы что, не видите, кто перед вами? Не узнаёте?
— Видим, — буркнул правый.
— Узнаём, — гаркнул левый. — Но проводить не можем. Его величество никого не принимает.
— У нас траур.
— Видим, что траур, — не сдавалась Ленка. — Но мне очень нужно поговорить с его величеством.
— Не положено.
— Никак не можем.
— Попугаи, — выругался я и поманил Ленку в сторону. — Слушай, может шарахнуть по ним огненным смерчем? Живо пропустят.
— Если и пропустят, то только в тюрьму. Нужно искать другой вход.
— А у тебя нет амулетика на этот случай? Приказного, вроде «подчиняйся и делай, что говорят» или «выполнять, твою мать!»
