Ричард Байерс - Нежить
Пришел ли Аот один? Возможно, да, но Маларк в этом сомневался. Более вероятно, что за шпионом, скрываясь за кустами и деревьями, украдкой следовал кто–то ещё, готовый ударить ему в спину, если он станет сопротивляться аресту. Он прислушался, пытаясь определить местонахождение потенциального неприятеля, и одновременно одарил боевого мага улыбкой.
— Добрый вечер. Как твои глаза?
— Я знаю о твоем предательстве, — произнес Аот. — Мне в руки попал один из написанных тобой свитков.
— Это какое–то недоразумение.
— Не держи меня за идиота.
— Ты прав. Мне не следовало тебя недооценивать, и я приношу свои извинения, — у Маларка не было причин ставить под сомнение остроту своего слуха, но он до сих пор не мог определить, имелся ли у Аота сообщник. Возможно, нет. Но, с другой стороны, если боевой маг заручился помощью Зеркала, то призрак при желании был способен передвигаться совершенно бесшумно. — Есть ли смысл взывать к нашей дружбе?
— Нет. Мне претит сама мысль об этом, но я собираюсь исполнить свой долг. Будь все проклято, почему ты предал нас именно тогда, когда у нас появился шанс выиграть войну? Что такого способен дать тебе Сзасс Тэм, что не под силу Дмитре Фласс?
Маларк вздохнул.
— Все сложно.
— Как пожелаешь. Уверен, во время допроса ты обо всем расскажешь. Проследуешь ли ты со мной по своей воле? Этим ты сможешь облегчить свою участь.
— Хорошо. Отведи меня к Дмитре.
— Нет. Она питает к тебе слабость. Конечно, она является зулкиром, и я сомневаюсь, что сентиментальные чувства помешают ей рассуждать здраво и у тебя получится её заболтать, но я предпочел не рисковать понапрасну. Я показал доказательства твоей вины Неврону, и приказ о твоем аресте отдал он. Он первым допросит тебя и привлечет остальных членов совета лишь тогда, когда сочтет нужным.
— Хорошо, — Маларк сделал шаг вперед. — Но перед этим не удовлетворишь ли ты мое любопытство? Что натолкнуло тебя на подозрения? — Некоторым людям было непросто одновременно говорить и следить за оппонентом. Если шпиону удастся отвлечь Аота, то, возможно, он сумеет нанести первый удар прежде, чем с наконечника копья боевого мага сорвется заряд магической силы.
Или нет. Маларку нечасто попадались воины, чье мастерство вызывало у него искреннее уважение, но командир Грифоньего Легиона входил в их число.
Значит, для одного из них этот бой вполне может закончиться достойной смертью. Но при мысли об этом Маларк почувствовал непривычные колебания. Он все ещё хотел умереть, но также хотел поучаствовать и в будущих событиях.
— Извини, — произнес Аот, — но я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — направив на шпиона копье, он сошел с дороги, давая своему противнику возможность двинуться вперед, и тогда Маларк услышал, как слева в траве что–то шевельнулось.
По крайней мере, теперь ему было известно, где находится его второй противник, и, возможно, он окажется менее опасным бойцом, чем Аот. Повернувшись, шпион бросился туда, откуда раздался этот слабый звук.
Увидев Барериса, он слегка удивился. Он думал, что бард с боевым магом находятся в ссоре, но, очевидно, они уладили свои разногласия. С одной стороны, это оказалось не очень хорошо, ведь Барерис тоже являлся воином, с которым нельзя было не считаться.
К счастью, внезапный маневр Маларка застал обоих наездников врасплох. Сорвавшаяся с наконечника копья Аота вспышка прошла через то место, где шпион находился секунду назад. Барерис выхватил клинок, но недостаточно проворно. Одной рукой отведя лезвие в сторону, Маларк приблизился к барду и ребром ладони ударил его в грудь.
Барерис отклонился назад, так что удар потерял большую часть своей силы. Вместо того, чтобы раздробить ребра, осколки которых вонзились бы в сердце и легкие, он лишь заставил его зашататься и отступить.
Устремившись к двери, находившейся в восточной стене сада, Маларк оглянулся. Ближе всего к нему сейчас находился Зеркало, чей призрачный силуэт сейчас представлял собой точную копию Барериса, и огромный волк, который мог быть только Таммит Ильтазиарра. Аот с бардом стояли гораздо дальше. Боевой маг огибал деревья и прочие препятствия, мешавшие ему швырнуть в цель заклинание, а Барерис все ещё не пришел в себя. Задыхаясь, он прижимал руку к груди.
Перевес на их стороне оказался даже больше, чем шпион предполагал с самого начала. Но, учитывая, что ему удалось вырваться из их окружения, возможно, у него все же был шанс. На случай бегства Сзасс Тэм дал ему одно заклинание, строго–настрого проинструктировав, как его следует использовать, чтобы не пострадать самому.
Он решил, что сейчас как раз наступил подходящий момент, чтобы им воспользоваться. Открыв потайной карман на поясе, он вытащил черную жемчужину, бросил её в преследователей и развернулся обратно. Шпион рванул ручку двери, но та оказалась заперта. Выбив её, он устремился прочь.
* * *Таммит понимала, что Барерис и Аот надеялись взять своего друга под арест, не причиняя ему вреда и не унижая его достоинство. Именно поэтому, отыскав его, они не стали тут же швыряться в него заклинаниями и не прихватили с собой отряд легионеров. Той частью своей натуры, которая ещё помнила о том, что такое любовь и сопереживание, она чувствовала, что могла бы поступить так же, хотя её вампирская сторона и сочла своих союзников идиотами.
Теперь же она больше не испытывала никаких колебаний. Попытка бегства шпиона окончательно заткнула то, что могло бы сойти за её человечность, и пробудила её хищнические инстинкты. Когда она устремилась за ним, у неё осталось единственное желание — подсечь ему ноги, впиться в него клыками и жадно высосать всю его кровь. По правде говоря, потребовалось все её самообладание, чтобы не прикончить его на месте, но Неврон хотел взять его живым.
Когда он обнаружил, что дверь заперта, она по–волчьи оскалилась, увидев, что преграда задержит его достаточно надолго и она успеет до него добраться. Но внезапно он швырнул на землю небольшой темный камешек.
Учитывая, что упал он в траву, он не должен был разбиться. Но это все же произошло, и из него выплеснулась тень. Она разделилась на множество оборванных, парящих в воздухе силуэтов, которые принялись приближаться к ним, завывая и бормоча.
Сознание Таммит начало затуманиваться, и она напрягла волю, чтобы снова обрести ясность мыслей. Ей это удалось, и тогда она узнала этих существ — то были аллипы, безумные, одержимые жаждой мщения духи самоубийц. Чтобы прикрыть свое отступление, Маларк вызвал чрезвычайно скверный арьергард.
Прикосновение этих тварей было ядовитым, и для начала она снова превратилась из волчицы в женщину. Если уж ей предстоит с ними сражаться, то лучше делать это с помощью меча.
