Абрахам Меррит - Лик в бездне
Грейдон страстно желал узнать, что это за праздник Созидателей снов. Его как огнем жгло — быть свидетелем празднества.
Он решил, что так или иначе, а своего добьется. О своем решении он сказать Суарре никак не мог — боялся, что либо она своей маленькой ножкой непреклонно растопчет его мечту, либо будет настаивать, чтобы они пошли вместе, несомненно, мало думая об угрозах Ластру и об объявлении Матерью Змей войны. Он задумался, не может ли он лестью склонить Адену к тому, чтобы она придумала какой-нибудь способ провести его на праздник, но быстро пришел к заключению, что Адена даже еще быстрее придумает способ посадить его под замок, а ключ запрячет подальше.
Повелитель Глупости? Обратиться с подобной просьбой к Тиддо — идея безрассудно храбрая, но со времени их совместного дела в Пещере Утерянной Мудрости Грейдон понял, что на какого бы рода глупость ни был способен Тиддо, но только не на такого рода. Несмотря на то что Грейдон все же не собирался пропустить Ладнофакси.
Он снова начал обдумывать проблему, и в это время Мать послала за ним. Он нашел ее оставшейся в одиночестве в завешенной гобеленами комнате. Большие диски куда-то исчезли, как и большинство других принесенных ими вещей.
Ее глаза ярко блестели, шея волнисто изгибалась, слабо светящиеся кольца безостановочно двигались.
— Ты так отличаешься от всех, с кем я так долго встречалась, что выбил мои мысли из их обычного русла и освежил их, — сказала она. — Я знаю, насколько невыразимо странным должен казаться тебе Ю-Атланчи, а я, вероятно, в нем то, что наиболее странно. Но кажущееся тебе таким странным, мне-то слишком хорошо знакомо, а то, что для тебя повседневность, для этих людей — совершенная фантастика. Да, а многое — даже для меня. Я отказываюсь от своего уединения, которое одновременно и сила, и слабость. Взгляни на дело своими глазами, Грейдон. Подумай так, как мыслите вы, чужестранцы, как ты расцениваешь ситуацию, в которую мы попали? Говори свободно, не думая о том, что можешь обидеть меня, дитя мое.
Как она и приказала, он заговорил свободно о застое и косности Старой Расы, о ее сползании к жестокости и к бесчеловечному безразличию, и в чем, как он думает, причина этого, и что, как ему известно, создание таких тварей, как человеко-ящеры, — порождение чудовищной злобы, а циничное извращение научных открытий привело к созданию человеко-пауков. И что хотя, по крайней мере, урды должны быть истреблены, однако сами по себе они не виноваты. Не виноват даже Ластру и его народ. Вина лежит на тех, кто стоял у истоков безжалостной эволюции, приведшей к появлению монстров.
И наконец, он рассказал о том, как боится схватки с динозаврами, как видит все уничтожающий вал верховых Ксинли, а следом рвущие клыками и когтями волны урдов.
— Но ты ничего не сказал о Нимире. Почему? — спросила Мать, когда Грейдон закончил.
— Мать, я ничего не сказал и о вас, — ответил он. — Я говорил только о том, что я знаю, а я ничего не знаю о том, каким оружием, какой мощью обладаете вы двое, но думаю, что извечный исход будет определен — урды и Ксинли, Ластру и Ригер, Хаон и я сам — пешки, которые можно не принимать во внимание. Результат зависит от вас двоих.
— Это правда.
Женщина-Змея кивнула.
— Мне хочется знать, что удалось Нимиру забрать из пещеры. Там была одна вещь, которую, я надеюсь, он обнаружил.
Ее глаза злобно сверкнули.
— Еще больше я надеюсь, что, обнаружив, он ее использует. Это даст ему тело, которого он так жаждет, Грейдон. Однако результат ему, может быть, не понравится. Что касается остального — не слишком бойся Ксинли и урдов. С ними справятся мои крылатые Посланники. А вы все — не так уж незначительны, как полагаете, Грейдон. В конце концов, я могу отметить твой меткий глаз и твердую руку. Но в основном ты прав. Исход зависит от меня и Нимира.
Она погрузилась в молчание, рассматривая его, а затем сказала:
— Что касается остального, разве сама Природа не экспериментирует постоянно с жизнью? Сколько образцов более чудовищных, чем все, что ты здесь видел, создала она, а затем цинично — как ты обвиняешь нас — уничтожила их! И каких отвратительных, рыскающих в поисках добычи чудовищ еще не создала Природа в своей лаборатории?
Почему же нам, являющимся частью Природы, не последовать данному ею для нас примеру? Что касается Старой Расы и во что превратились люди этой расы… Коли вы спасли другому человеку жизнь, излечили его от болезней, то несете ли вы ответственность за то, что он впоследствии сделает? Если он кого-то убивает, пытает, значит, вы тоже убийца и пыточных дел мастер? В определенных условиях, под давлением необходимости, мои предки избавили этот народ от Смерти. Во всяком случае, если бы мы этого не сделали, то люди плодились бы так, что на заполненной их толпами Земле скоро не осталось бы места, чтобы поставить ногу. Мы избавили их не только от Смерти, но и от болезней. Мы отдали в их руки наше великое знание. Наша ли вина, что, как оказалось, они не заслужили этого?
— И выстроили вокруг них барьер, чтобы они не смогли использовать полученные знания! — сказал Грейдон. — Человек развивается, преодолевая препятствия, а не в теплице!
— А значит, барьер не был препятствием? — резко спросила Мать. — Если они того достойны, почему же они не преодолели барьер?
Грейдон ничего не ответил.
— Но один вопрос благодаря тебе прояснился, — сказала она. — Если я одержу победу над Нимиром, то уничтожу урдов и оставлю в живых лишь немногих из Старой Расы. Эти ошибки должны быть исправлены и уничтожены — как Природа все время исправляет и уничтожает свои ошибки. Болото будет очищено.
Она взяла зеркало, пригладила волосы, потом отложила его прочь.
— Кризис близок. Возможно, он произойдет сегодня вечером. Несколько часов назад в городе появился Ластру. Он важничает, необычно самоуверен, более заносчив и хвастлив, чем когда бы то ни было. Бравада ли это? Я так не думаю. Он что-то знает о завариваемой Нимиром каше. Хорошо, пусть его! Но я хочу знать, что забрал Нимир. Я пыталась это увидеть, но не смогла. Он заблокировал мой взгляд. Он что-то нашел. Хочется мне знать: если я рискну…
Она положила руку на лоб Грейдона, наклонившись вперед. Он ощутил мгновенное головокружение. Вращаясь, он летел над озером. Он оказался в красной пещере Тени. Но что случилось? Ржавый свет сделался плотным, непроницаемым. Он хлынул к Грейдону и окутал его, словно туман. Грейдон ничего не мог видеть.
Он снова оказался рядом с Матерью Змей и покачал головой.
— Я знаю, — сказала она. — Я послала твой взгляд вместе со своим в надежде, что твоя чувствительность к Тени позволит твоему взору проникнуть туда, куда не может проникнуть мой. Но ты увидел не больше, чем я. Хорошо…
