Абрахам Меррит - Лик в бездне
Разум Грейдона вынырнул из волн захлестнувшего его ужаса, и ему показалось, что Повелитель Глупости намеренно издевается над Нимиром, для того чтобы потянуть время или, может быть, с какой-то иной целью. Но Темный всерьез принял насмешку и кинулся на Тиддо. Тот едва успел вовремя заметить ловушку, едва успел, спотыкаясь, уклониться от все пожирающего кольца. Уничтожив все, что было на его пути, кольцо исчезло.
На непослушных ногах Темный отступил в остановившуюся толпу. Тут же среди человеко-ящеров началось движение. Соскользнувший по лестнице вслед за Суаррой Грейдон увидел, что люди-ящеры, суетясь, начали здесь и там тянуть, тащить, вытаскивать, а Тень, плотнее натягивая на себя чужое тело, подгоняла их. Беготня вне пределов расширяющегося круга усиливалась.
Все громче звучала огненная колонна, все быстрее делалась ее пульсация. Все быстрее отрывались от нее кольца, пылавшие фиолетовым пламенем, и становился шире круг пустоты.
Схватив за руку Суарру, Грейдон побежал. Голова его была повернута к столбу, он не мог отвести глаза от этого невероятного зрелища. Круг пустоты дотянулся до корабля. Корабль исчез! Еще кольцо…
Оно докатилось до шеренги нагруженных ящиками человеко-ящеров, и они исчезли!
Грейдон услышал, как завыл Нимир. Суарра тащила Грейдона, Повелитель Глупости подталкивал его в спину. Грейдон оказался в проходе. Вход закрылся. Грейдон шел с ними, ничего не видя, не слыша, бессильный перестать видеть то, от чего ему только что удалось оторвать взгляд.
Комната Матери Змей была так загромождена спасенными сокровищами, что между ними было трудно протиснуться.
Мать открывала ящики и рылась в них.
В ее волосах искрилась нитка драгоценных камней, вокруг талии и между ее маленьких грудей тоже спадали камни.
Мать полюбовалась собой в зеркало.
— Сейчас я, пожалуй, более красива, чем когда-либо прежде, — радостно сказала она. — По крайней мере я могу быть удовлетворена этим, ибо никогда ничего более прекрасного у меня не было. Суарра, дитя мое, я так рада, что ты нашла эти драгоценности! Я всегда намеревалась подарить их тебе.
Затем она в насмешливом изумлении воздела руки:
— Тиддо, где твоя одежда? Прийти в таком виде — и это в твоем возрасте!
— Клянусь твоими предками, Адена, я об этом совершенно забыл! — Повелитель Глупости торопливо схватил шелковый лоскут и обмотал его вокруг своего иссохшего тела.
— Дело сделано? — Женщина-Змея уже не смеялась, лицо ее было печальным.
— Дело сделано, Адена, — ответил Повелитель Глупости. — И нельзя сказать, чтобы слишком рано!
Она слушала, как он рассказывал о том, что произошло в пещере, и печаль не сходила с ее лица.
— Так много утеряно! — прошептала она. — Так много, что никогда не может быть восстановлено — хотя бы мир существовал вечно. О, мой народ! А корабль…
Лицо ее просветлело.
— Зато большая часть оставшегося — у нас, а не у Нимира! Но снова повторяю, что он сильнее, чем я думала. Мне бы очень хотелось знать, что ему удалось спасти. Надеюсь, он обнаружил что-нибудь, что сможет использовать в качестве постоянного одеяния! Хотелось бы мне знать, чье тело он сейчас носит. А теперь идите, дети мои. Нам с Тиддо нужно заняться делами.
Взмахом руки она отпустила их. Когда Грейдон, уходя, обернулся, он увидел, что лицо ее снова печально, а глаза наполнены слезами.
Глава 22
Праздник Созидателей снов
В течение следующих двух дней Грейдон вообще не видел Мать Змей.
Он накоротке повидался с Ригером и Хаоном.
В основном свое время он проводил с Суаррой и был очень доволен, что их обоих оставили одних. Когда ему хотелось, он вместе с Суаррой бродил по огромному зданию, наблюдая за странными и нередко вызывавшими тревогу существами.
Он ознакомился с экспериментами Змеиного народа и жителей Древнего Ю-Атланчи по созданию новых форм жизни, в результате которых появились люди-пауки и человеко-ящеры, гротескные и вселяющие ужас формы жизни, чудовища-гермафродиты, необыкновенные гибриды. Некоторые из них отличались причудливой красотой.
Он обнаружил огромную библиотеку, заполненную книгами со страницами из металла и рисунками. Теперь знаки-символы были понятны лишь Адене и Повелителю Глупости.
Вместе с Суаррой он заглянул в Зал Ткачей и надолго задержался там, зачарованный зрелищем алых человеко-пауков, щелкавших у своих огромных ткацких станков, бегавших вдоль них, ткущих ткани, которые теперь, через века, они создавали столь же инстинктивно, как пауки, ткущие узоры своей паутины. Человеко-пауков осталось не больше сотни, и в огромной зале большинство станков, качаясь, ткали пустоту.
Суарра сказала Грейдону, что под Дворцом имелись и другие помещения и склепы. Она и сама не знает, что в них находится. Там располагалась и таинственная комната, в которой были две двери — Жизни и Смерти, открывавшиеся для тех, кто пожелал иметь детей и согласен был заплатить за это отказом от бессмертия.
Ни Нимир, ни Ластру пока что в открытую не выступали. С высоты Дворца город казался Грейдону спокойным и невстревоженным, но Ригер сказал, что его шпионы донесли о волнениях и беспокойстве. Повсюду передавалась история унижения Ластру. Это поколебало уверенность многих его сторонников.
Лазутчики Ригера действовали и среди индейцев. Можно было рассчитывать, как он полагал, на примерно половину эмеров. Грейдон спросил, сколько это, и Ригер сказал, что если считать тех, кто имеет подготовку, то приблизительно четыре тысячи. Он полагал, что из оставшихся многие хотели уйти в леса и подождать там исхода конфликта.
Ригер не верил, что те, кто остался с Ластру, представляют собой грозную силу, поскольку их удерживает с ним главным образом лишь одно — страх. К тому же они ненавидят человеко-ящеров, и вряд ли им придется по вкусу сражаться вместе с ними. Гораздо более, чем полчища урдов, Грейдона страшила свора динозавров и возможность атаки оседлавших этих чудовищ всадников.
Он предчувствовал, что против них все четыре тысячи эмеров — слабая защита, ибо, встретившись с динозаврами, эмеры погибнут. Ригер, казалось, так не думал, намекая на другие возможности.
Этой ночью должен был состояться Ладнофакси, праздник Созидателей снов, поэтому в городе осталось мало воинов.
Эмеры из праздника были безоговорочно исключены. Им даже запрещалось смотреть из удобных для наблюдения мест на похожее на раковину сооружение, которое, как узнал Грейдон, было посвящено этому ежегодному празднику. Свой собственный лунный праздник они справляли далеко отсюда, на обочине леса, поэтому из всех ночей это была лучшая, чтобы тайком провести во Дворец оставшихся в живых людей убежища: город был покинут, а его охрана была незначительной. Хаон и Ригер пошли во главе небольшого отряда, чтобы встретить их в условленном месте возле озера и отвести в святилище.
