Сергей Буденов - В чем сила (СИ)
– Приятного аппетита, дура. – Он беззлобно пнул мертвую половину мутанта. Злобы, как и всего остального не было, все сгорело дотла, осталась лишь тупая усталость от боя и апатия ко всему. – Теперь тебе будет, что вспомнить!
Через час равнодушного к смерти беспечного отдыха, Фома все же осилил себя – встал и сгреб оружие, старательно вытер его от крови травой. Затем как мог, оттер кровь с комбинезона – пришлось снова покувыркаться по влажной траве. Сел на поверженную тварь и лениво снарядил все стволы. В конце он вспомнил о ране на руке – удивительно, но она не болела, наверное, анестетик в слюне крысы до сих пор еще действовал – вколол сыворотку от заражения крови и промыв, забинтовал.
Туман постепенно стал перебираться через насыпь и Фома засобирался в погоню за группой. И сразу столкнулся с дилеммой – идти дальше или повернуть назад? Решил идти дальше, сам не зная почему. Наверное, потому что не хотел оставаться один. Наверное.
Туман все продвигался вперед и уже застлал собой все недавнее поле боя. Видимость составляла два-три шага. Фома устало выдохнул и понуро двинулся в путь.
Глава 15.
Сколько брел в тумане, он не знал. Но по ощущениям – не меньше часа. ПДА не работал, и никакие попытки его включить ни к чему не привели. Связь с отрядом тоже установить не удалось – эфир молчал, как партизан на допросе. Куда можно идти целый час в одном направлении и не упереться в стену леса, до которой пять минут ходу, Фома не понимал. Впрочем, могло лишь казаться, что он идет прямо, а на самом деле, наверняка плутал по кругу. Многие заблудившиеся в лесу тоже так думают, что идут прямо, но выйти никуда не могут. Единственное, что он отчетливо знал – это то, что пересек насыпь лишь единожды. Попыток докричаться Фома даже не предпринимал – мало ли чего.
Немного призадумавшись о дальнейших перспективах при неудачных поисках, он не заметил, где, когда и как вошел в лес. А когда попытался выйти обратно, то ничего не получалось – он заблудился, теперь уже в лесу. А это еще хуже.
Лес представлял собой простые хвойные деревья, но с бурыми иглами и черной корой. И никакого намека на то, что лес посадили люди. Наоборот, деревья росли так, как могли вырасти только самостоятельно. Кое-где попадались космы «ржавых волос», но Фома замечал их раньше, чем мог в них влезть. Его «Ведьмин шар» никак не позиционировал «ржавые волосы», из чего он сделал вывод, что это растительность, а не аномалия. Каков был радиационный фон, понять было нельзя из-за нерабочего вместе с наладонником счетчика Гейгера.
По прикидкам прошел еще час, а то и два, прежде чем туман стал потихоньку рассеиваться. Теперь видимость была куда лучше – метров десять. Но легче от этого не становилось – хотелось пить, но последнюю воду выпил уже давно. Хотелось и есть, но с едой та же беда. Да и усталость давала о себе знать – стали ныть плечи от лямок, а то, где висела снайперская винтовка, болело в особенности.
Впереди метрах в семи из-за края соснового ствола возникла фигура. Фома вскинул винтовку, фигура не шевелилась.
– Выходи! – приказал Фома и едва не погиб.
Неизвестный выстрелил от бедра и лишь чудом не пристрелил его – пуля из АК-74М чиркнула по шлему у правого виска и ушла вдаль искать случайный ствол дерева. Возьми он немного левей, и Фома был бы мертв – никакой бронепластик не способен задержать пулю из самого убойного автомата в упор. Он не думая выстрелил в ответ, и пробившая лоб пуля вытряхнула через затылок изрядное количество содержимого черепной коробки.
– Раскинь мозгами над своим поведением, умник! – беззлобно произнес Фома и почувствовал учащающееся сердцебиение: все как всегда – страх пришел с глубоким опозданием.
«Умник» оказался обычным зомби в военной форме Белоруссии, о чем свидетельствовал флаг на рукаве. Причем недавним зомби, судя по неплохим показателям сохранности тела. Ничего полезного при нем не было, даже патронов – он выстрелил последним, и это сказалось на результате встречи.
Фома пошел дальше, не совсем понимая куда, и различил кроме своих еще и посторонние звуки. Он остановился и сразу пришел к выводу, что звуки раздавались сзади и выдавали не слишком заботящегося о скрытности ходока. Без сомнений зомби, наверное, сослуживцы «умника». Он обернулся и не ошибся – над поверженным склонился второй зомбированный военнослужащий, рыская по карманам товарища в поисках патронов на свой автомат. Фома из предусмотрительности влепил пулю и ему, тоже в голову.
А потом началось….
Слева и справа от двух мертвых тел стали возникать новые живые мертвецы. По одному и по двое они выплывали из тумана, словно вырастали прямо из воздуха. Фома лежа укрылся за двумя близко растущими соснами и насчитал восьмерых, все были при оружии. Зомби стояли и тупо таращили глаза на все вокруг, бормоча бессвязные звуки и иногда нормальные человеческие слова. Стараясь не шуметь, Фома сдернул «лимонку» с разгрузки, швырнул в скопление тварей и поспешно укрылся за стволом дерева. Взрыв в клочья разметал уже неподвижных врагов и раскидал тех, которые были на ногах. Он вскочил и подбежал к врагам, выискивая среди них недобитых. Таковых оказалось трое и пришлось их добить, скупо посылая в голову каждому по пуле, предотвращая возможную атаку. Остальных Фома добил уже для профилактики, в целях экономии орудуя ножом.
Переждав и отдохнув, он двинулся в путь, стараясь держаться одного, выбранного ранее направления. Так прошел еще немного и, плюнув на попытки выбраться, сел под дерево. Усталость сделала свое дело, и он провалился в сон.
Проснулся в том же положении, в котором заснул. Встал, снял маску, жадно вдохнул свежий прохладный воздух и к своему огорчению не обнаружил прилива сил, обязательного после сна. Сколько уже прошло времени с тех пор, как вышли из заброшенной деревни, трудно было даже предположить. А теперь, когда проспал неизвестно сколько, и подавно.
Слева раздался шорох опавшей хвои, словно кто-то шел. Звук приблизился и затих. Фома вскинул винтовку, беря на прицел потенциально опасный сектор, и увидел в трех метрах от себя… старика.
Это действительно был старик. Среднего роста и сложения, слегка суховат, но не засохший и не худой, скорее жилистый. На вид лет шестьдесят пять-семдесят, седая борода лопатой, взгляд видавшего виды человека, какой бывает только у пожилых людей. Одет в ватные штаны и старинную зеленую фуфайку, кое-где заляпанную масляными пятнами. На голове шапка ушанка с торчащими «ушами», на ногах кирзовые сапоги явно советского периода. Он целился в него из двустволки, наполовину скрываясь за сухой сосной, и курил самокрутку.
