Андрей Астахов - Девятый император
– Аааааааа! – завопил дурным голосом Субар и рубанул новгородца саблей наискосок, от ключицы до пупка. Шуйца еще несколько мгновений стоял, выпучив глаза и хватая ртом воздух, потом рухнул на лавку, забрызгав своей кровью Жилу.
В корчме стало тихо. Ларион переводил безумный взгляд с дергающегося тела Шуйцы на Жилу, шумно блевавшего прямо на стол. Субар, выйдя из столбняка, бросился к Узуну. Молодой половец сполз по столбу на пол; Субар подхватил его, попытался остановить кровь.
– Рудой[32] истечет, – с жестокой откровенностью сказал Лихоня помертвевшему Лариону. – А все он, мед проклятый. Все смертоубийство у нас на Руси – на пьяную-то голову…
– Молчи! – Субар дрожащими руками перевязывал рану Узуна, который от боли и страха почти лишился сознания, только стонал. – Рана неопасная, ничего не задето.
– Теперь хочешь не хочешь, придется ехать в Торжок, – сказал Ларион.
– Здесь найдем знахаря, – подал голос торчин Анбал, до сих пор молчавший. – Я с Субаром,
– Тьфу ты! – Ларион беспомощно смотрел то на половцев, то на Анбала, то на Лихоню. – В тати идти? На разбой? Так, что ли?
– А у нас теперь выбора нет, – сказал Лихоня. – Не хочешь с нами, так ступай себе с Богом. Никто тебя не держит.
– И пойду! – Ларион обвел всех тяжелым взглядом и, пошатываясь, вышел из корчмы. Анбал хотел было пойти за ним. но Лихоня остановил тор-чина.
– Пусть проваливает, – сказал он. – От такого все равно толку не будет.
– Он на нас донесет, – сказал Субар, вытирая рубахой убитого Шуйцы окровавленные руки.
– Пускай доносит. Тебе не все ли равно? Назад пути нет. Наша дорожка теперь от Торжка идет.
– Узуну нужен лекарь, – Субар показал на раненого.
– Хозяин! Меду покрепче! – крикнул Лихоня. – Сейчас рану медом зальем. Кровь, я вижу, ты остановил. А лекаря найдем; наверное, он тут есть.
– Ночь уже, – сказал Анбал, глянув в окошко корчмы. – Тело надо убрать.
– Вот и займись, – велел Лихоня. – Выволоки его за ограду и брось в сугроб. Утром найдут, пока разберутся, что да как, мы уже далеко будем.
– Вспомнил! – Субар радостно потер руки. – Смерд этот говорил, что в Чудовом Бору есть баба-знахарка. Едем! Тут недалеко совсем.
– Вот это дело, – Лихоня медленно, со смаком допил мед. – А то вы все кричите и руками машете. И лошадь у меня теперь с седлом будет, от этого бедолаги наследство. Поднимай этого смерда, или бросим его?
– Нужен он нам, дорогу покажет. – Субар помог раненому встать на нога, осторожно повел к двери.
– Вставай, раб Божий! – Лихоня пнул скулящего Жилу. – Повезло тебе, пока не прирежем. Столько народу монголы побили, а такой, как ты, жив. Несправедливо!
Липка, стараясь не встречаться взглядом с предводителем разбойников, сухопарым раскосым половцем, склонилась над раненым, осмотрела рану, попыталась ощупать отек вокруг. Раненый застонал, но в сознание не пришел. Медленно, чтобы хоть как-то выиграть время, девушка начала мокрой тряпицей обтирать уже засохшую кровь на плече и груди Узуна.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Субар. – Что скажешь, девка?
– Рана глубокая, – ответила Липка, с трудом выговаривая слова. – Плохая рана.
– Я знаю, что плохая! – Половец схватил девушку за подбородок, глянул ей в глаза. – Жить будет, спрашиваю?
– Если заражение не начнется, – произнесла Липка.
– Так сделай, чтобы оно не началось! – Субар выпустил девушку. – Доставай свои снадобья, делай что-нибудь!
Липка не слушала разбойника. Она думала о Хейдине. Когда трое вооруженных людей ворвались в дом, она сначала даже не испугалась, а обрадовалась, что ни Хейдина, ни Заряты нет дома. Теперь же все ее мысли были об ортландце. Только он спасет ее. Только он защитит ее и Заряту от этих людей.
– Шевелись, девка! – прикрикнул Лихоня, который уже облачился в кольчугу Хейдина и сидел за столом, с аппетитом уплетая горячие пирожки. – Ходишь, как неживая.
Липко действительно все делала машинально, как во сне. Поставила в печь горшок с водой, достала из сундука новую холстину, разрезала ее на бинты. Из туесков набрала сухих трав, кореньев и прочих снадобий, чтобы приготовить отвар. Она даже не заметила, что ее нарядное платье уже забрызгано кровью Узуна. Она думала о Хейдине. Только бы Хейдин пришел поскорее. Никто не спасет, кроме него…
– Хорошее хозяйство, – сообщил вошедший в дом Анбал. – Заглянул я и в овин, и в погреб. В овине десяток овечек и коз, во дворе кур с дюжину, в амбаре сена для коней вдоволь. В погребе и солонина есть, и грибы сушеные, и зелень, и мука, и сало. Еды на десять человек хватит.
– Так и займись обедом, пока хозяйка наша раненого пользует, – распорядился Лихоня. – Пироги хороши, но и похлебка с мясом не помешала бы.
– Тогда пойду, кур поймаю, а хозяйка их ощиплет, – предложил Анбал и вышел вон.
– Субар! – Узун очнулся, застонал. Половец немедленно склонился над раненым, взял его за руку:
– Видишь, меня слышишь?
– Болит, – сказал Узун еле слышно. – Где я?
– У знахарки. Сейчас тебя полечим.
– Болит шибко!
– Ничего, пройдет, – Субар повернулся к Липке, растиравшей в ступке травы. – Шевелись быстрее, девка, не то кнут возьму!
– Не грози знахарке нашей, – посоветовал Лихоня, – не то она обидится и сородича твоего какой-нито отравой напоит.
– Не напоит! – Субар зловеще ощерил в улыбке зубы. – Слушай меня, холопка: если помрет Узун, я тебя сам к конскому хвосту привяжу и проедусь до Селигера и обратно.
Липка не отвечала. Ей было нечего ответить. Пусть себе грозятся. Девушка думала о Хейдине. Поскорее бы он пришел, выгнал бы этих…
– Не грози ей так, Субар, – Лихоня будто прочел ее мысли. – У нее, видать, мужик есть. Боевой мужик. Кольчуги такой добротной я в жисть не видал. Мыслю, боярин какой к ней любиться-миловаться ездит, а мы его нечаянно спугнули. Взгляни на нее, нарядная-то какая! Холопки в таких платьях каждый день не ходят.
– Плевать на ее мужика! – злобно ответил Субар. – Чума на него и на всю эту собачью деревню! Узуна подлечим, возьмем припасов в дорогу, и что нам потом ее мужик?
– Так ведь, девка? – Лихоня словно и не слышал слов половца. – Говори честно, боярин у тебя хахаль, или нет?
– Нет у нас тут бояр, дяденька, – сказала Липка.
– А кольчуга чья?
– Родственника моего. Он ее в прошлый приезд на хранение оставил.
Надо сбить их с толку, подумала Липка. Пусть думают, что в этом доме им ничего не грозит. Пусть успокоятся. Когда придет Хейдин, ему будет легче с ними справиться. Только он почему-то не идет. Где он, почему его до сих пор нет?
Вода в котелке закипела ключом, и Липка бросила туда готовые бинты. Всыпала в воду целебный травяной порошок. По горнице поплыл терпкий запах ароматных трав.
