Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - рейхсфюрст
— Я знаю, вы открыли для себя магию переноса вещей. Это великое умение, сэр Ричард! Редкие маги им владеют. Даже Великие.
Я покачал головой:
— Все, что я умею, это перетащить меч, если он в соседней комнате. Но не дальше. А еще чашу из дома в полусотне ярдов! А корона, повторяю, за сотни и сотни миль!..
— Я мог бы помочь, — проговорил он с некоторым сомнением в голосе.
Я насторожился:
— Как?
— Если позволите, — сказал он просительно, — я войду в вас. И… когда сосредоточитесь и потребуете ту корону к себе, я… смогу усилить. Нет, не усилить, а направить вашу хаотическую мощь точно в цель. Вы не знаете, но любую личную вещь можно перенести вот так даже за десяток королевств!.. Правда, нужно быть очень сильным магом, и это касается только личных вещей… но это возможно.
Глава 15
Все это время, пока он говорил, я набирал в грудь воздуха, чтобы заорать и сказать, что ни за что, я все-таки, несмотря на всю свою браваду и демонстративное наплевательство на все святыни, на самом деле все-таки чту Светлую Сторону, я всегда дерусь только за Святость…
…но он умолк, совсем прозрачный, едва угадывающийся в воздухе, и я сказал совсем не то, что хотел:
— Понимаешь, Логирд, я такая свинья… такая… что очень не хотел бы, чтобы кто-то видел мое грязное нутро! Я только прикидываюсь чистеньким, а на самом деле я такое говно…
Он сказал совсем тихо:
— Я никому не скажу. И потому, что я ваш вассал, и потому… что меня видите только вы, и общаться могу только с вами.
Я буркнул нервно:
— Это успокаивает, но не сильно. Ты все равно увидишь, что я полон говна. Но, с другой стороны… Логирд, ты меня прижал к стене большой такой рогатиной. Если околеешь, всю жизнь придется винить себя, что мог спасти вассала, принесшего мне клятву верности, но не сделал этого! Давай, что от меня нужно?
— Не противьтесь, — прошептал он. — Как бы и что бы ни ощутили…
Он потянулся ко мне медленно, хотя мог бы сделать это моментально, даже сейчас дает мне шанс отшатнуться и отказаться. Я сцепил зубы и напрягся, тело начал охватывать могильный холод, сердце застыло, древний черный ужас медленно охватывает с ног до головы, губы одеревенели, а потом и вовсе замерзли.
Почти теряя сознание от ужаса и омерзения, я представил себе ту проклятую корону, что и во сне долго преследовала меня, вообразил, как протягиваю к ней руку и медленно беру…
…ничего не происходило, а тело застывает все сильнее, человек не может, понял я запоздало, принять в себя призрак, это смерть, это конец, это уже все…
Я захрипел, нижняя губа лопнула, я чувствовал, как на подбородок потекла теплая струйка.
— Да будь ты проклята, — прошептали мои губы сипло, — я повелеваю… сюда…
Толчок, ладонь ожгло настоящим холодом, перед которым тот прежний показался просто теплой печкой. Я перевел неверящий взгляд на руку, скрюченные пальцы вцепились в черный ободок, вокруг короны нехорошо клубится мрак, словно распространяет ночь.
Я чувствовал, что умираю, рука начала медленно поднимать корону к голове. Что-то заставило вцепиться в корону пальцами и другой руки, мне на миг почудилось, что хотя бы эта постарается остановить ту дуру, однако обе пошли вверх даже быстрее.
В голове мертвая пустота, я чувствовал себя уже околевшим, как из далекой галактики донесся отчаянный крик:
— Сэр Ричард!.. Нельзя!..
Сквозь туман в глазах я увидел, как передо мной быстро двигается во все стороны Логирд, уже четко и ясно обрисованный с головы до ног, хотя и призрак, жестикулирует и отчаянно кривляется.
Я с огромным усилием разжал пальцы. Корона выскользнула и, ударив меня по лбу, упала на пол. И хоть там неровная земля, покрытая полотном днища палатки, корона разочарованно закрутилась, как запущенный с большой силой волчок, позванивая странно и зловеще.
— Хорошо, — как сквозь толстый слой ваты пришел крик. — Теперь просто наберитесь сил…
Колени мои, сухие, как пересохший тростник, подломились с хрустом. Я рухнул, ударился о землю, прикрытую тонким полотном шатра, но не ощутил ни боли, ни своего тела, только высохший кокон, в котором ничего, кроме леденящего ужаса.
Перед глазами вообще только страшная тьма, словно я уже умер, но понимаю, что умер. Очень нескоро начал видеть смутно, расплывчато и в сером цвете, потом вернулись резкость и объемность, а последним возвратился цвет.
И все-таки еще долго лежал в оцепенении, слышал за шатром шаги, далекие голоса, пошевелиться не мог, а в голове стучала только одна мысль, что отныне эти чудовищные сны будут донимать меня еще долго.
Логирд исчезал, появлялся, я не успевал его рассмотреть, только и понял, что теперь он весь ясный и четкий, полный сил, быстрый в движениях.
— Сэр Ричард, — прошептал он мне прямо в ухо, — соберитесь же… Я знаю, вы можете! Все самое трудное прошло!.. И не самое — тоже. Все позади.
Я ответил невнятно, не в силах даже подвигать губами:
— Знал бы… ни за что…
Он сказал быстро:
— Все равно не поверю! Я же видел!
— Хреново смотрел, — ответил я чуть отчетливее, — и недостаточно глыбоко… Я весьма глыбокая натура… И хоть говно у меня наверху, зато внизу… еще больше.
Он кружился вокруг меня, настаивал на чем-то, я заставил себя приподняться на руках, дополз до стола и сел на лавку, а там опустил голову на столешницу, устроив лоб на скрещенных руках.
Некоторое время я сидел так, стараясь изо всех сил прийти в себя, голос Логирда шелестел над ухом, наконец я поднял тяжелую, как чугун, голову и уставился на него тупо.
— Ну?
Он сказал жарким шепотом:
— Честно говоря, я все-таки не ждал, что вы, сэр Ричард, пойдете на такой риск…
— Потому и пришел в последний момент? — прошептал я, едва шевеля губами.
Я пощупал языком губу, кровь не течет, но нет даже сил, чтобы зарастить такой крохотный шрамик.
— Потому, — согласился он. — Мой лорд… подберите корону. И снова спрячьте. Как я понял, обратно отправить не можете?
— А такое получится?
Он покачал головой:
— Даже не слышал. Это совсем другой уровень… и таких людей на свете просто нет. Потому замотайте ее в какие-нибудь тряпки, суньте в безопасное место.
Я буркнул слабо:
— Ну да, где здесь найдешь безопасное?
Он сказал виновато:
— Сэр Ричард, я доставил вам массу неприятностей. Однако же…
— Что?
Он сказал, понизив голос:
— Вы ничего не чувствуете?
— Как это? — огрызнулся я. — Я чувствую, по мне пронеслась бронированная конница, потом тысяча троллей били меня дубинками, растягивали на дыбе, замораживали голого во льду… да что только не делали! Так что да, я что-то да чувствую.
