Вероника Иванова - Раскрыть ладони
— У тебя хорошие руки.
— М-м-м?
Поднимаю голову и встречаю внимательный, почти изучающий взгляд.
— Любопытно, а все прочее как? Настолько же отменно работает или наоборот?
— Я не совсем понимаю…
Райт положил затылок на подушку подголовника:
— Мудрецы учат, что плоть не может быть хороша равномерно, и что если в каком-то своем месте она обладает удивительными качествами, это значит, что существует уголок, обделенный малейшими достоинствами.
— Мудрецам виднее.
Стараюсь не смотреть ни на что, кроме опухших голеней под своими ладонями.
— Они тоже так утверждают, — насмешливо заметил хозяин Виноградного дома. — И кое в чем я с ними вполне согласен. Я давно уже живу на свете, и много раз встречал людей, с виду и красивых, и здоровых, вот только внутри у каждого из них непременно скрывалась гнильца…
— Очень интересно.
— Можешь не поддакивать, не нужно. Я знаю, что ты меня слушаешь. Зачем? Вот это вопрос. Из почтения к моим сединам? Тогда довольно лишь делать вид. А ты все слышишь, каждое слово. Хотя при этом с удовольствием заткнул бы мне глотку… Что, угадал?
Продолжаю поглаживания после небольшой, но заметной запинки. Да, заткнуть хочется. И я даже мог бы это сделать, но… Не дозволено. Сегодня у меня есть важное поручение, от которого будет зависеть очень многое.
— Вам нужен мой ответ?
Райт довольно похохатывает:
— Я его знаю и без подсказок! А вот почему ты поступаешь так, а не иначе, все равно не признаешься честно, поэтому… Мне интересно совсем другое. Где прячется твоя гнильца?
Молчу. Хочет поиграть в загадки? На здоровье. Только пусть развлекается самостоятельно.
— И нечего строить из себя оскорбленную невинность! Скажешь, безгрешен? Нет. Не сможешь. Да и кто из нас чист перед людьми и небесами? Думаю, во всем свете не найдется ни одного живого существа. Даже младенец, и тот виноват тем, что раздирает чрево матери, стремясь выйти наружу… Но в самый красивый сосуд с давних времен и до наших дней наливают самое дрянное вино.
Непонятный разговор. Унизить меня больше, чем в прошлый раз, уже нельзя, так зачем ведутся эти глубокомысленные размышления вслух? Он что-то хочет выудить у меня? Или напротив, что-то мне доказать или объяснить? Есть еще возможность, что хозяин Виноградного дома попросту кичится своим непревзойденным умом и, за неимением других слушателей, мучает философскими беседами меня. Какой вариант верный? Не могу понять. Но то, что у разговора есть цель, чувствую очень ясно. Яснее, чем горящие соломинки под пальцами.
— Да и зачем далеко ходить? Вот взять мою будущую жену. Красива ведь, негодяйка? Красива. Но внутри черна, как головешка.
Черна ли? Я могу понять стремление Келли добиться лучшей жизни. И сам бы так поступал, если бы… Если бы родился женщиной? Наверное. Или если бы другого пути не осталось. Что же предосудительного нашел Райт в поступках своей будущей супруги?
— Она любит вас.
— Любит? — Хозяин Виноградного дома невольно дернулся, словно мое прикосновение причинило боль. — Она любит деньги. И чем больше денег, тем сильнее любовь, конечно же.
— Dyesi Каелен позвала меня сюда, чтобы вылечить вас.
— Эх, парень… Вот скажи, только честно: зачем ты пытаешься ее защищать? Она ведь тебя и видеть не захочет, как только добьется желаемого. Будет нос воротить и стороной обходить.
Уже воротит. И обходит. Только мне все равно. Женщины, которую я любил, больше нет, а холодность незнакомки меня не трогает и уж тем более, не оскорбляет.
— Это ее право.
— Право забыть об оказанной помощи? Считай, как хочешь, только я соглашаться не буду. Думаешь, я не догадываюсь, о чем она тебя просила на самом деле? Ноги ногами, но куда важнее… Рассказать или сам сознаешься?
Оставляю в покое ноги Райта и выпрямляю спину, поднимая взгляд.
— Расскажите.
Он напряженно всматривается в мои глаза больше минуты, потом одобрительно кивает:
— А ты молодец! Не струсил. Хотя и бьешься не за того сюзерена… Но то твой выбор, не мой. А секрет пустячный: Келли просила вернуть мне мужскую силу.
Конечно, пустячный. Испокон веков женщины не находили лучшего способа привязать к себе мужчину, нежели родить ему наследника. Подозреваю, что моя матушка вовсе не хотела портить свою безупречную фигуру родами, но потеря мужа вызывала куда больший страх. И кроме того, многие из нас мечтают о детях. Особенно находясь на пороге старости.
— Хотите попробовать? Вдруг получится?
Хозяин Виноградного дома нахмурился, с виду грозно и сурово, но в голосе довольных ноток стало только больше:
— И снова молодец! Неужели она тебе была так дорога, что честь и гордость воды в рот набрали?
— Dyesi Каелен попросила. Я согласился исполнить ее просьбу.
Усмехается:
— Еще бы меня следовало спросить, так, для порядка.
— Будете утверждать, что не хотите наслаждаться жизнью вместе с красивой молодой женой?
Губы Райта несколько раз дрогнули, но старик все же заставил плоть подчиниться духу и вернул на лицо спокойную уверенность:
— Хотел бы. Ой, как хотел… Только не могу. Потому что мое счастье грозит бедами моим… Нет, детей у меня не будет. Ни с Келли, ни с кем-то еще.
Странное утверждение.
— Но почему? Считаете это невозможным?
— После встречи с тобой? Нет. Вчера, когда ты ушел, я первый раз за много лет по дому без боли прошелся. Не на раскаленных спицах, а на ногах. Прежних, таких, на которых молодым бегал. Поэтому верю, что и все остальное ты сможешь поправить, но… Мне это не нужно.
— А вашей супруге? Она ведь хочет родить для вас наследника.
— Наследника… — Он оперся о подлокотники и напряг спину. — Наследника… Знаешь, почему я пустил тебя в свой дом? Потому что мы с тобой очень похожи в одной вещи.
— В какой же?
— Мы оба ненавидим магов. Причем, по одной и той же причине. Назвать ее? Или сам скажешь?
— С чего вы взяли? Я тоже маг, и в скором времени…
Райт горестно покачал головой:
— Только не ври сам себе. А мне твоя ложь и подавно не нужна. Ненавидишь ведь? Ненавидишь. А можешь сказать, почему?
Конечно. И очень сильно. Потому что они успешнее меня. Потому что умелее. Потому что сильнее. Потому что…
— Потому что они могут делать то, чего не могу я.
— Верно! Но зато и ты, и я можем делать что-то, недоступное для них. Никогда об этом не задумывался?
И что толку в моих умениях? Разбирать заклинания на кусочки? А зачем это нужно и кому? Убирать наскучившие иллюзии? С этим справится любой маг, но они предпочитают не тратить время попусту, если есть такое ничтожество, как я, живущее объедками с чужого стола. Помогать ворам, снимая охранные заклинания? Можно. Но мерзко и противно. Поправлять больную плоть? Мне никогда не разрешат это делать свободно и открыто. Да я и сам не всегда и не на все решусь, а учиться не у кого. Мы все владеем несметными сокровищами, так выходит по словам господина Амиели? Может быть. Но содержимое моего сундука давно затерялось в густой паутине.
