Вероника Иванова - Раскрыть ладони
Веселятся, дети. Играют во взрослых. Ему не больше девятнадцати, а она, похоже, только-только отметила шестнадцатилетие. Оба юные, забавные, милые, но отнюдь не наивные. Я в их годы был не в пример тупее. По крайней мере, увидев прелестную девицу, не подумал бы, что нужно тащить ее в постель или хотя бы в укромный уголок. Да и сейчас не думаю, что уж там. У меня мысли сегодня о работе. Только о ней. Поэтому, едва поймав мой взгляд, служка остановилась на полпути, заменив игривую улыбку безразлично-услужливой, а с этим безусым любезничает… Сколько уже? Четверть часа, не меньше. Впрочем, оно мне на руку.
Да, пожалуй, именно этот шнур и возьму. Что желала Тень? «Веселую вдову»? Будет такая, что обхохочешься. Обтяну рукоять, а если настроение позволит, вывяжу на ней узелками что-нибудь заковыристое. Или обидное. Ну уж непристойное, это точно! Благо, настроение соответствующее.
Почему все внутри дрожит? Я ведь не боюсь на этот раз. Чего бояться-то? Все, что требуется, снять охранное заклинание с окна. Конечно, само по себе дело не простое, но и не слишком хитрое, было бы время. Кстати, если дядя обманет и не отвлечет слуг и домочадцев Райта на нужное количество минут, могу с чистой совестью ничего не делать. И упрекнуть меня будет не в чем. Правда, с большим удовольствием я бы выполнил все порученное в точности.
Нехорошо красть или помогать ворам? Наверное. Но у меня с хозяином Виноградного дома личные счеты. Да, силенок, чтобы отомстить за унижение, немного, но удобный случай подвернулся, и теперь грешно сомневаться и отступать. Только вперед! Да и риска нет никакого: сниму чары, спокойненько уйду, а уж кто полезет в окно и когда, меня не волнует. Скорее всего, кража намечена на позднюю ночь, чтобы большая часть обитателей дома в это время крепко спала. Нет, волноваться мне совершенно не о чем.
Кроме одного. Как именно дядя сдержит свое слово? Забудет о моем существовании? Было бы замечательно. На большее рассчитывать не буду. А чтобы не возникло даже возможности обвинения, сделаю все так, чтобы охранное заклинание снова вернулось на свое место после того, как ограбление будет совершено. Скажем, к утру. Все равно ведь раньше не хватятся пропажи? Да и потом вряд ли. Вот только если Райт догадается, что я причастен к воровским делам… Постарается отплатить сторицей. Но там мы уже посмотрим, кто кого! Ведь если верить словам господина старшего распорядителя, Амиели станет совершенно безобиден, как только в руки Анклава вернется давний договор.
— Какая неожиданная встреча… Как поживаете, dyen Маллет?
Увлеченный азартными размышлениями, я и не заметил, как она вошла в лавку и оказалась совсем рядом со мной. Все такая же дородная и расплывшаяся, только лицо кажется изможденным и от того словно похудевшим. А под глазами пролегли сероватые тени, совсем не свойственные прежнему пышущему здоровьем облику.
— Как и всегда, любезная dyesi. Как и всегда.
Карин перевела взгляд на развешанные на стене отрезы тканей. Да, и по профилю заметно, как женщина осунулась. Такое бывает либо после долгой болезни, либо… После болезненных переживаний. Первой взяться было неоткуда, зато вторые возникли не без моего участия. И очень возможно, только по моей вине.
— А как поживаете вы, dyesi? С торговлей все хорошо?
— Да уж какая тут торговля… Хотя, врать не буду, люди стали чаще захаживать. Всем охота посмотреть, где служил человек, так страшно закончивший свои дни.
— Мне очень жаль, dyesi. Правда, жаль. И я хотел бы извиниться перед вами.
— За что же? — всплеснула руками купчиха. — Это я, я должна во всем виниться! Это же только из-за меня все случилось!
Ну уж, так-таки и из-за нее… Глупо взваливать ответственность за смерть Харти на бедную женщину, ослепленную ревностью. Хотя, разве я давал повод? Разве уверял, что влюблен? Обещал хранить верность? Ни разу. Ни полусловом. Ни полувзглядом.
— Dyesi, вы совершенно ни в чем не…
— Ой, только не жалейте глупую старуху! Надо было мне думать хорошенько, да не забывать, кто из нас кто. Вот всего на минутку вообразила невесть что, и сразу…
— Вы вовсе не старуха, dyesi Карин. А виной вашего воображения стало мое недостойное поведение.
Она выслушала внимательно, но после все равно упрямо качнула головой:
— Недостойное? Да тот же Харти мне такие мерзости на ушко шептал, аж тошно становилось!
Любопытное открытие. Мой скромный приятель, оказывается, был не таким уж стеснительным.
— Оттом с вами заигрывал?
— Да это уж не заигрыш был, — призналась купчиха. — Все после началось. Когда он вас страже сдал. Пришел и прямо с порога заявил, мол, я для тебя все сделал, чтобы свою любовь доказать, теперь и ты докажи.
Бр-р-р-р… Могу себе представить. Мерзостное зрелище. Судя по рассказам Келли, в Доме радости с Харти брали больше монет, чем с любого другого посетителя, потому что ни одна девица не соглашалась ублажать худосочного уродца за обычную плату.
А ведь он, наверняка, и в этом мне завидовал, если случайно прознал про мое знакомство с подопечной Науты. Да, причин мстить у Оттома имелось в избытке.
— Не продолжайте, dyesi, не нужно.
— А продолжать и не о чем. Я ведь не смогла. Отговорилась чем-то, попросила подождать. Сказала, что пока не увижу, как вас… осудят, не смогу успокоиться.
Откуда столько горечи в голосе? Неужели, переживает по-настоящему? Было бы из-за чего!
— Хорошо, что вам не пришлось…
— Да уж хорошо, слов нет! А когда он там, перед судьей, во всем сознался, меня такая злость взяла, что если бы его стражник не добил, я бы сама, своими руками бы…
— И все равно, простите.
— Да полно вам виниться-то! Вы мужчина видный, красивый и обходительный, силой никого в свои объятья не тянете, а что женщины рядом с вами голову теряют, так за то судить нельзя.
— Мне следовало бы почтительнее относиться к вам и не устраивать в вашей лавке…
— Я же сказала, полно вам! — Толстые пальчики Карин легли на мои губы, запрещая продолжать. — Вы ведь достойно себя вели, и даму ту в свидетели не позвали, хотя могли бы. И не оправдывались, как тот же Харти, когда случаем хрусталинку разбил. Ох, он и плакался тогда, на коленях вокруг меня ползал, весь паркет штанами до блеска натер… Нет, чтобы честно сказать, мол, виноват, исправлюсь. А вы…
Я сжал ее ладошку в своих, чуть отстраняя от губ, но совсем не намного.
— Рад, что вы не сердитесь.
— Сердиться? С чего бы? Я ведь с вами говорить хотела, и когда тут увидела, сразу и подошла.
— Говорить? О чем?
Щеки Карин зарделись, возвращая бледному лицу прежние краски:
— Я сказать хотела, что… Вы уж не брезгуйте только, хорошо? Знаю, что грешно вам такую службу предлагать, но если надумаете… Я пока на место Харти никого брать не буду. Людей подходящих поблизости нет, да и… Боюсь я теперь кого-то к себе приближать. Был вроде безобидный человечек, а на поверку каким оказался? Страшнее демона в сотню раз! Я так думаю, что он бы меня со свету сжил, а все мое хозяйство под себя подобрал. И ведь замечала, что жадный, а даже помыслить не могла, на что способен. А вот вы… Вас бы я с радостью до хозяйства допустила. Вы человек честный.
