Ольга Ильина - Особенные. Элька
С каждым моим словом лицо мамы расслаблялось, пока, наконец, на губах не появилось слабое подобие улыбки. По крайней мере, сердиться она перестала.
— Влюбилась?
— Ага.
— А как же Ромка?
— Мам, ну при чем здесь Ромка? Он просто друг, запомни это, пожалуйста. У меня с ним ничего нет и быть не может. А Егор… он умный, и сильный, и серьезный, и красивый, мам. Он самый лучший. Конечно, мне с ним не просто будет. Мы разные, совершенно. Но, я… его люблю.
— Это серьезное заявление. И если все так серьезно, то, думаю, нам не помешает с ним познакомиться.
— И папа снимет наказание?
— Очень может быть. Мы ведь как увидели машину и вас, подумали. Бог знает, что, мы подумали. А для папы это вообще ударом стало. Его маленькая девочка выросла, а он и не заметил.
— Да ладно, мам. Я ведь с Ромкой уже встречалась.
— То Ромка, который рос у нас на глазах. Мы его и его родителей, как облупленных знаем, а этот парень.
— Но рано или поздно это должно было случиться?
— Верно. И я понимаю. Поймет ли папа, большой вопрос. Но, надеюсь, смирится. Со временем.
— А мне что делать до того самого времени?
— Ждать.
Теперь, когда я поняла, с чего это папа вдруг стал чужим и холодным, решила подольститься, ну, и объяснить заодно, кто такой Егор. Поэтому, не долго думая, постучала в закрытую комнату и повернула ручку. Я ожидала увидеть его на диване у телевизора, но папа стоял у окна, того самого, из которого видел меня. В руке он вертел сигарету. А ведь папа не курит. Уже очень много лет.
— Пап, ну ты чего? Его зовут Егор. Он мой одноклассник и… парень. Пап. У нас все правда серьезно.
— А познакомиться твой парень не хочет? — выплюнул папа.
— Я спрошу.
— Спроси, доча, спроси.
Я присела на диван. Смотрела на папу сейчас в полумраке и думала. А мы с ним похожи. Нет, без всяких шуток. Вот вроде бы совершенно разные, а если в профиль глянуть, у меня его скулы, и овал лица, и разрез глаз. И даже волосы, до того, как я превратилась в блондинку. Не знала бы наверняка, подумала бы, что я его дочь. Но это бред, конечно же.
— Пап. Скажи, а как вы меня удочерили?
— Что? — немного растерялся папа.
— Ну, вы пришли в приют или в дом малютки? Я была там одна или вы выбирали, как в магазине? Я вам сразу понравилась? И почему девочка? Подумали, что с мальчиком не справитесь?
Не знаю, почему сейчас, почему именно в этот момент, но меня словно прорвало. Я задавала все эти вопросы, а папа сжал руку в кулак и раскрошил сигарету настолько, что табак посыпался на ковер. Я иногда, очень редко задавалась этими вопросами, и совсем не хотела узнавать, кто они, те, чья ДНК течет в моей крови. Какие они? Действительно ли, как говорил Егор, я могу быть плодом их запретной, преступной даже, страсти? Сейчас мне, впервые за много лет, захотелось узнать их. Или ее. Ту, что родила, но матерью стать не захотела. У меня другая мама. Самая добрая, самая лучшая, да, обычная, но другой мне не надо. Другой семьи мне не надо. Потому что моя идеальная, даже Женька. Мы не ладим, порой ненавидим друг друга, но я за нее жизнь отдам. Не знаю, как она, но даже ее я бы не променяла на что-то или кого-то другого. Не знаю, какие у той женщины могли быть обстоятельства, да и не хочу знать. Но то, что я действительно хочу, так это узнать, откуда я появилась. Насколько глубоко во мне сидит этот новый для меня мир. Как объяснил Егор, если я искра первого поколения, то стать человеком уже не смогу. Но, чтобы это выяснить, необходимо задавать неудобные вопросы. И пусть папа меня простит за это. Но, чтобы понять себя, я должна выяснить, откуда я. Для начала.
— Дочь, с чего ты вообще задаешься этими вопросами?
— Просто хочу понять, почему я?
Папа стряхнул остатки «растерзанной» сигареты на стол, подсел ко мне. Обнял и поцеловал в макушку.
— Потому что когда мы тебя увидели, маленькую, крошечную, с огромными серьезными глазами, то мгновенно влюбились. А когда ты схватила меня за палец своими маленькими ручками, я понял, что вот также ты взяла мое сердце и держишь его по сей день.
— А Элей почему назвали?
— Это бабушка настояла. Тебе не нравится?
— Почему же, нравится. А мои биологические родители, ты что-нибудь о них знаешь? Ведь от меня должны были отказаться. Значит, есть официальная бумага.
— Нам это было не интересно.
— Совсем?
— Совсем. Ты была здорова, хорошо кушала, улыбалась, много спала… с тобой никогда не было проблем. Это с Женькой мы намучались. А ты была нашим солнышком.
— Твое солнышко выросло, дорогой, — проговорила мама, войдя в комнату.
— Да, и меня это совсем не устраивает. Хочется, чтобы ты всегда оставалась моей, только моей маленькой девочкой.
— Пап, он тебе понравится. Вот увидишь.
— Посмотрим, — проговорил папа, но уже не так сковано и враждебно, как раньше.
Не знаю, что бы я делала, если бы родители запретили мне видеться с Егором. И знать не хочу.
— Ладно, уже поздно. Хватит на сегодня откровений.
Я кивнула. Встала с дивана, поцеловала родителей, и вышла в прихожую. Чуть не споткнулась за порогом. Это мой недостаток, разбрасываю сапоги как попало, а потом запинаюсь о них. Идиотка. Пока ставила сапоги на полку, увидела Женьку. А следом, за ней по пятам бежал дядюшка Петр. Помахал мне рукой и скрылся в кухне. А я улыбнулась. Хоть кто-то за моей сестрицей присматривает. Но то дом, а вот во внешнем мире у нее нет защитников, только я. И как бы мне не было страшно, как бы меня не предупреждали, а я должна ей помочь. Она моя сестра, моя семья. Иначе я и вправду, для себя самой стану приемной, подкидышем кукушки, которая убивает всех родных птенцов другой птицы, чтобы потом вот так же подкинуть своих очередной бедняге. И чего я о птицах вспомнила? Видимо разговор с родителями так неприятно повлиял.
Глава 30
Приглашение
Всю ночь мне снился какой-то бред. Птицы, кукушки, птенцы и прочая ерунда. Никогда, никогда нельзя заводить сложных разговоров вечером. Да еще Крыс все уши прожужжал о наших делах.
— Да помню я, — попыталась отмахнуться. Ага, так мне и дали. Вознамерились со мной в школу тащиться, — Крыс, успокойся. Я вернусь рано. Обещаю.
— Обещает она, знаю я твои обещания. Я, между прочим, тебя вчера ждал. Хотел рассказать о своем втором подопечном.
— Ну, прости, крыс. Сегодня расскажешь. Расскажешь ведь? — я попыталась подлизаться. Погладила хвостатого, почесала за ушком и, кажется, получилось. Оттаял. Я моему крысу поражаюсь. Вроде не зверь, хранитель, разумное существо, а ласку как настоящая крыса любит. Конечно, я не стала шутить об этом. Обидится еще. Наглаживай его потом. Рука отвалится.
