Милена Завойчинская - Магия книгоходцев
— Очнулась? — прошептал кто‑то.
— М — м-м, — снова застонала я.
— Зелье от похмелья дать?
Так, голос явно принадлежит Лоле. Значит, мы в нашей комнате. Зелье от похмелья я сварила вчера перед балом аж в двойном объеме, так как предполагала, что оно непременно понадобится, если не мне самой (я вообще‑то напиваться не планировала), то парням.
— Мм, — согласилась я.
Тонкая сильная рука приподняла мою голову, в губы ткнулся край кружки, и я начала глотать живительную влагу. Посудина опустела, мою голову уложили обратно на подушку и прошелестели шаги, а потом чуть скрипнула кровать соседки. Минут пять я лежала с закрытыми глазами, ожидая, пока начнет действовать лекарство. Зелье было хорошее, проверенное не так давно на подопытных экземплярах, а то, что потом "зеленый змий" выходит, так это ерунда. Главное, что действует лекарство очень быстро. В конце концов, за все надо расплачиваться.
— Привет, — позвала я Лолину, когда очухалась, смогла повернуть голову и открыть глаза.
— Хорошее у тебя зелье, — улыбнулась дерхана. Она сидела на кровати, по — турецки подогнув ноги, упираясь локтями в коленки и положив подбородок на сплетенные пальцы. Одета соседка была уже по — домашнему, в удобных брючках и рубашке навыпуск. — Я с утра еле доползла до кувшина. Думала, помру по дороге. А выпила и через пять минут как огурчик.
— Такая же зелененькая? — фыркнула я.
— Такая, — согласилась Лола и тоже засмеялась. — Я уже посетила уборную. Впечатлилась! Все же хабарка изумрудная — это нечто!
Мы рассмеялись, после чего я, кряхтя и помогая себе руками, словно древняя старушка, села и осмотрела себя. Была я во вчерашнем фиалковом платье, но босиком. Кто‑то разул меня и поставил кеды у изножия кровати. А на матрасе рядом с подушкой лежали шпильки со снежинками.
— Когда мы успели так набраться? — задала я риторический вопрос. — Вроде я старалась не пить, все время отказывалась от вина. И как мы попали сюда?
— А что ты помнишь последнее? — хитро спросила дерхана.
Я честно напрягла память и сообщила:
— Гулять мы вроде пошли. А перед этим я вам рассказывала и показывала, как празднуют Новый год у меня на родине.
— Рассказывала! — подтвердила соседка, после чего закрыла лицо ладонями и затряслась от смеха.
— Чего? — напряглась я. Ну мало ли, вдруг я чего‑то не помню.
— Ой, Кира — а-а! Как же вчера было смешно! В жизни никогда так не веселилась, даже в детстве. Все наши празднования Багонга в родовом замке — это скука смертная по сравнению с тем, как мы отмечали его вчера.
— Ну… — смущенно фыркнула я.
— Это было незабываемо! На всю жизнь запомню и детям расскажу! А Рив в роли зайчика? А — а-а — а! — Она захохотала, зажимая рот ладошкой.
— Ривалис — да — а, — поддержала я. — А Кощей Бессмертный? Да и ты, госпожа Вьюга, была бесподобна!
Мы переглянулись, и нас накрыло второй волной смеха.
— Это ты, Кир, еще не видела, что во дворе. — Она кивнула на окно.
Глава 21
О том, как правильно просить подарки у Деда Мороза, новых предметах, иллюзиях и левитации
Я страдальчески поморщилась — вставать совершенно не хотелось, но потом взяла себя в руки, пробралась между столов к подоконнику и прилипла к стеклу. Да — а-а! На заснеженной лужайке между двух корпусов красовались снежные бабы. Одна — такая, как и положено: три шара, каждый верхний меньше предыдущего, ручки — веточки, глазки — камушки и шишка вместо носа. Вторая — была сделана, вероятно, первой, до того, как мы успели слегка протрезветь на морозе, или же наоборот, когда окончательно окосели от свежего воздуха. Кривая, косая и культяпистая, эта снежная баба еще имела шикарный бюст, старательно вылепленный и отглаженный. А вот третью, скорее всего, лепил Ривалис. Эльф, эстет и любитель всего изящного и великолепного… Эта была даже не баба, а практически Венера Милосская. В том смысле, что вылепить руки у Рива сил, похоже, не хватило. Зато все остальное радовало взгляд весьма и весьма.
— Женщину кто лепил? — сдавленно спросила я.
— Ривалис, Эварт и Юргис.
Вокруг наших ночных шедевров уже веселился проснувшийся после праздничной ночи народ. Парни рассматривали "Венеру", девушки хихикали и пытались разгладить культяпистую снежную бабу, чтобы хоть немного ее облагородить.
— Ты давай одевайся, и пойдем откачивать ребят. Тине я уже отнесла утром кружку твоего зелья.
— Слушай, а сюда‑то мы сами вернулись?
— Вот этого я уже не помню, — смутилась Лолина. — Последнее, что у меня осталось в памяти, это твои слова про волшебную ночь, концентрацию магии и про то, что: "Гуляй рванина!". Что это означало, я не очень поняла.
Озадаченно кивнув, я сняла мятое платье, натянула халат и направилась в душ. Спустя некоторое время, когда привела себя в порядок и оделась, мы с соседкой взяли кувшины с лекарством и направились в мужской корпус. Заглянули к Карелу и Гастону, выдали страдающим парням по кружке живительной изумрудной влаги, потом зашли к Ривалису и Мальдину. Эти двое еще спали. Пришлось их растормошить и тоже выдать лечебный отвар. Отказываться они не стали, наоборот с жадностью присосались к кружкам. Один кувшин опустел, мы оставили его пока здесь и отправились дальше. Следующей на очереди была комната Юргиса и Эварта. И там мы неожиданно застали Тину. Она сидела на кровати Эварта, тот лежал головой у нее на коленях, и эльфийка тонкими пальчиками поглаживала его по волосам.
О как! Что я пропустила?
Я вопросительно глянула на соседку. Дерхана хитро улыбнулась, опустила ресницы, после чего подошла к Юргису, который с завистью смотрел на соседа по комнате, наклонилась и поцеловала рыжика в губы. У меня даже глаза стали квадратными. А пока я хлопала ресницами от изумления, Лола разлила лекарство по кружкам. Одну отдала Тине для Эварта, вторую выдала Юргису.
— Кира, держи. Здесь еще половина. Отнесешь Ивару? — протянула мне кувшин Лолина.
— Ага, — обалдело отозвалась я, подошла и забрала посудину.
— Кирюш, ты прелесть, — улыбнулся мне Юргис. — Какая же ты молодец, что сварила зелья от похмелья и на нашу долю тоже.
Эварт тоже поблагодарил, после чего все четверо в этой комнате потеряли ко мне интерес. Ну и дела! Вот что делает всего один хоровод вокруг елочки! Ладно, надо навестить последнего в нашей компании.
На мой стук никто не ответил, так что я тихонько приоткрыла дверь и заглянула. Ивар лежал на кровати поверх одеяла. Уже одетый в простые удобные вещи — брюки и рубашку, но явно страдающий, если судить по выражению лица и закрытым глазам. Рядом с его головой на подушке лежала еще одна подушка — меховая и очень пушистая.
