Григорий Шаргородский - Острие ужаса
Помогая Рине останавливать паромобиль, я специально поставил его носом на юг, и через полчаса в открытую дверь салона брызнули красные лучи заката. Мы сидели рядышком на сдвинутом ближе к кабине диванчике, любовались закатом и пили эльфийское вино.
Было так хорошо, что даже не хотелось ничего менять. Ситуация была идеальным для решительных действий в интимной плане, но меня внезапно посетило ощущение, что бурные утехи у нас еще будут, причем, возможно, в чрезмерных объемах, а вот такой момент уже не повторится.
— Ром, — тихо сказала Рина, отпив из бокала. — Расскажи мне о своем мире.
Ну вот, приехали…
Глава 3
Наши с Риной отношения развивались на удивление спокойно и гармонично. Такого у меня еще не было. Раньше страх запороть все на корню губил почти все интрижки, но в этот раз опасения куда-то ушли. Практически по канону на третьем свидании мы оказались в номере дорогой гостиницы, где все прошло, можно сказать, идеально. Хотя всем известно, что в таких делах место для сомнений остается всегда.
Как-то само собой получилось так, что между нами почти не осталось никаких тайн. Я рассказал ей о своем прошлом на Земле и обстоятельствах переселения сюда. Но все же самые кровавые тайны остались скрыты. И среди них личность Этны и мое приключение в заброшенном городе. Также не стал упоминать о заказе Старшей Семьи, а Рина, к счастью, признала, что профессиональные и чужие тайны никак не касаются наших отношений. Хотя, как мне кажется, она больше переживала не о моей репутации, а о своих деловых секретах.
Было очень странно ощущать, как жизнь несет меня словно лодку по медленным водам прямой реки. Возвращаться в бурную стремнину моей профессии не хотелось, но пришлось, и причиной этому стала как раз Рина.
На очередном свидании она резко сменила незначительную тему на более насущную:
— Мне нужно, чтобы ты завтра пошел со мной на прием у советника примара по внутригородским делам.
— Даже так? — немного опешил я. — И что мне там делать?
— Сопровождать меня, — почему-то начала закрываться в себе Рина.
— Хорошо, спрошу по-другому. Как ты справлялась раньше и почему именно сейчас возникла необходимость в сопровождении мужчины?
— А тебе не интересно побывать в высшем обществе?
— Если честно, не особо. Да и что я там не видел?
Рина на мгновение задумалась, но, видно, решила, что правда все же лучше и проще, чем неуклюжие отговорки.
— Мои родители очень давно вели переговоры о союзе с другим купеческим кланом. Брачном союзе. После того как я осиротела, потенциальные родственники решили взять надо мной шефство, а теперь потеряли терпение и начинают давить.
— Ну а послать их нельзя? — простодушно спросил я и тут же поправился: — Ну, вежливо, конечно.
— Нельзя, — вздохнула Рина. — Они очень добрые люди и подсовывают мне своего сынка под тем предлогом, что я засиделась в старых девах.
Заявление о старости вызвало у меня беззлобное фырканье.
— Не смейся, — ткнула меня кулачном Рина. — Мне давно пора замуж.
Мысли в моей голове забегали как встревоженные тараканы.
Так, тут нужно очень осторожно — тема предельно скользкая.
Демонстрировавшая печаль Рина наконец-то не выдержала и засмеялась.
— Ты такой смешной, когда пугаешься. Не бойся, выходить замуж ни за тебя, ни за кого-либо другого я пока не собираюсь. Потому что не хочу, чтобы меня посадили в светелке на женской половине дома и удалили от всех дел.
— Подожди, — обрадовался я смене темы. — А как у тебя могут отобрать отцовский бизнес?
— Очень просто, — как о само собой разумеющемся сказала Рина. — После свадьбы это будет уже бизнес моего мужа.
Да уж — гендерный шовинизм во всей красе.
— Так, значит, ты хочешь, чтобы у друзей твоих родителей поубавилось вопросов о твоем одиночестве?
— В точку, — глядя мне в глаза, замурлыкала Рина.
— А ты не думала, что у них могут появиться другие вопросы, скажем, об уместности подобных связей?
— Тогда я с легким сердцем, очень вежливо, со всем почтением пошлю их далеко в степь.
— Тоже вариант, — криво улыбнулся я.
Так меня и занесло на тот раут. Мастер Сидар дважды был на грани обморока и дважды едва не доходил до истерики, но все же сумел подобрать мне костюм, который был достоин такого важного события и при этом не добил мой и так хилый бюджет.
А вот за что мне не было стыдно, так это за свой транспорт. Черный паромобиль смотрелся пантерой среди козлов — вся нарядность самоходных колясок богатеев терялась рядом с внушительной строгостью броневика.
Рина вышла из салона с видом заморской принцессы и имела на то полное право — она была одета в очень открытое и такое же запредельно красивое платье и опиралась на руку эдакого мачо. Я изображал абсолютную флегму, но внутренне, если честно, напрягся. Прием в городской ратуше мне особо не запомнился, ну а теперь я все рассмотрел в мельчайших деталях. Пятиэтажный особняк советника подсвечивали магические прожектора. Часть из них упирали свои лучи в белоснежные стены здания, часть пронзали толстыми спицами света небо и частично даже добивали до крон таули.
Парочка репортеров у ковровой дорожки смотрелась жидковато, но это ничуть не умаляло значимости события — просто здесь папарацци не были такими наглыми, как на Земле, но, судя по повадкам Талия Варура, все еще впереди.
Гости стекались на прием не очень интенсивно, так что кроме нас с Риной по лестнице поднимались всего две пары. Но вот за большими дверьми, которые открыла парочка лакеев-людей, обнаружилась настоящая толпа. Сначала мне показалось, что здесь собралось не менее трех сотен, но, привыкнув к жуткой смеси гула разговоров, запахов дорогих духов и трепещущего света тысяч свечей, я понял, что в гости к советнику пожаловало не больше полутора сотен человек.
— Пошли, нам нужно представиться.
— А без этого никак? — спросил я недовольным тоном.
— Никак, — улыбнулась Рина. — Не бойся, ты не выглядишь оборванцем.
— Главное, чтобы не выглядел содержанцем.
Девушка прыснула в затянутый тонкой перчаткой кулачок. Смех Рины позволил и мне расслабиться.
И чего напрягаться, я мог без зазрения совести послать здесь любого — это право выскочки, находящегося вне всяких интриг и социальных пут.
Косые взгляды начались сразу же. Представители всех четырех рас города, перемешавшись, распределились по всему пространству огромного зала, но при этом они оставляли свободной широкую ковровую дорожку, которая вела к дальней стене. Там на небольшом возвышении расположились хозяева и самые именитые гости.
