Николай Романецкий - Утонувший в кладезе
К счастью, до сочинительства дело не дошло, ибо тут же явилась Забава. В руках у нее был поднос со свежезаваренным чаем, а под полурасстегнутым халатом — шелковая ночная сорочка. В эдаком виде она к нему раньше не приходила. И очень скоро получилось так, что Свет оказался не за столом, но на оттоманке, а Забава уже лишилась не только подноса, но и халата. И даже ночной сорочки в придачу.
Свет сотворял формулу охранного заклинания, потом накладывал заклятье на корень, а Забава всячески мешала его манипуляциям с Волшебной Палочкой. Потому что так и льнула к рукам. И опять это было волнительно, ибо выяснилось, что можно иметь полную власть над другим человеком безо всяких колдовских манипуляций. Вон как она! И на бок повернется, и на четвереньки встанет — все, что хотите… И Ночного колдовства не нужно — лишь обнажите тело!.. И, в конце концов, не велик сей труд — несколько десятков монотонных движений, если с их помощью можно привести другого человека в столь безудержную покорность!
Восхищенный этим неожиданным открытием, Свет вздохнул, совершил уже знакомое восхождение на знакомую вершину и принялся энергично двигать тазом. Вскоре он обнаружил, как тает в его душе злоба. А позже — когда Забава, перестав тихо постанывать и бурно содрогаться под ним, удовлетворенно засопела (Свет специально посчитал: для этого ему потребовалось двинуть тазом ровно сто восемьдесят три раза) — обнаружилось, что злоба и вовсе исчезла.
* * *А наутро обнаружилось, что времени до конца Паломной седмицы у него нет — Кудесник призвал чародея Смороду к ответу немедленно.
В резиденции Остромира были тишь и пустота. Лишь торчали в коридорах безжизненными манекенами охранники, да в приемной сидел за своим столом обремененный извечными секретарскими заботами Всеслав Волк. Поздоровавшись с чародеем кивком головы, Волк тут же без слов указал ему на дверь Остромирова кабинета.
Когда Свет вошел, Кудесник, по примеру своего секретаря коротко кивнув, вернулся к изучению некоего важного документа. Свет тихонько вздохнул: ему стало ясно, что аудиенция окажется не слишком приятной. Впрочем, особенных приятностей от нее он и не ждал. Все возможные приятности закончились вчера. Ныне — в расплату — начинались неприятности. И, знамо дело, исполать Семарглу, если ныне же они и завершатся.
Между тем Кудесник завершил-таки знакомство с более важными, чем аудиентор, бумагами. Поднял седовласую голову:
— Прошу, чародей, присаживайтесь.
— Здравы будьте, Кудесник! — Свет подошел к столу, сел в кресло.
Остромир некоторое время смотрел на гостя странным взглядом. Словно приценивался к весьма нужному, но вызывающему сомнения своим качеством товару. Потом сказал:
— Труп вашей подопечной нашли ныне в гостевом доме на Шимской. Как сие могло приключиться?
У Света отвалилась челюсть. Однако голова от потрясения работать не перестала.
Оказывается, подумал он, Криста произнесла фразу об убийстве претендентки на новую мать Ясну вовсе не в переносном смысле!.. Но как такое вообще могло произойти?.. Впрочем, об этом мы поразмыслим позже. Сейчас надо пользоваться моментом. Раз есть труп, есть и убийца. А убийство предполагаемой колдуньи — это вам не бесследное ее исчезновение. Здесь есть за что зацепиться. Однако я вчера явно дал маху. Надо было все же сообщить о том, что Криста исчезла. Вернее, Вера…
Кудесник расценил его молчание по-своему.
— Вы что же, чародей, индо не заметили, как подопечная ушла из вашего дома?
Вот она, спасительная ниточка, подумал Свет.
Он с шумом втянул в себя воздух и закрыл рот. А потом открыл:
— Что значит «ушла»? Как она могла от меня уйти? По-моему, она весь день просидела в своей комнате. И сейчас там сидит. Погодите-погодите… О Свароже! Неужели она меня… Хотя чему удивляться? Ведь она и в самом деле была колдуньей. В этом я убедился еще позавчера.
— Вы хотите сказать, что она вас закляла? — Кудесник в сомнении пожевал губами.
— Разумеется! — воскликнул Свет. — Каким еще образом она могла покинуть мой дом?! Похоже, дал я маху в этом деле. Я не хотел вчера вас беспокоить. Думал — теперь-то уже не горит. Ах, я осел безголовый…
Главное — самому признать свои ошибки, помнил он. Главное — признать их вовремя и в нужном месте…
Кудесник молча смотрел ему в лицо, потом прикрыл десницей глаза, и Свет почувствовал, что ментальная атмосфера в кабинете резко изменилась. Похоже, Остромир решил сразу прощупать своего чародея на ложь.
— Да, ну и дал же я маху!
Свет знал: для Остромира наибольший отпечаток на ауру собеседника производит последняя фраза, и в ней лучше всего не врать. Вообще!.. Об этом как-то заикнулся Всеслав Волк, когда кто-то назвал его «самым правдивым колдуном Великого княжества Словенского».
— Ну и дал же я маху, — горестно повторил Свет, качая буйной головой.
Кудесник открыл глаза. Однако заклятье продолжало действовать — это чародей чувствовал всем своим существом.
Чувствовал, но не волновался. В нем родилось какое-то странное спокойствие. Словно и не глава Колдовской Дружины сидел сейчас перед ним — так, мелкая сошка из неудачников-щупачей.
А фактически я до сих пор ни в чем почти и не соврал. Разве лишь по мелочи…
— Когда вы обнаружили исчезновение паломницы?
— Да я вообще не думал, что она исчезла, — сказал Свет. — Как можно?..
Ведь она и сейчас во мне, добавил он про себя. И всегда будет рядом. Тут уж заклинание на ложь не поможет. Ибо это самая настоящая правда.
По-видимому, выбранная им тактика поведения оказалась правильной. Во всяком случае Кудесник ничем не проявлял своих сомнений в словах чародея Смороды.
— А где нашли труп? — Чародей Сморода уже знал, какой ответ он услышит.
— В гостевой комнате, которую снимает щупач по имени Репня Бондарь. Вернее, снимал, потому что он тоже мертв.
— Бондарь?! — Свет постарался, чтобы удивление в голосе не получилось наигранным. — О Сварожичи! Ведь он же и выявил эту девицу среди паломников! Точно! Он потом еще приходил ко мне, кажется, в пятницу… Да, в пятницу.
Кудесник встрепенулся:
— Зачем?
— Предлагал устроить проверку паломнице с помощью своих сексуальных инструментов. Проверка сия, правда, закончилась полной неудачей…
Кудесник снова встрепенулся:
— Почему?
И тут на Света снизошло вдохновение. Он почувствовал себя сидящим в родном кабинете за родным письменным столом. Перед ним лежал девственно-чистый лист бумаги, на котором требовалось отобразить то, чего никогда не происходило в реальной жизни. Задача чародею Смороде куда как знакомая, и выполнить ее можно с надлежащим упоением и не менее надлежащим успехом…
