Елена Павлова - Золотой Лис
— Нам, райя, разве что пивка по кружечке…
— А… коньячку? — Лиса обследовала кувшины на стойке, нашла из-под пива, сунула под бочонок наливаться.
— Не-не-не, райя! Только пивка! — остальные райнэ невнятно, но одобрительно забурчали.
— Да и пож-жа-алуйста! — Лиса выставила на поднос полный кувшин, пять кружек и с большим сомнением на всё это посмотрела. — Райнэ! А я всё это грохну! Думаете — нет? Запросто!
— Мы сами, райя, мы сами! — замахал рукам староста. — Вы садитесь, райя, мы сейчас! — райн Горт подхватил кувшин и бодро порысил к столу, два стола сдвинули вместе, расселись.
— А вам, райя, компотику, — подсунул Лисе кружку староста.
— Почему это мне компотику? — обиделась Лиса. — Я вот… в кои-то веки… и компотику!
— Райя, вы нас давно знаете! Уж восемь лет в вашу корчму ходим, — вкрадчиво увещевал её староста.
— Знаю, — пьяно кивнула Лиса.
— Поверьте опытному человеку, райя, пиво на коньяк — оно не очень. А вы ещё и без привычки. Лучше компотику, райя, — Лиса обвела собутыльников взглядом. Они дружно закивали — лучше, лучше, это точно. Она обречённо вздохнула, изумлённо покрутив головой — вот ведь, пьяницы, а заботятся! В собственной корчме пива не дали! Смех, да и только! Она хихикнула и стала пить компот.
— Райя Мелисса! Не сочтите за наглость, но просто ужас, как интересно — вы что же, в Короне служили? — староста восхищённо поблёскивал глазками, на лицах остальных тоже нарисовался живейший интерес. Лиса помотала головой:
— Муж, — прав был староста с компотиком. Очень отчётливо это ощущается, когда головой качать пытаешься. Вот и не надо этого больше делать. Сядем прямо, глаза сфокусируем…
— О-о! Райя! — староста светился восхищением. Райн Горт, хорошо знавший райна старосту, поспешно пнул его ногой под столом, сделал большие глаза и выразительно покрутил пальцем у виска. До старосты почти дошло, но остановиться он не смог. — И что? — ляпнул он по инерции
— И всё, — подняла на него Лиса сразу помрачневший взгляд. — Не надо, ладно? Знаете, сколько коньяка надо будет? У-у-у! Я… — пожала она плечами. — Да я сдохну просто. Думаете — нет?
— Простите, райя, я дурак, — покаянно прошептал староста, потирая ушибленную ногу.
— Да ла-адно, — сморщилась Лиса. — Зато эти двое… живы. А я и не думала… И, это… — она покивала, задрав брови, — совершенно удивительно! Я ведь не сплю? — встревожено обвела она глазами благословенных райнэ. Райнэ разразились энергичными возгласами — конечно же она не спит! — Райнэ, а давайте споём! — осенила её новая идея. — Кто помнит "Перелеска мать"?
— Шуточный марш Короны? — просиял староста. — Я помню! И райн Горт помнит!
— А мы нет, — тихо прошелестел один из двух незнакомых райнэ. Лиса их не помнила, явно не завсегдатаи и под раздачу попали случайно, но ведут себя прилично, пусть будут. Для компании.
— Там всё просто, райнэ! — заторопился староста. — После второй строки нужно крикнуть "Служу Короне!", в последней стукнуть кружкой после "Короны", а после куплета добавить "Святая мать!" — встретился взглядом с Лисой, несколько удивлённой такой горячностью, смутился, заулыбался, засиял и добавил: — Пожалуйста!
Лиса засмеялась, погрозила пальцем:
— А вы тоже лис, райн староста! Не золотой, но хитры-ый!
Староста смущённо сиял, предвкушая удовольствие. Старостой его называли по старой памяти — пятнадцать лет бессменно на посту старосты цеха красильщиков, и уже восемь лет на пенсии. Жизнь пенсионера оказалась скучна необычайно, а с тех пор, как пять лет назад умерла его жена, стала и совсем пресной. Всех развлечений — сходить с райном Гортом в корчму, выпить да до дому прогуляться. Но, с тех пор, как некому стало его ругать за столь весёлое времяпровождение, даже эта скромная программа утратила больше половины своей привлекательности. А тут вечеринка, и даже с песнями! Он помнил, было здесь что-то музыкальное в первое время после открытия, но не прижилось. И уж конечно не сама райя Мелисса тогда этим занималась. Ах, как интересно!
Лиса отодвинула ширму в углу, откинула крышку клавира, уселась, сказала: "Ща, ща всё будет", пробежалась пальцам по аккордам и заиграла что-то залихватское, почти разбойничье:
Там, где прошлась Рука Короны,
Закон никто не смеет нарушать!
Служу Короне!
В Мире закон, пока на Троне
Корона (бряк!)
И Перелеска мать,
Святая мать!
Райн Горт с недоумением смотрел на ручку от кружки, оставшуюся у него в руке. И чем теперь об стол стучать? К третьему куплету райнэ уже вслушались, спелись, всё уже получалось слаженно, все как-то воодушевились, зарумянились — и тут такой облом!
Лиса колотила по клавишам, пальцы путались, получалось довольно фальшиво, но её это не смущало — зато громко! И мелодию ведь можно узнать? Можно! Вот и… А за спиной орут в четыре голоса, и всё нормально, всё нормально, вот так! Вот так! Вот так! И самой орать погромче, тогда, может, пройдёт это идиотское чувство нереальности происходящего, от которого хочется побиться головой об стену или, хотя бы, крепко ущипнуть себя, и щипать каждую минуту, потому что, как только боль проходит, опять начинает казаться, что спишь…
Там, где прошлась Рука Короны
Спокойно дети райнэ могут спать!
Служу Короне!
Жизнь хороша, когда на Троне
Корона
И Перелеска мать,
Святая мать!
На четвёртом куплете "Святая мать" незаметно преобразовалась в "Такую мать", впрочем, на общем настрое это не сказалось. На пятом куплете со второго этажа тихо спустилась Птичка. Её облик здесь был вопиюще неуместен. Бирюзовое платьице с белым воротничком, белокурые локоны водопадом, весенней зелени глаза эльфийского разреза… Она с изумлением озирала шумный бардак в углу у клавира, обломки стола в простенке между окнами в сад… Райнэ по очереди замолчали и завиноватились. Поэтому последнее "Та-ку-ю мать!" Лиса, сидевшая к залу спиной, гаркнула в гордом одиночестве и повернулась, удивлённая тишиной, едва не слетев со стула.
— Ма-аам? — осторожно поинтересовалась Птичка. Глаза её, и так большие, заняли, казалось, пол-лица. Лиса тихо, довольно захихикала в ладошки.
— Твоя мать пьяна! — заявила она, погрозив Птичке пальцем, — И бузит! — она кивнула и опять захихикала в кулачок.
— Да что ты! — саркастически хохотнула Птичка. — А я-то сижу и думаю — что так тихо в доме?
— Ага, — довольно кивнула Лиса. — У меня тут небольшая такая истерика случилась… Не-не, всё нормально, всё нормально! — замахала она руками на встревожено напрягшееся лицо девушки. — От радости, чесслово! Я тебе завтра расскажу! Всё-о расскажу! Просто, благословенные мне нечаянно коньяку вместо воды налили. А теперь я пытаюсь портер… потере… в себя придти, в общем. Очень громко, да? — виновато посмотрела она на Птичку. Та, задрав брови, повела подбородком "Ну-у…" — Нет, понимаешь, если я орать не буду, я ведь на кровати прыгать начну или на столе плясать — душа просит! — бессильно развела Лиса руками.
