Ирина Суслова - Хранители снов (СИ)
Сделав еще пару кругов по району, мы уже почти подошли к моему подъезду.
— Мартин, а что за к — кольцо у тебя на шее? Все забывал спросить, — после долгого молчания спросил Родька.
Я машинально дотронулась до серебреного кольца, которое носила на цепочке, так как оно было велико для моих пальцев.
— Это от мамы досталось.
— А т — там что‑то написано? — он прищурился.
— Да, но я не знаю что, оберег, наверное, какой‑то, — отмахнулась я.
— Не похоже, — сказал Родька, и отошел от меня подальше. — Ладно, в — вот мы и пришли, давай я п — провожу тебя до квартиры и пойду.
Я удивилась, в основном его не так‑то легко выгнать, а тут сам уходит, видимо я его достала своими вопросиками.
— А чай? — разочарованно спросила я.
— Не — е, я домой.
— Как хочешь, — обиделась я, теперь мы поменялись ролями, и уже я приняла его отказ как личное оскорбление. Наверное, свидание с кем‑нибудь назначил. Невероятно, как эта мысль разозлила.
Я вошла в подъезд и начала подниматься по лестнице. Он бесшумно догнал меня.
— Мартина, т — ты обиделась? — мученически спросил он, с явным намерением подлизаться. Вот как на него дуться?
— Нет Родь, я не обиделась, — улыбнулась, чтоб не портить ему вечер, поскольку судя по его словам, он не мог «спокойно существовать», зная что я на него дуюсь, — спасибо что проводил. Повторим как‑нибудь?
— К — конечно. Хоть каждый день, — он улыбнулся в ответ. — Ну, пока.
— Пока, — сказала я и зашла в квартиру.
Дома, наскоро перекусив, я решила почитать. Рисовать я ленилась, так что, удобно устроившись на диване с «Королем Лир» в руках, я попыталась сосредоточиться на книге. Но не выходило. Я взяла в руку колечко, висевшее на шее и пристально на него посмотрела. Такое красивое. И блестит, будто только вчера начистили, хотя я не снимала его с шеи со смерти родителей. Я предпочитала думать, что так они показывают, что до сих пор заботятся обо мне, даже когда их нет рядом.
Они трагически погибли уже давно: оборвался тросик от газовой плиты и задохнулись во сне. Я, кстати, тоже дома была, только в своей комнате, и у меня была открыта форточка, так что мне несказанно повезло что дотошная бабулька — соседка учуяла запах газа. Я сама этого не помнила, знаю все из рассказов тети Мины. С тех пор у меня всегда были открыты форточки или как сейчас — балкон. Я уже давно могу спокойно думать об этом, смирилась, наверное. Просто иногда становится грустно. И вот это кольцо мама одела мне на шею почти перед их смертью и даже будучи совсем ребенком, я отлично помнила этот момент. Может она что‑то чувствовала, поэтому решила оставить мне что‑то от себя. Даже до сих пор помню, как от нее пахнет, жасминовым мылом и чем‑то таким, что я даже не могу описать, чем‑то родным и знакомым. И помню, как смеется папа, заразительно и искренне, тетя Мина говорит, что в детстве я всегда вторила ему, пытаясь подражать. Я улыбнулась, вспомнив звуки папиного смеха.
Еще немного повалявшись, я поняла что мне сегодня не читается и, встав с дивана, решила еще раз поесть. Но когда вставала, то услышала тихий звон из‑за дивана. Заглянув за спинку, увидела что‑то белое. Раскорячившись, я все же достала эту вещь. Блюдце. То самое, в котором была вода для ворона! Так это был не сон! У меня отлегло от сердца, не совсем уж я с катушек съехала. С приподнятым настроением я забросила блюдце в раковину.
Тук — тук. Тук — тук — тук.
Я выпучила глаза на балкон. Стук исходил оттуда. Ну, может все‑таки и съехала. Медленно подошла к балкону и открыла дверь. Откровенно говоря, уже зная, что там увижу. Лёгок на помине. Ворон весело смотрел на меня, повернув голову вбок.
— Привет. Никакой швабры на этот раз. Заходи, — пробубнила я и отвернувшись, пошла к холодильнику. Ворон ловко перескочил порожек и, взлетев, сел на табуретку.
— Кар — р…
— Не ори, — поморщилась я, доставая сосиски. — Вот не мог раньше прилететь? Я ж думала, что ты приснился мне. Хотя ты мне и так приснился. И вообще, что ты делал в моем сне?
Я встала подбоченившись и грозно вперила в него взгляд. Птица молчала, лишь меняя положение головы и с интересом меня разглядывая.
— Ладно. Ты голодный? — продолжала я беседовать с вороном, хотя понятия не имела, что они едят. Отрезав ломоть хлеба, положила его на табуретку. Ворон тут же принялся его клевать. Пока мы ужинали, решила что назову его Карр, в конце концов, он сам так представился.
До самой ночи Карр был у меня в гостях мешая рисовать, так как один взмах его крыльев превращал комнату в бардак. Я уговаривала его больше не летать по залу и, под ночь, он вроде как согласился и сидя на спинке дивана мирно задремал. Я решила привязать к его лапке красную ленточку, чтоб точно знать, что это мой ворон и, если Карр вдруг решит еще раз мне присниться, то уже не отмажется, что это был не он. Красной ленты я в своем бардаке не нашла, зато была синяя. Даже лучше, мне нравилось думать, что Карр все‑таки мальчик. Пока я украшала его лапку, этот соня, как и следовало ожидать, не проснулся.
Из‑за ворона я не стала раскладывать себе диван, поэтому кинув подушку и одеяло, закуталась в свое уютное гнездышко и стала ждать сновидений. Сегодня я точно не струшу и подойду к рыжей девушке.
Глава 3
Я открыла глаза. Моя поляна и красное солнце. Я быстро поднялась на ноги и огляделась. Все как обычно, но не было девушки и Карра. Как жаль. Расстроившись, присела на валун, нервно заламывая руки, злясь на себя и на свою трусость. Вот если бы подошла к ней в прошлый раз, то не чувствовала себя так паршиво.
— Эй!!! — громко крикнула я в никуда. Ветер подхватил звук моего голоса и унес вдаль.
Ну что ж, кроме как осмотреться вокруг, заняться мне было не чем. Я побродила по поляне и даже прошла в сторону горы, всматриваясь в нее, но девушки по — прежнему не было. И тут мне на глаза попалось цветочное дерево. В прошлый раз я так и не успела рассмотреть его поближе, меня отвлек Карр.
Недолго думая, я поспешила к дереву и чем ближе подходила, тем больше удивлялась, как я могла раньше не замечать такой красоты. Подойдя к нему вплотную, принялась разглядывать великолепное разнообразие разноцветных цветочков, похожих на лютики, которые росли так близко друг к другу, что не было видно ни единого зеленого листочка. Все цветы такие пестрые, что в глазах начало рябить.
— Какая красота, — тихо выдохнула, и протянула руку к одному из них.
Как только дотронулась до фиолетового цветка, он открыл глаза! Я быстро отдернула руку. Из сердцевины лютика на меня внимательно смотрела пара маленьких коричневеньких глазиков. Внезапно этот цветочек отделился от всех и взлетел, замерев в воздухе как стрекоза. Я поняла, что это не цветок, а какое‑то животное размером не больше моей ладони. Лицо у него было как у цветка — лютика и маленькое зеленое худенькое тельце, с ножками и ручками, на которых были длинные тонкие пальцы, с коготочками на концах. Крылышки у лютика как у стрекозы и, когда он летел, их вообще не было видно.
