Ирина Суслова - Хранители снов (СИ)
Чем ближе я подходила к ванной, тем громче ворон каркал. Когда я остановилась, птица перестала верещать, отпустив крылья. С опаской глядя на меня, ворон взмахнул огромными крыльями так, что все мои рисунки разлетелись, и уселся на спинку дивана, тараща на меня свои умные глазища.
— И что? — сердито спросила я.
— Кар — р-р…
— Отлично, — я медленно сделала шаг к дивану, ворон повернул голову и снова каркнул. — Кыш — ш-ш!!! — разозлилась я.
Бесполезно, ворон даже не шелохнулся. Я немного осмелела и подошла ближе к дивану.
— А ну ка иди отсюда! — грозно проговорила я, подбоченившись. — Я хотела тебе помочь, а ты пугаешь меня, брысь!
Ворон внимательно на меня смотрел, и вроде даже улыбался, но не предпринимал попыток сдвинуться с места. Я поспешила в ванную за шваброй, чтоб выгнать крылатое чудовище из квартиры. Нарисовавшись в комнате со своим «оружием», начала медленно подходить к птице. Ворон даже не встрепенулся и не издал ни звука, тогда начала легонько подталкивать его черенком от швабры к двери. Птица нехотя отодвинулась на пару сантиметров и недовольно клюнула палку. Еще минут десять я не оставляла попыток выгнать вредную птицу, но кажется, ей так понравилось у меня дома, что после долгих перелетов от дивана к столу, от стола к мольберту и после того, как вся моя комната стала напоминать поле Второй Мировой Войны, распсиховалась и крикнула:
— Ладно, ну и сиди тут как истукан! — недовольно плюхнувшись на пол, я твердо решила закончить рисунок с остроухим, теперь уже животным.
Вскоре я и впрямь забыла про ворона, он, кстати, про меня тоже. Сначала сидел покаркивал, а потом и вовсе заснул. Я оглядывалась на него время от времени, но птица не подавала признаков враждебности, даже смотрелась мило с закрытыми глазками и опущенным клювом. Лишь однажды за весь вечер я отвлеклась, сделав себе чай и поставив блюдце с водой рядом со спящей птицей, а он даже глаз открыть не потрудился. Ну и ладно, на улице все равно темно, с его координацией однозначно свернет себе шею, так что я мысленно разрешила ему у меня переночевать.
Глава 2
Солнце слепило мне глаза. Я с улыбкой ощущала его лучи, ласкающие лицо. Как уютно и комфортно. Стоп. Солнце? У меня в квартире? Я открыла глаза и поняла, что снова нахожусь на поляне из снов. Я что, заснула на полу?
Приподнявшись, я начала внимательно всматриваться во все, что меня окружает. Как странно, вот я прекрасно осознаю, что это сон и все же тут так все реально. Я ущипнула себя за руку. Больно. Странный сон, уж чересчур реалистичный.
Следуя совету Инессы Егоровны, я принялась запоминать все в мельчайших подробностях. Сначала мое внимание привлекла трава, на которой я сидела, она была похожа на обычную траву, но при этом казалась такой мягкой. Я дотронулась до нее и поразилась. Действительно, как шелк. Даже не поленилась ее понюхать. Пахнет обычной травой.
Я поднялась на ноги. Опять закат, светящий на меня красным заревом, та же гора, но теперь казалось, она была намного дальше. Густые облака закрывали ее наполовину, и создавалось впечатление, что она просто укрыта мягким, ватным одеялом. Справа виднелся густой, сосновый лес, по — королевски распростертый до самого горизонта. Я пожалела, что со мной нет красок и мольберта и что не смогу срисовать эту картину с натуры, уверенна, получился бы шедевр.
Недалеко от себя я заметила большое цветочное дерево. Именно цветочное, так как зелени на нем совсем не было видно, одни разноцветные цветы, так красиво… Странно, я помню это дерево, но изображая его на своем рисунке для Инессы Егоровны, нарисовала обычные, засохшие ветви. Решив рассмотреть такую красоту поближе, сделала шаг к нему. Но тут внимание кое‑что привлекло.
— Кар — р-р… — послышалось сверху.
Я подняла голову и увидела огромного ворона, кружившего надо мной. Могла поклясться, что это тот же самый ворон, который спит сейчас на моем диване. Птица, тем временем, приземлилась на огромный валун рядом, и уже привычно вытаращила глаза.
— Ну а ты что тут делаешь? — недовольно спросила я. — Это мой сон, катись отсюда!
Ворон продолжал хитро на меня смотреть.
— Ладно, если это мой сон, то ты должен уметь говорить, верно? — я с надеждой посмотрела на ворона. — Ведь так?
— Кар — р-р… — не оправдал он моих ожиданий и, встрепенувшись, взлетел.
— Ну и лети, — буркнула я, смотря ему в след, и тут мое внимание привлекло что‑то, чего раньше не было.
Возле горы у самого ее подножия стоял человек! Это была девушка с длинными, кудрявыми, огненно — рыжими волосами. Они развивались на ветру, создавая иллюзию горящего пламени. Её лицо я разглядеть не могла, так как она стояла слишком далеко, но была уверенна, что это была именно девушка, такой хрупкой она казалась, что сомнений не возникло.
Меня вдруг поразило непонятное беспокойство. Я стояла и смотрела на это виденье и, все больше и больше мне переставал нравится этот сон. Я гораздо спокойнее себя чувствовала без воронов и людей.
Внезапно девушка махнула рукой. Я приросла к месту. Что делать? Махнуть в ответ? Убежать? Она, тем временем, начала жестами подзывать меня к себе.
«Нет», — сказала я, и сделала шаг назад.
Я открыла глаза. В квартире была давящая тишина. Резко поднялась с пола и огляделась. Ворона нигде не было. Я бросилась в кухню, спотыкаясь еще неокрепшими ногами, но и там ворона не было. Вернувшись в зал и плюхнувшись на диван, задумалась.
Может мне все это приснилось? Наверное, я отключилась еще до появления птицы. Стряхнув с себя остатки сна, поковыляла на кухню, отведать утреннего кофе. Солнце только — только начало освещать крыши домов, так что налив себе кружку горячего напитка, вышла на балкон полюбоваться на игру бликов от соседних окон. Мне всегда нравилось наблюдать за игрой солнца. Отражаясь от окон и падая на стены соседних построек, лучи приобретали очертание неких иероглифов, что приводило меня в дикий восторг. Считаю, что таким образом солнышко разговаривает с людьми. Я, кстати, даже находила в книгах некоторые из них. В последний раз это были «дружба» и «удивление». Я фотографировала «солнечные иероглифы» чтобы не забыть и приклеивала к стене с подписями, что они означают. Таких фотографий у меня было уже штук пятнадцать.
Но сегодня, я не столько наблюдала за окнами, сколько думала о своем ночном сновидении. Две недели подряд не было никаких изменений и как только они появились, я испугалась. Глупо. Даже начала на себя злиться за то, что так опрометчиво поступила и струсила подойти к рыжей девушке. Инесса Егоровна говорила, что это мое подсознание программирует меня на перемены, а я выходит, сама от них убегаю. Неразумно с моей стороны.
