Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)
Юноша зашипел. Впервые на его лице проскользнул страх.
– Бронированные фаэтоны.
Сердце ушло в пятки. Он прав, в шуме проскальзывал металлический лязг. Только у Атлантиды имелись такие воздушные экипажи. «А тебе ни за что нельзя попадаться в руки Атлантиды».
Почему, девушка не помнила, сознавала лишь, что это крайне важно. Иначе все будет потеряно.
Шум бьющихся о металл крупинок уменьшился, а потом и вовсе исчез. Буря не утихла – просто атланты, как и она сама недавно, отгоняли песок подальше.
– Пусти меня под купол, – потребовала девушка.
Она окажется тут совершенно беззащитной, если бронированные фаэтоны решат пролить дождь смерти: ей по силам лишь принудить воздух к движению, но не очистить его.
– Нет.
Взывать к благородству незнакомца не стоило и пытаться.
– Хочешь, чтобы я подсказала им, где ты? – спросила девушка, подхватывая с песка питательные батончики, лекарства и бурдюки с водой. – Как мне кажется, ты сейчас не особо можешь двигаться.
Юноша оскалился:
– Твоя доброта воистину впечатляет.
– А твоя признательность пристыдит любого. Пусти меня или приготовься встречать атлантов.
Ее поразила собственная безжалостность. Всегда ли она умела так жестко торговаться, или это лишь ответ на чужое хладнокровие?
– Ладно, – процедил он сквозь зубы. – Но я не позволю тебе войти без соглашения о непричинении вреда. Выдави каплю крови на купол.
Магия крови? Девушка вздрогнула.[3] Соглашение о непричинении вреда, конечно, не столь ужасно, как клятва кровью, но подобная магия все равно могущественна и опасна, и требует предельной осторожности.
– Только если и ты сделаешь то же самое.
– Ты первая.
Она достала из сумки замеченный ранее компактный набор инструментов, острой иглой уколола палец и прикоснулась к куполу.
«Будто трогаешь макушку огромной медузы – прохладно, мягко, но упруго».
Юноша скривился. Ей подумалось, от отвращения, а оказалось – от боли, ведь пришлось пошевелиться, чтобы вынуть карманный нож из пиджака. Еще одна капля крови полетела к щиту, который моментально ее поглотил, словно иссохшая почва воду.
В следующий миг рука девушки по локоть погрузилась в купол. Она испуганно отпрянула.
– Поспеши!
Она протиснулась внутрь, ощущая, как невидимый барьер липнет к коже. Затем уселась рядом с юношей и велела песку подняться и укрыть купол, не успокоившись, пока под ним не воцарилась кромешная тьма.
Тридцать секунд спустя раздался глухой звук приземлившегося неподалеку бронированного фаэтона.
Похоже, атланты точно знали, где их искать.
Глава 4
Англия
Через два часа после побега незваной гостьи из Цитадели Тит вошел в парадные двери своего пансиона в Итоне. Гостиная миссис Долиш – сплошь набивной ситец и вышитые цветочки – была, как всегда, опрятна и благовидна. Но стены сотрясались от топота и счастливых воплей тридцати пяти учеников, что сновали вверх-вниз по лестнице и приветствовали друзей, которых не видели с конца летнего семестра.
Горьковато-сладкое чувство ширилось в груди – в этом доме Тит провел самые счастливые часы своей жизни. И сейчас так и слышал хвастливые речи Фэрфакс и видел радостно-самоуверенное выражение на ее лице.
Он бросился бежать, расталкивая шумную компанию младших мальчиков, заполонивших гостиную, и перепрыгивая через три ступеньки за раз. На лестничной площадке второго этажа толпились старшие ученики – но Фэрфакс среди них не было.
Мелькнула мысль и их отпихнуть с дороги, но тут один из ребят, Лиандр Уинтервейл, обернулся и, заметив Тита, поприветствовал его крепким ударом по спине:
– Принц, уже слышал новость? Фэрфакс в числе двадцати двух. Как и я, естественно.
Не сразу до Тита дошел смысл слов Уинтервейла: тот говорил о крикете. В начале осеннего семестра выбирали двадцати двух мальчиков, делили на две группы, и весь год они играли друг против друга. А в летнем семестре лучшие одиннадцать игроков становились школьной командой и защищали честь Итона в сражениях с Хэрроу и Винчестером.
– А… сам-то Фэрфакс в курсе?
Уинтервейл усмехнулся:
– С тех пор, как узнал, не устает хвастаться.
В груди разлилось облегчение, голова закружилась. «Она здесь. Она смогла вернуться».
– И где он?
– Пошел с Купером на Хай-стрит.
Тит подавил разочарование:
– Это еще зачем?
– Конечно же, за всякой снедью для завтрашнего чая, а то нам нечего будет есть. – Уинтервейл будто и не заметил бушующих внутри него эмоций. – И кстати, Кашкари не сможет к нам присоединиться еще несколько дней. Миссис Долиш получила от него телеграмму. Пароход попал в шторм в Индийском океане, и он только сегодня добрался до Порт-Саида.
Целых четыре года Тит почти не обращал внимания на Кашкари – ученика-индийца, с которым они пили дневной чай, – ведь тот был прежде всего другом Уинтервейла. Но несколько месяцев назад Кашкари, сам того не ведая, сыграл решающую роль в спасении Тита от Атлантиды.
– Порт-Саид, – повторил он. – Следовательно, оттуда ему нужно добраться до порта Триеста, затем пересечь Альпы и проехать через Париж, прежде чем попасть сюда.
Всех летних каникул с трудом хватало, чтобы добраться из Англии в Индию и обратно. Кашкари повезло, если удалось хоть неделю провести с семьей в Хайдарабаде.
– Ты еще про Английский канал забыл. Вот где самый ужас! – Уинтервейл вздрогнул. – В первый год нашего изгнания отец захотел, чтобы семья получила опыт немагической жизни. Так мы пересекли Английский канал на пароходе, и я едва не вытошнил все свои кишки. С тех пор я зауважал немагов – ну, за те трудности и невзгоды, что они выносят.
Ему ничего не стоило сболтнуть подобное рядом с полудюжиной мальчишек. Слова «осмотрительность» и «предосторожность» для Уинтервейла значения не имели. Хорошо еще не заявлял в открытую, мол, я маг, но все равно, как и всегда, выпаливал первое, что приходит в голову.
Собственно, в этой искренности и беспечности крылась часть его обаяния.
– В любом случае, – продолжал Уинтервейл, – Кашкари не…
Его слова заглушили дружные крики «Фэрфакс!» и «Мы знаем, что ты один из двадцати двух, Фэрфакс!».
Тит крепко сжал перила и медленно, очень медленно обернулся. Но сквозь балюстраду удалось разглядеть лишь толпу младших учеников в коротких, до талии, пиджаках.
Тит спустился на ступеньку. Еще на одну. Затем на две. Пока наконец не увидел Фэрфакс в форме старшего ученика – накрахмаленной белой рубашке и черном пиджаке с фалдами, – которая шутя бранила мальчика, едва достававшего ей до плеча:
