Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)
– Разумеется. – Рейнстоун поклонилась. – С вашего позволения.
Арамия повернулась к Титу:
– А ваше высочество, наверное, еще не видели новую пристройку к фонтану «Поражение Узурпатора»?
Около пяти месяцев назад, на приеме, не сильно отличавшемся от нынешнего, леди Калиста по приказу Атлантиды подлила Титу сыворотку правды. И сделала это руками своей дочери, которую Тит считал другом. Если Арамия и сожалела о своем поступке, то Тит ничего не заметил.
– Я уже видел, – холодно ответил он. – Пристройку закончили еще два года назад.
Арамия покраснела, но улыбаться не перестала:
– Разрешите показать вам некоторые особенности, которые вы могли пропустить. Не соблаговолите ли пройти со мной, сир?
Тит собирался сразу же отказаться. Но в прогулке к фонтану, а значит, и уходе от навеса, имелись некоторые достоинства – там хотя бы не придется ни с кем беседовать.
– Веди.
«Поражение Узурпатора», самый большой и тщательно продуманный из девяноста девяти фонтанов Цитадели, был размером с небольшой холм и изображал полчище виверн, поверженных стихийной мощью Гесперии Величественной. Отсюда и вплоть до рукотворной насыпи, на которой стояла Цитадель, тянулся длинный зеркальный пруд. Сорока саженями ниже о подножье утеса бились волны Атлантического океана, а вдалеке на залитой солнцем воде качалась прогулочная яхта с убранными парусами.
Арамия обернулась. Последовавшая за принцем свита – восемь стражников и четыре слуги, – повинуясь взмаху его руки, замедлилась и замерла вне пределов слышимости.
– Мама очень рассердится, если узнает о моем поступке. – Арамия склонилась над фонтаном и коснулась покрытой рябью поверхности. – Но сейчас она сильно напугана всеми этими встречами с дознавателями, хоть никогда и не признается. Они заставляют ее принимать сыворотку правды, и… они не такие уж и добрые на самом деле.
– Вот что случается, когда досаждаешь Атлантиде.
– Разве после всего, что она для тебя сделала, ты ничем не можешь помочь?
Тит вскинул бровь. После всего, что леди Калиста для него сделала?
– Ты преувеличиваешь мое влияние.
– Но все равно…
– Вот вы где! – раздался звонкий мелодичный голос. – А я повсюду вас ищу.
С противоположной стороны фонтана появилась девушка невероятной красоты: кожа цвета коричневого сахара, лицо с почти совершенными чертами, черные волосы, водопадом струящиеся до коленей.
Арамия уставилась на незнакомку, разинув рот, будто не в силах поверить, что существует кто-то, способный посоперничать в неотразимости с ее матерью.
Тит же благодаря взрослению рядом с леди Калистой всегда подозрительно относился к столь абсолютной красоте, так что быстро перевел взгляд с лица девушки на ее мантию. Бытует шутка, дескать, мантии бывают очень похожи на обивку мебели, но эта выглядела так, будто и в самом деле сделана из обивочной ткани. Точнее, из хитроумного абажура – даже кисточки и бахрома сохранились.
– Не оставите ли вы нас с его высочеством на минутку? – вежливым, но не терпящим возражений тоном обратилась незнакомка к Арамии.
Опешив, та уставилась на Тита.
– Можешь идти.
«Мне все равно больше нечего тебе сказать».
Арамия ушла, беспрестанно оборачиваясь.
– Ваше высочество. – Девушка заговорила первой, даже не дождавшись, когда Тит сам к ней обратится.
В школе он не обращал внимания на такую ерунду, но сейчас он в собственном дворце, тем паче на дипломатическом приеме, где гости привязаны к этикету не меньше, чем к матерям родным, а может, даже больше.
В голову пришло, что, хоть незнакомка и могла сойти за представительницу свиты посла Калахари, Тит не видел ее среди толпы под навесом, а ведь девушку с такой внешностью сложно не заметить.
Это не первый случай: маги и прежде проникали на дворцовые приемы тайком. Но разве после июньских событий охрану в Цитадели не усилили?
– Как вы сюда попали?
Девушка улыбнулась. Она была не многим старше Тита, лет двадцати или двадцати одного.
– Мужчина невосприимчивый к моему обаянию! Мне это нравится, ваше высочество. Разрешите тогда сразу перейти к сути. Мне интересно местонахождение вашего мага стихий.
Потребовались все его силы, но Тит справился с потрясением, не наставил на нее волшебную палочку и не совершил ничего безрассудного. Лишь глаза закатил:
– Ваши хозяева уже меня об этом спрашивали. Даже инквизицию натравили. Неужто теперь опять все заново?
Волосы девушки развевались на ветру, словно пиратское знамя. Она протянула руку и закатала рукав, обнажив белую метку на предплечье: слон с четырьмя бивнями топчет водоворот – символ сопротивления во многих королевствах близ экватора.
– Я не агент Атлантиды.
– И как это должно повлиять на мой ответ? Я понятия не имею, где эта девчонка.
– Мы знаем, что она стихийник из пророчества – самый могущественный за многие века. А еще знаем, что ее попадание в лапы Лиходея обернется бедствием для тех из нас, кто жаждет свободы. Позвольте нам помочь ей. Мы сможем сделать так, что Лиходей никогда к ней не приблизится.
«А что, если все же приблизится? Убьете ли вы ее, лишь бы не отдавать? И что вас с самого начала удержит от убийства, если ваша единственная цель – не подпускать к ней Лиходея?»
– Что ж, тогда удачи с поисками.
Девушка наклонилась к Титу, явно не собираясь сдаваться:
– Ваше высочество…
Раздались крики. Он обернулся. По лестнице топотала стража, и личные гвардейцы Тита тоже уже торопились к нему.
– Ой! – воскликнула незнакомка. – Кажется, я должна покинуть ваше высочество.
И одним движением сняла с себя смехотворную мантию. Быстрый взмах, и ткань расправилась, превратившись – ну конечно! – в ковер-самолет, побольше да получше того, что был у Тита.[2]
Шпионка, теперь одетая в облегающую тунику и брюки цвета грозовых облаков, запрыгнула на ковер и, отвесив шутливый поклон, понеслась прочь к ожидающей вдали лодке.
Глава 3
Пустыня Сахара
Она сунула карту в карман, подхватила сумку и устремилась к телу. Но на полпути замерла, повинуясь инстинктам, о существовании которых и не подозревала. Потеря памяти, медикаменты на случай увечья, записка на карте – «…случилось худшее, и я больше не могу тебя защищать…» – все кричало о серьезной, может, даже беспрестанной опасности. И человек на песке мог с равной долей вероятности оказаться как союзником, так и врагом.
