Гарри Поттер и эффект снов (СИ) - Ильин Виктор Владимирович

— Ф-и-и-и-у-у-у-ю — Присвистнул кто-то от мягкого, говоря очень сильного удивления. — Похоже, парень-то точно не из этой галактики. Нормальный человек так не сможет.

— Нет, сможет! — Оспорила заявление майя — Если его фамилия Шепард, конечно же.

Все заржали, поверив в пущенный озорной девушкой слух. Один Шепард даже не улыбнулся на этот раз шутка, была очень не очень. Только поделать он ничего не мог, начнёшь отпираться и привет слухи да сплетни. Однако Шепард Всё же попытался.

— Ха-ха, Очень — Смешно сказал он. — Парень, тебя ведь Гарри зовут. — Обратился он к мальчику.

— Ну да, — ответил — он, запивая остатки бутерброда (второго) компотом сытый он изрядно повеселел, пусть это был всего лишь сон, но тут было невероятно весело и хорошо, а просыпаться вовсе не хотелось.

— А фамилия твоя какая? — Спросил Джон, наступив на грандиозных размеров мину. Ведь Гарри уверенный, что это всего лишь сон и он может тут делать, что захочет, решил то ли пошутить, то ли сказать, одно из своих детских желаний — Шепард. — Молвил он и посмотрел на Джона с улыбкой.

— Да, я знала! Меня не проведёшь, командир! ну и кто он тебе?

«Не получилось» Подумал Джон, под вопли и вопросы Майи

— Племянник?

— Маленький братик? — Не унималась она, выходя почти на пик своего театрального искусства,

— Внук? — спросила она, потом она сделала вид, что её осенило, и с придыханием она молвила: — Или бастард? Плод запретной любви английского графа и простой крестьянки. Запретная, порицаемая любовь, которая... — Майя, наконец, нашла свою волну, Шепард пунцовел от испанского стыда, весь отряд повалился от смеха. А она продолжала: — Их любовь была как вспышка света в ночи, как лучик солнца в беспросветном мраке. — Своё выступление декларируя просто-таки самую отборную розово-сопливую муть. Самую бредовую, какую только можно было придумать вообще.

А Шепард, слушая это, всё больше доходил до состояния «Молилась ты на ночь, Дездемона». В конце концов, на фразе «Их нежный союз вызывал у всех лишь злобу, зависть и гнев, но сила их светлых чувств...» он не выдержал:

— Сынок, он мне приёмный! Так что прекращай, Майя Ортис. Прошу тебя, пока что по-хорошему. — В сердцах молвил Шепард, всё же доведённый до ручки.

— А можно по-плохому? — Слишком поздно затормозила девушка.

— Да можно. — В шутку вскипел командир. — Наряд вне очереди в гальюне, например.

— Вы же не посмеете, мой лорд? — Картинно схватилась за сердце эта клоунесса.

— Не посмею, ты права. — Ответил Джон. — Но могу вспомнить про ящик С4 у тебя под кроватью, а ещё сдать в общевойсковой арсенал твой любимый гранатомёт на техосмотр.

Майя от таких перспектив, как шарик сдулась и даже повинилась: — Прости, Шеп, я слегка забылась.

— В честь праздника прощаю-прощаю. — Ответил Джон, которому в глубине души тоже понравилось выступление космодесантницы. Если бы объектом стёба ещё и не он выступал, то и вообще всё было бы замечательно. Так что по-настоящему карать её он даже не думал, тем более в такой вечер. Когда так и тянет расслабиться. что он и делал. А команда видя это, расслабилась тоже и потянулась за едой, за выпивкой. Но кто-то решил всё же окончательно прояснить статус ребёнка.

— Так всё же Командир мальчик-то твой или нет? — Тимоти Ренфро, который сидел рядом с ними, присоединился к разговору.

И вот тут-то Шепарду насторожиться бы, почувствовать незримое напряжение мистических сил и сказать одно простое слово «нет», дабы развеять почти завязавшийся узел семейных уз. Но всё, что сделал Джнон, это ответил с улыбкой:

— А это наш с мальчиком секрет.

Для магии он едва ли не прямым текстом слово «да» сказал, и та сработала, как ей было надо и как она хотела. Формальное согласие же было, было желание, было, стороны были против — нет, ну вот и случилось магическое усыновление. Биотики — это ведь тоже маги, причём вполне себе сильные. Но произошло это совершенно незаметно, причём абсолютно для всех.

Хотя гобелен в поместье Поттеров и книга тайн Хогвартса всё же заметили изменения. Гарри Поттер-Шепард теперь значилось в них. Впрочем, не было никому до древних артефактов дела. Никому они не были интересны. А вот вторая порция шашлыка и новый ящик пива — это да, было интересно. И фрукты тоже были интересны, как и новый сок, что на вечеринке кто-то подлил, как уже абсолютно все были убеждены, пострелёнку их командира Шепарда.

— Давай знакомиться, парень, — сказала Мая. — Меня звать Майя Ортис, а это Лианна Грей, Сара Каллен, Джаред МакКей, Райан Фостер, Тимоти Ренфро, Виктор Аркуд, Джеймс Варга, Роберт Вулф и Эдвард Харрис. И мы всё здесь как одна большая семья.

Очень приятно, — сказал Гарри. Сон ему безумно нравился.

— Мне тоже, — сказала Майя, а потом эта безбашенная женщина, которая только что прошлась по самому краю, снова посмотрела на своего командира с искренним любопытством.

— Итак командир, я, конечно, всё понимаю у вас секрет и всё такое — Начала эта беспардонная способа — Но как вы говорите, стали приёмным папой? Уверена, это очень интересно. — Сказала эта сплетница, которую не раз, пытались переманить к себе службы безопасности альянса из-за её безбашенности в том числе.

А Шепард, попавший её стараниями под пристальное внимание всего отряда, лишь тяжело вздохнул, в очередной раз убедившись: его левую руку в отряде исправит лишь могила. «И то не факт, что сможет». Подумал лейтенант, параллельно судорожно размышляя, что им всем сказать, да ещё и так, чтоб не нажить себе ещё больше проблем. Он уже начал продумывать план, как у кого-то не хватило терпения.

— Да ладно вам, капитан, не слушайте эту полоумную, семья — это только ваше дело, не рассказывайте, если нет желания.

У Джона от этих слов даже от сердца отлегло и потеплело, но вопреки ранее сказанным словам поддержки он всё же решил кое-что рассказать.

— Для начала расставим все точки над i про сына, я, возможно, и пошутил в раздражении твоими стараниями, Ортис, однако слово не воробей и так далее, но! В любом случае ни я, ни Гарри со службой опеки ещё не говорили. Тогда на Элизиуме он просто исчез и сбежал ото всех, как я и говорил.

— Но я не сбега́л! — сказал насытившийся Гарри. — Я просто проснулся.

Джон от таких слов маленечко опешил, слова мальчика звучали странно, мягко говоря. — Парень, ты сбежал из бункера, полного военных, почти сразу после того, как мы с тобой проснулись в палате.

А Гарри, уже начавший сомневаться, сон ли это, на всякий случай начал отпираться: — Да нет же, я просто уснул и оказался там, проснулся — оказался у себя дома, потом уснул и оказался здесь, я говорю правду!

— Хорошо, хорошо, мальчик, мы верим тебе, правда. — Джеймс Варга постарался успокоить ребёнка, пережившего как минимум военный конфликт, и хорошо, если весь конфликт он в бункере просидел. А то, на его взгляд, ситуация и так жареным запахла. Но как бы обстоятельства ни складывались, а долг медика обязывал. — Ты просто уснул и проснулся, хорошо. А что тебе снилось, ты помнишь?

— Война, «Элизиум», Шепард, — перечислял Гарри со всё меньшей уверенностью в голосе, — врачи, больница, вы все? — На последнем слове Гарри уже не утверждал, он спрашивал у взрослых, у тех, кто может помочь разобраться, дать ответ.

А взрослым, особенно единственному врачу в отряде, было не до смеха. «Час от часу не легче, это что у нас получается, на фоне ПТСР галлюцинации, провалы в памяти, делирий, не дай бог, «чудесная картина»! Надо бы аккуратнее, но для начала побольше бы подробностей, прости, капитан, но придётся колоться до донышка», — подумал он и посмотрел на Шепарда тем самым пробирающим до костей взглядом, каким смотрела на пациентов его наставница, небезызвестная на флоте доктор медицины, хирургии и травматологии Карен Чаквас. Придавив капитана своими очами к земле, он веско молвил:

— Расскажите всё, Шев, мне нужны подробности, если надо, дам все расписки, но мне нужна информация, сами же видите, что с ребёнком происходит.