Робин Бейли - Врата Черепа
Стужа моргнула, не в силах вымолвить ни слова.
Кимон перестал дрожать и вновь овладел собой. Он спокойно посмотрел на девушку, ярость, сверкавшая в его глазах, погасла.
— Я делал то, что должен был делать, чтобы выжить в этом мире, Самидар. Иногда мне приходилось убивать. Я этого не стыжусь.
— Ты пытался убить меня, — напомнила она ему. — Как я могу забыть это?
— Я рад, что у меня не вышло, — ответил Кимон и печально покачал головой. — Прежде со мной такого не случалось. — Он бросил взгляд в сторону повозки. — Мне жаль, что пострадала Аки.
— На самом деле ты не виноват, — сказала Стужа, глубоко вздохнув. — Теперь я это понимаю. Хотя Гел и утверждает, что его силы тают, месяц назад он был гораздо могущественней. Я сомневаюсь, что смогла бы его остановить.
Кимон шагнул к девушке; его пальцы погладили ее щеку.
— Я люблю тебя, Самидар. Когда я был… — Он запнулся. — В аду, я выкрикивал твое имя снова и снова. Я не хотел оставлять тебя. — Его рука погладила плечо девушки, скользнула вниз, их пальцы переплелись. — Я не могу потерять тебя, — страстно произнес Кимон. — Я тебя люблю!
— Ты даришь мне тепло и силу, — прошептала она, прижимаясь к его лицу. — Так будет до конца моих дней. Прежде я никогда не давала воли чувствам. Я часто проезжала по кварталам красных фонарей, видела силуэты людей, обнимавшихся по темным углам, скакала мимо деревень и ферм поздним вечером, когда старые жены прижимаются к своим мужьям у горящих очагов. Каждый раз я лишь плотнее запахивала плащ и молча ехала прочь. — Она отстранилась немного, зажала в ладонях голову Кимона и пытливо посмотрела юноше в глаза. — Не дай мне снова стать холодной. Я хочу жить и умереть рядом с тобой, Кимон. Мне безразлично, что ты делал раньше. Мои грехи еще тяжелее.
Их губы сомкнулись. Еще долго они были не в силах ослабить объятий.
Идиллию нарушил громкий треск. Повинуясь выработанному с годами рефлексу, Стужа отскочила от Кимона, сжимая левой рукой рукоять меча.
Гел стоял, прислонившись к стволу старого дерева, и наблюдал за ними с мечтательной ухмылкой. В руках демон держал сухую ветку с человеческую руку толщиной. С поразительной легкостью он отламывал от нее куски и бросал на землю.
— Любит. — Послышался хруст. Гел отломил очередной кусок. — Не любит. — Треск ветки нарушил тишину, царившую в лесу. Рельефные мышцы Гела эффектно играли под темной кожей.
Однако демон вовсе не был весел, как это показалось сначала Стуже. Огонь плясал в его глазах; в голосе слышалось вожделение. Как бы девушка ни пыталась скрыть свой страх, Гел пугал ее. И хуже всего было то, что он, очевидно, это знал.
— Мы отдыхаем уже достаточно долго, — объявила Стужа, проклиная предательскую дрожь в голосе. Она направилась к повозке. Когда Стужа проходила мимо Гела, она вновь ощутила жар, исходивший от его плоти, уловила странный мускусный запах. Девушка устремила взгляд к повозке и ускорила шаг.
Онократос сумел сделать тент из своего плаща. Теперь можно было не опасаться, что девочки обгорят на ярком солнце. Колдун стоял рядом с Трасом Суртианом и лошадьми на берегу ручья. Мужчины вели оживленную беседу. Ашур терпеливо ждал неподалеку. Стужа подошла к единорогу, схватилась за гриву и вскочила верхом.
— Поехали! — крикнула она. — Мы теряем слишком много времени. Пошевеливайтесь!
Трас Суртиан озадаченно взглянул на Стужу и торопливо направился к ней, оставив лошадей на попечение волшебника. Гел и Кимон последовали за ними. Прежде чем они подошли достаточно близко, чтобы услышать коркирца, тот дотронулся до колена девушки и спросил:
— Возникли какие-то проблемы?
Девушка лишь молча посмотрела на него. Трас Суртиан пожал плечами, он уже привык к внезапным переменам ее настроения. Онократос привел лошадей. Он собрался сказать что-то, но Трас мигнул ему, и старик промолчал. Кимон и Гел вскочили в седла, Онократос спешно запрягал свою лошадь в повозку.
Через несколько часов путешественники выехали из лесу, оставив позади холмистую местность. Перед ними простиралась равнина, покрытая густым зеленым ковром. Однако трава была невысока и не замедляла движение повозки, поэтому они ехали довольно быстро. К ночи утомились все, кроме демона, которому, видно, была неведома усталость.
Деревья встречались здесь редко, и для костра им пришлось собрать сухие ветки кустарника, росшего на этой равнине. После того как была приготовлена еда, Стужа залила огонь водой из бутылей.
Онократос выказал недовольство.
— Видел когда-нибудь пожар в степи? — спросила она его. — Мы можем все погибнуть, даже не проснувшись, стоит только подняться ветру.
Но когда Стужа развернула свой спальный мешок, она тоже пожалела о костре. В Коркире ночи всегда были прохладными, а поднимавшийся ветер обещал к утру усилиться. Девушка улеглась и накрыла ноги плащом.
Звезды сверкали в вышине, словно льдинки. На севере Стужа разглядела знакомое змеевидное созвездие, в центре которого ярко сиял Тубанур. Небеса медленно вращались вокруг этой звезды.
Стужа вновь затосковала по родине. Тубанур напоминал ей о моряках, которые ведут свои корабли, ориентируясь по свету этой звезды. Стужа подумала о родном доме, стоявшем на скалах над ревущим Календским морем.
Внезапно девушка выпрямилась. Стужа вспоминала дом, и впервые за многие годы эти воспоминания не были мучительны. Она вновь легла. Неужели кошмары оставили ее навсегда?
Через некоторое время холод заставил ее подвинуться поближе к Кимону. Она постелила свое одеяло рядом с ним. Юноша уже заснул, но, услышав возню, проснулся, откинул руку и прижал девушку к себе. Стужа вздохнула, согреваясь.
Последнее, что она видела перед тем как погрузиться в сон, была падающая звезда, оставившая на темном небе изумрудный шлейф.
* * *Стужа поднялась с рассветом. Не просыпаясь, Кимон откатился от девушки, холод пробирал Стужу до костей. Она потянулась, размяла затекшие конечности, потом разбудила остальных. Никто не стал заговаривать о завтраке, запасы еды были ограничены. Гел, правда, мог обеспечить их провизией, но это истощило бы его силы, которые необходимо было беречь для битвы у Врат Черепа.
Девочки все еще спали на своей мягкой подстилке из сена. Им не нужно было ни еды, ни питья. Прядь волос упала на глаза Аки. Стужа смахнула ее со лба девочки. Потом, повинуясь порыву, поцеловала подушечку большого пальца и прижала его к брови своей королевы.
Утро прошло спокойно. Солнце светило им в спину, двигаясь по небу. Беседа текла более непринужденно, чем в первый день пути. Равнина вновь сменилась лесом. Некоторое время путники ехали вдоль небольшой речушки. Они сделали короткий привал, чтобы напоить лошадей. После полудня лес начал редеть и они выехали на хорошую широкую дорогу.
