Иван Петров - Томчин
Так что, император, интерес я у себя вызвал, предмет знаю. буду тебя экзаменовать. И, пока ты мне его не сдашь, думать о другом и сюси-муси разводить я не способен.
Вот так, а то — "тигр, тигр", нашли, понимаешь, для меня сравнение! Как с географией разобрались, так и результаты пошли. Вот и все мое тигриное коварство. Работать надо уметь — не отвлекаясь и ни о чем другом не думая. На результат!
Тигр? Последние годы седина совсем запорошила голову, вот и подкрашиваю волосы иранской хной. В "радикально черный цвет" (как Киса Воробъянинов) краситься не рискнул — слишком очевидно, цель просматривается.
У подданных тоже мода на окраску пошла. Представляю, сидит у костерка новоявленного парикмахера этакий и махнув рукой на природную масть — "А-а-а, давай под Чингизхана! Крас-с-сь!" Как раньше — "Брей под Котовского!"
В основном бородой увлекаются. У кого она есть.
Два генерала Ваньяна, Цзю и Чен, получили под командование четыреста тысяч солдат и двинулись нам навстречу, но благополучно застряли в гористой местности, в районе уже знакомой нам вершины Еху, замучив войска длинными переходами. Чем и воспользовался Собутай, обративший в бегство славные ряды местных бойцов могучим ударом тяжелой конницы. Армия Цзю была просто изрублена, а армия Чена спасалась бегством в Сюаньде. Наши разъезды и летучие отряды преследовали китайцев до самых ворот и перебили еще массу вояк, пока разоряли окрестности города. По предварительной оценке потери Цинь в этой операции составили около трехсот тысяч воинов. Собутай — это вам не интеллигентный Чингизхан, он разгонами заниматься не будет, воинской слабости и трусости не простит. Кушайте, на что напросились.
И потекли перебежчики. Целые отряды с северной границы во главе со своими командирами переходили в наш стан и усиливали атакующие возможности. Мы приступили к созданию первых пеших бригад на основе структуры пехотных полков моей России. Первые три из них возглавили полковники Лю Болинь, Гуалг Я и Чан Гэ. Каждому полку придавался эскадрон монгольской конницы, но командиром сводной бригады назначался полковник. Некоторые из перебежчиков, видя такое возвышение коллег, поспешно стали пополнять отряды надерганными отовсюду людьми: крестьянами, пленными и бог знает кем, надеясь добрать по численности до полноценного полка. Мы не препятствовали такому подходу, но ставили эти части на острие штурма, сберегая действительно подготовленных профессиональных военных. Так что, попытка формально преодолеть установленные требования к численности бригады упиралась в слабость выучки подчиненных новоявленных выскочек. Тем не менее, дело свое они делали, и количество взятых городов неуклонно росло.
Под крепостью Цюаньэльцзюй была разгромлена очередная трехсоттысячная армия под предводительством тех же генералов Ваньянов: Цзю и Чена. Такое ощущение, что кроме этой сладкой парочки, других генералов у императора не осталость, а войск — хоть лопатой ешь. Наконец-то взяли Сюаньде, куда сбежали остатки армий от предыдущего разгрома. На нашу сторону начали переходить кадровые части циньцев. Пал Дэсин. Все города в его округе немедленно принесли заверения покорности и замерли в страхе и ожидании. Чжирхо оказал помощь нашим союзникам и, в третий раз за сезон, побил по-моему непросыхающего генерала Ваньяна Чена, наскребшего себе несколько десятков тысяч народу и отправившегося к киданям поправлять репутацию. Репутацию сохранил. Вечный неудачник.
У меня генералы молодые, а Яса запрещает распитие крепких спиртных напитков до достижения сорока лет. Хотя, кто их считал? Но видно же, что генерал еще щегол, даже борода плохо растет. Только пиво, то есть кумыс. Шесть градусов, не больше.
Лето закончилось. Пока мы здесь воевали и осваивались, император собрал новую армию на юге и отправил к нам под командованием генералов Ваньян Цзина и Чжуге Гаоцзи. Это третий Ваньян на моей памяти. Количественный состав армии так и не был определен, но кое-что сказать можно. Благодаря моему лекарскому прошлому в наших частях четко блюдут некоторые санитарные правила. После битвы никто не приближается к тем местам, где лежат павшие, ближе двух перестрелов.
Мы ехали вдоль бывшего фронта битвы в районе города Хуайлай, догоняя ушедшие вперед войска. Скакали почти два часа, пока смогли повернуть, огибая гигантское кладбище. Около двадцати километров по фронту и примерно шесть в глубину. Думаю, даже больше трехсот тысяч южан осталось лежать здесь. Ответ может дать только император, пославший их в пасть к Собутаю. Уцелевших в битве китайцев преследовали до крепости Губэйкоу, где они благополучно спрятались. Но комендант крепости генерал Уланбар — кидань по национальности, крепость нам сдал без сражения и на этом для сбежавших все закончилось.
Доставили двух блондинов из числа захваченных в плен. Такой приказ действует уже три года — всех со светлыми волосами срочно ко мне. Не попадались, а тут сразу парочка. И — ничего! Китайцы, самые что ни на есть китайцы. Черт знает, что у них там в генах завернулось, даже не альбиносы — волосы слегка желтоватые, но глаза черные, никакой красной радужки. Не линзы — проверил. Родились, учились, работали — стандартная биография. Дядя и племянник. Больше ничего. Пообещал живьем сварить, если не признаются. Признались во всем. Переправил Бортэ, пусть пока…
Дальше на пути к столице стоит крепость Цзюйюнгуань. Коменданта киданя здесь не оказалось, пока идут ожесточенные сражения. Нас приостановили. А сам Собутай успокоился и прекратил тревожить меня цифрами, справляется и не желает, чтобы эти цифры приняли за его страх перед бесчисленными полчищами врага. Цели пока не достигнуты, а до зимы месяца три, не более.
Упрямую крепость пришлось оставить в покое, окружив кольцом блокады с отвлечением небольших сил. Сами сдадутся, когда все закончится. Не империей же им себя объявлять? Посидят, подумают и поймут, что они — только крепость. Сдадутся, и я их там же оставлю, возьму на службу к себе. Хороший гарнизон. Уважаю.
Пришлось двигаться к столице обходными путями на юго-запад, где в районе города Ухойлин нам преградила путь очередная китайская армия. Перед нами лежала дикая и мрачная теснина длиной около двадцати километров, зажатая горами и укрепленная фортификационной системой. Китайцы чувствовали себя уверенно, поэтому, когда дивизия Чжирхо в какой уже раз бросилась от них наутек, попытались догнать и напоролись на лобовой удар нашей тяжелой конницы. "Трупы лежали друг на друге, как поваленные деревья." Чжирхо рассказывал. Скучно слушать. Неужели трудно запомнить: не надо преследовать убегающих в панике монголов. Стойте, где стояли. Кхм. Правда, все равно стрелами выкосим.
