Джон Норман - Побратимы Гора
Я продолжал молчать и слушать.
— Я попытаюсь заинтересовать Вас, — пообещала она.
— Для меня будет не очень хорошей идеей, принять твою просьбу, — сказал я, и подумал, что, в конце концов, ей придётся возвратиться в загон Ваниямпи.
— Вы же видели меня голой, в ярме, — вспомнила она, — и привязанной к оси фургона.
— Да.
— Разве я не привлекательна?
— Ты симпатична, — уклончиво ответил я.
— И разве Вы не находите меня привлекательной?
— Нахожу, — уже не стал отрицать я
— Обладайте мной, — предложила она.
— Это было бы не разумно, — сказал я, потому как, действительно сомневался, что будет хорошо для неё.
— Я прошу быть использованной для Вашего удовольствия, Господин, — произнесла она.
— И если будет так, чего Ты будешь бояться? — поинтересовался я.
— Только того, что я не смогла бы вас достаточно ублажить.
— Это подходящий ответ, — признал я.
— Коснитесь меня, обладайте мной, — взмолилась она.
Я не стал отвечать на её мольбы.
— Вы всё ещё здесь. Где Вы? — спросила напуганная, стоящая на коленях девушка, протягивая руки в попытке нащупать меня. — Вы не оставили меня?
— Нет, — успокоил я рабыню. — Я пока здесь.
— Я жевала корень сипа, — печально сказала она. — Нас, женщин из загона, тащивших волокуши, всех заставили сделать это, чтобы предохранить, в случае если мы окажемся взятыми и изнасилованными нашими владельцами.
— Я помню.
— Вам ничего опасаться.
— Я знаю, — сказал я.
Я не знал, как объяснить ей, что в этом вопросе я беспокоился не за себя, а за неё. Память о прикосновении мужчины, о прикосновении любого мужчины, я думал, будет слишком жестоким воспоминанием для неё, возвращённой в загон к Ваниямпи. Я сомневался, что такое воспоминание сделает однообразие и одиночество загона легче переносимым. Для того, кто вынужден жить на овсянку, возможно, лучше никогда не знать вкус мяса и вина. Если нужно жить с Ваниямпи, возможно лучше самой быть Ваниямпи. Во всяком случае, это безопаснее. Здравомыслие может быть рискованным в стране сумасшедших.
— Пожалуйста, — продолжала она умолять меня. — Дотроньтесь до меня, обнимите меня, и дайте мне познать, что мужчины всё ещё действительно существуют.
— Но ведь, как бывшая свободная женщина, Ты знала прикосновение мужских рук, — предположил я.
— Но только на моих собственных условиях, и никогда так, как если бы я была рабыней, как сейчас, — с сожалением признала она.
— Понятно.
Безусловно, что только рабыня, женщина в полном подчинении её господина, действительно может знать, каково это быть в руках мужчины, что это такое искренне и беспомощно чувствовать их прикосновение.
— Пожалуйста, — услышал я мольбу из-под грубого мешка.
— Ты должны будешь вернуться к Ваниямпи, — напомнил я.
— Обладайте меня, — вновь попросила она. — Я буду служить Вам как настоящая рабыня.
— Что Ты сказала? — потребовал я повторить.
— Я буду служить Вам как настоящая рабыня, — робко прошептала она.
Я безжалостно схватил её за плечи, один раз злобно встряхнул.
— Ой! — закричала она от боли.
— Ты — рабыня! — напомнил я ей, и, тряхнув её ещё раз, злобно швырнул женщину в грязь.
— Да, Господин! — послышался испуганный вскрик из-под мешка. — Да, Господин!
— Ты больше не гордая свободная женщина, — прорычал я ей. — Ты — теперь рабыня, и только рабыня! Если тебя будут использовать, то конечно, Ты будешь использоваться в качестве простого домашнего животного, презренной рабыни!
— Да, Господин! — всхлипнула девушка.
Я сердито смотрел на неё сверху вниз. Высокомерие, даже неосторожное высокомерие, для рабыни не позволительно. Она лежала на боку, в грязи, с головой скрытой в мешке. Серое платье задралось, и высоко оголило её правое бедро. Нельзя не признать, что нога её была красива. Я сжал кулаки, едва сдержавшись, чтобы не подвергнуть напуганное, прекрасное порабощённое животное обращению, соответствующему её статусу.
— Позвольте мне быть женщиной, — молила она. — Пожалуйста, позвольте мне быть женщиной!
Я рассматривал Ваниямпи.
— Это противозаконно, — наконец, сказал я, и, подняв из грязи, перекинул её беспомощное тело через плечо.
— Я ненавижу Вас, я ненавижу Вас, — рыдала свисавшая с моего плеча рабыня. — Я ненавижу Вас!
Я принес её назад к шалашу, и поместил с её сестрами и помощницами по упряжи — другими женщинами Ваниямпи.
15. Уловка Хси
— Смотрите! — выкрикнул Хси. — Я приветствую тебя от всего сердца! Сейчас, во время празднеств, Давай улучшим отношения между нами.
— Приветствую тебя, — поздоровался Кэнка, стоя перед своим вигвамом.
Позади Хси стояли двое его товарищей, Солдат Слинов. Один из них держал на верёвке вереницу из двадцати кайил.
— Показывая теплоту, которая находится в моем сердце по отношению к тебе, я передаю тебе двадцать кайил! — объявил Хси, отходя в сторону и давая дорогу краснокожему с кайилами.
— Не нужно! — отказался Кэнка.
— Они уже твои! — крикнул Хси с экспансивным взмахом руки.
— У меня нет двадцати кайил, — отозвался Кэнка. — Я же не сын вождя.
— Но Ты и не должен возвращать мне кайил, — напомнил Хси, заинтересованно глядя на Кэнку. — Ты же знаешь, что не потеряешь честь, если возвратишь мне, в великодушной взаимности, что-либо сопоставимое по ценности.
— Но что я мог бы иметь сопоставимое по ценности? — сердито запротестовал Кэнка.
Понятно, что ему нужно было превзойти дарителя в возвратных дарах для показа великодушия. Технически, конечно, Хси не должен был предлагать Кэнке подарки ценности, которую не мог бы возместить Кэнка. Так можно было опозорить или унизить получателя.
— Её, — заявил Хси, указывая на побледневшую Виньелу, стоящую у входа в вигвам. — Я возьму её!
— Нет! — крикнул Кэнка. — Я не отдам её! Она моя!
— Я дал тебе подарок большой ценности, — сказал Хси, как если бы был озадачен. — Ты ничего не дашь мне взамен?
— Её Ты не получишь! — предупредил Кэнка.
— Очень хорошо, мой друг, — усмехнулся Хси. Он посмотрел на своих товарищей, и других краснокожих, которые подтянулись к месту действия, заинтересованные происходящим, и теперь стояли вокруг нас. Он широко улыбнулся.
— Кайилы, однако, были переданы и принадлежат тебе. Я не сожалею о своем великодушии. Я сожалею только, что Ты оказался столь неприветлив в этом вопросе.
Один из Солдат Слинов соратник Хси хлопнул себя по бедру от удовольствия. Из собравшейся вокруг толпы послышались смешки. Всё новые краснокожие привлечённые слухом о визите Хси к вигваму Кэнки, очевидно быстро распространившемся по стойбищу, появлялись как будто из ниоткуда. Перед вигвамом уже собралась приличная толпа.
