Ким Хантер - Рассвет рыцаря
Повернув голову, Солдат увидел жуткое зрелище, от которого его мороз по коже пробрал.
Стены и потолок пещеры напоминали лавку мясника: на шестах и веревках были закреплены крюки, на них висели куски мяса. Чем больше Солдат всматривался в эти куски, тем сильнее крепла его уверенность, что это части человеческих тел. И действительно, на одних крюках висели целые руки и ноги с ладонями и ступнями, на других болтались выпотрошенные тела, алея свежей плотью. Кое-где висели человеческие внутренности, а на полках, высеченных в камне, лежали сердца, печени, почки и другие органы. Вдоль стен были развешаны головы, проткнутые крюком за ухо, смотрящие мутными остекленевшими глазами, высунувшие длинные языки.
Большинство расчлененных тел было детскими.
Услышав глухой стук, Солдат обернулся и увидел отвратительную старую каргу. Мерзкое создание огромным ножом разрубало человеческую руку на маленькие кусочки. Рядом на доске лежало то, что когда-то было ягодицами, уже нарезанное тонкими ломтями. «Тум» — опустился нож, и в Солдата отлетел кусок человеческой руки.
Повернувшись, карга увидела, что ее пленник очнулся.
— Ты снова с нами? — прокаркала она. — Но ненадолго.
Меч лежал на полу поодаль. Солдат попытался было схватить его, но обнаружил, что связан по рукам и ногам. В ледяной воде его члены онемели, и он не почувствовал стягивающих пут. Омерзительная старуха скрутила его так, что он не мог пошевелиться.
— Кто ты такая? — хриплым голосом произнес Солдат. — Ведьма?
Старуха снова рассмеялась. Ее смех напоминал скрежет ног по гальке.
— Ведьма? Да, я ведьма. Тебя притащила сюда моя маленькая собачка. Хорошая ищейка, все время приносит добычу. Ты думал, что нашел на дне омута богатство, да? Блестящее золото? Глупый человечишко! Это вы богатство. Вы, алчные путники, помогли мне сколотить целое состояние.
— Собачка? Ах да, чудовище. Это его ты называешь собачкой?
— Это хороший охотничий пес, да.
Оцепенев от ужаса, Солдат смотрел, как ведьма резала кишки и глаза, мурлыча себе под нос. Казалось, занимается своим делом обыкновенный мясник.
В пещере слышалось какое-то жужжание. Однообразный шум мешал сосредоточиться. Жужжание словно специально имело целью не дать ему собраться с мыслями.
— Если честно, я предпочитаю маленьких мальчиков и девочек. Они раскупаются лучше всего. Дети такие пухленькие. Их легко разрезать на части, а на вкус они просто объедение. Разве бабушка никогда не предостерегала тебя, что подходить к болотам опасно? Как правило, бабушки наставляют своих внуков. И не напрасно, потому что мы затягиваем детишек в омут — очаровательных малышей, которых посылают в лес за хворостом, грибами, ягодами или травами. Говорят, они тонут в болотах, находят свой конец в зеленых водах на дне омутов. Потом я возвращаю их родителям — разумеется, за определенную плату. Дети попадают туда, откуда появились, правда, приправленные специями.
Солдат не удержался от вопроса, хотя, похоже, он уже знал ответ:
— Как… каким образом они возвращаются назад?
Ведьма оторвалась от работы, и ее мерзкое лицо сморщилось в ухмылку. Из ноздрей и ушей у старухи торчали длинные волосы, вьющиеся и седые, похожие на бороду. Щеки и подбородок были темными от щетины, серую сморщенную кожу, будто кожу жабы, покрывали бородавки. У ведьмы не было ни бровей, ни ресниц, только изогнутые полумесяцами веки, напоминающие веки рептилии. И все же самыми страшными были глаза — чистые и ясные, как глаза ребенка, и необыкновенного цвета: темно-зеленые.
Ведьма подняла руку, и жужжание усилилось.
— Ты ведь и сам догадался, правда? Я продаю мясо мясникам, а те торгуют им на рынке. Разумеется, мне приходится поработать, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал своего сынка или дочку. Главное — избавиться от ногтей и зубов. И нельзя уступать соблазну продавать головы, хотя они смотрелись бы замечательно, запеченные с яблоком во рту, а? Несколько разрезов здесь, несколько надрезов там, и детские тельца становятся похожи на тушки животных. Печенку можно пускать в нарезку. Почки напоминают овечьи. Да и кто будет присматриваться? Засунь веточку петрушки между толстыми пальчиками — естественно, отрезанными по первую фалангу, — и получится лапа животного.
Солдата затошнило. А если он сам в свое время ел человечину?.. Эта мысль была настолько отвратительна, что его вырвало.
Ведьма презрительно усмехнулась.
— Мысль о людоедстве плохо действует на твой желудок? Не беспокойся, тебя самого подадут к столу в ближайшую субботу, и все твои тревоги останутся в прошлом.
Солдат не видел смысла спорить с ведьмой, но ему хотелось стать для нее чем-то большим, чем кусок мяса, который подадут к столу в ближайшую субботу, поэтому он постарался продолжить разговор:
— Не представляю, как тебе удается доставать столько мяса из одного омута. Наверняка люди забредают сюда нечасто. В лучшем случае ты можешь надеяться на какого-нибудь пастуха или мальчишку, собирающего хворост.
Ведьма рассмеялась.
— О, у меня целая сеть таких омутов, и от всех ходы ведут в эту пещеру.
От нудного жужжания у Солдата раскалывалась голова. Ему хотелось кричать. Он сделал над собой усилие, собираясь с мыслями.
— Хитро придумано. И в каждом омуте сидит в засаде чудовище?
— Все эти чудовища — лишь плод моего воображения. Я создаю их из ничего. Я не простая ведьма. У меня особый дар.
— Это я уже понял. Я бы даже считал, что мне выпала большая честь познакомиться с тобой, если бы я не был твоей добычей. Наверное, так же заяц восхищается сложным механизмом капкана после того, как попался в него. Расставшись с последней надеждой, обретаешь умиротворенное спокойствие. Житейская суета перестает тревожить. Просто сидишь и ждешь неизбежного. Надеюсь, ты все сделаешь быстро?
Острый нож, опустившись на берцовую кость, рассек ее одним ударом.
— Вот так же быстро! — ухмыльнулась ведьма. — Я разделаюсь с тобой за одну минуту.
— Ты не против, что я так много говорю?
— Это освежает. Как правило, приходится выслушивать одни только крики и завывания. Похоже, люди не догадываются, что мне тоже нужно общество. Здесь так одиноко. Очень приятно побеседовать с кем-нибудь из внешнего мира. Как тебя зовут?
Разговаривая, она не переставала рубить мясо.
— Люди называют меня Солдатом, но я не знаю, кто я такой и откуда родом. Сейчас мне поручено разыскать колдуна, который исцелит мою жену от безумия.
— Ради такого поручения я тебя не освобожу. Вот если бы ты сказал, что ты жестокий разбойник, убивающий невинных, возможно, у тебя появилась бы малюсенькая надежда. Значит, ты здесь чужой? Прибыл издалека? Впрочем, мне следовало бы догадаться по твоим голубым глазам. До тебя таких, как ты, у меня было всего двое-трое. Как правило, умирали они очень быстро…
